Тимофей Печёрин - Наследник подземного мира

   Оставалось определиться, где провести ночь, о неизбежности которой ненавязчиво напомнили ранние осенние сумерки. Как бы то ни было, а спать на свежем и отнюдь не теплом воздухе Олег не собирался. Не тянуло его и на вокзал - это пристанище бездомных со всего города. Зато так кстати Замшелов вспомнил, что где-то поблизости проживает его бывшая одноклассница, Маша Щукина. За которой он, если не изменяет память, даже успел поухаживать.

   Память услужливо подсказала, извлекая из-под спуда, и номер Машиного дома, и кое-какие его приметы, и подъезд, этаж, и расположение самой квартиры. Чем весьма подбодрила Олега Замшелова. Поднявшись, чуть ли не подскочив со скамейки, он отправился в путь. И, немного поплутав по малознакомому району, нашел-таки, что искал. Старую девятиэтажку аж с тремя подъездами. Не столько высокая, сколько широкая, она казалась чужеродным телом на фоне окружавших ее молодых товарок-высоток.

   Оставалось надеяться, что Маша Щукина не успела никуда переехать. И пятничный вечер предпочла провести дома.

   Надежды оправдались. Бывшая одноклассница и впрямь оказалась дома - встретив Олега в красном атласном халатике и с слегка взъерошенными волосами. И не поспешила прогнать незваного гостя, к немалой его радости.

  - Зам, ты? - воскликнула Маша, между прочим вспомнив его школьное прозвище, - какими судьбами? И... что это с тобой?

  - Да так, - почти виновато в ответ молвил Замшелов, пожимая плечами, - долго рассказывать.

   Вид у него и вправду был не ахти. Лицо, украшенное ссадинами, шишкой и нарождающимся синяком. Всклокоченные волосы, мокрые от пота. Растрепанная одежда; Олег как раз обнаружил, что на куртке не хватает пары пуговиц. Хотя едва ли переживший автокатастрофу мог выглядеть лучше.

  - Короче... можно сегодня у тебя перекантуюсь? Ночку всего?

   Удивление на лице Маши уступило место смущению. После чего Замшелов узнал, что бывшая одноклассница Щукина уже больше года как носит фамилию Хайруллина. Вкупе с кольцом на безымянном пальце. На счастье Олега, муж месяцами пропадает на севере, вкалывая на благо страны и собственного кармана. Скважины исследует или что-то в этом роде.

   Конечно, отказывать в помощи школьному приятелю она не станет. Но и Замшелову не стоит злоупотреблять ее гостеприимством. Подростковая влюбленность, если и имела место, теперь была в прошлом. И если Олег надеется или мечтает склонить Марию Хайруллину к супружеской измене - ловить ему нечего.

  - Так я ж и не собирался, - печально и со вздохом отвечал Олег.

   А из глубины квартиры донеслось нетерпеливое хныканье ребенка. Словно в подтверждение Машиной отповеди.

   Щукина-Хайруллина постелила бывшему однокласснику на диване в гостиной. После почти двухчасового разговора на кухне. Говорила, кстати, в основном она: о том, кто из класса еще вышел замуж, а кто женился. Кто где учился после школы, а кому довелось носить военную форму. Слушая Машу, Олег даже ощутил что-то вроде комплекса неполноценности. Позавидовал ее осведомленности. Сам-то он не шибко интересовался судьбой школьных товарищей. Так что все услышанное было ему в новинку.

   Сам о случившемся с ним несчастье Замшелов рассказал с неохотой. Уложившись минут в пять.

  - А ты уверен, что они молнии метали? - сочувственным тоном вопрошала одноклассница, - и стекло... рукой, а не из автомата, например? Просто при стрессе фантазия обостряется.

   Как успел узнать Олег, Щукина-Хайруллина училась на психолога. Так что подобные вопросы и сентенции из ее уст были вполне ожидаемы. Даже закономерны.

  - Я просто думаю: бандиты это были обычные... террористы. А ты со страху и нафантазировал. От нервных потрясений.

  - А я другое думаю, - мрачно парировал Замшелов, - что все эти террористы... так называемые... ну, о которых нам говорят. В общем, на самом деле они действуют так же. Как те двое. Тот же Усама... как его там. Одиннадцатое сентября помнишь? Так вот, самолеты на башни-близнецы он тоже мог... силой мысли направить. Или магией-шмагией всякой.

  - Ну-ну, - скептически хмыкнула Маша.

   А следом, ни к селу ни городу процитировала что-то из классики:

  - Напиши роман и отнеси в "Костер". Чтобы в конце пионер Вася все эти происки разоблачил и всех бы победил...

  - Какой еще пионер?.. - не поняв, устало отмахнулся Олег.

   Рассчитывая утром убраться как можно раньше и тише... на деле он проспал чуть ли не до полудня. Не помешал ни Андрюша, беспокойный и крикливый сынок одноклассницы, ни неудобство импровизированного ложа. Организм требовал свое - подточенный трудовой неделей и взбаламученный недавним происшествием. И получил, не особо прислушиваясь к сигналам зануды-мозга. Кое-как продрав глаза и мельком взглянув на часы, Олег успел порадоваться, что сегодня нерабочий день.

   На завтрак... вернее, скорей, на обед Замшелов уже не остался. Отнес оный к злоупотреблению гостеприимства, от которого Маша его столь решительно предостерегала. К тому же сладкая овсяная каша, приготовленная бывшей одноклассницей, Олега и без того не прельщала. Да Щукина-Хайруллина и не настаивала.

   Поблагодарив ее, извинившись за беспокойство и попрощавшись, Олег Замшелов отправился домой. Преодолев большую часть пути в легкой пешей прогулке. Благо, день выдался подходящий: солнечный, что для осени - редкость.

   Прогулка настроила на почти беспечный лад. Вечернее происшествие воспринималось уже с куда меньшей остротой - отойдя на задний план по сравнению с простыми биологическими потребностями. В частности, аппетитом, неизбежно пришедшим после долгого сна и свежего воздуха.

   Дойдя до своего подъезда и не обнаружив поблизости ничего подозрительного, Олег дошел до ближайшего магазинчика. Где купил пачку макарон, связку сосисок, да небольшую шоколадку. Готовить он не умел и не любил - и толком не научился за время самостоятельной жизни. Потому и продукты подбирал под стать. Чтоб возни было меньше.

   И наконец, уже войдя в подъезд с пакетом продуктов, Замшелов вдруг вздумал проверить почтовый ящик. Откуда, помимо бесплатной газеты и глянцевой рекламной листовки извлек странного вида конверт. Совсем не похожий на типичные упаковки для писем от Почты России.

   Прежде всего, на конверте отсутствовали адреса - хоть отправителя, хоть получателя. Не говоря уж про индекс. Вообще никаких выходных данных, если говорить начистоту. Кроме большой надписи, выведенной явно от руки и пересекавшей конверт наискосок.

   "Олегу Замшелову лично в руки".

   Да и бумага, из которой он был сделан, на ощупь оказалась непривычно грубой и толстой. И цвета не белого, а желтоватого. Если вообще была бумагой.