Bethesda softworks - Сборник книг вселенной The Elder Scrolls

"Игра окончена!" — провозгласил император, голос которого тут же заглушили аплодисменты.

Принц усмехнулся и помог Савириен-Чораку встать и дойти до целителя. Император снисходительно похлопал своего потентата по спине, чувствуя невероятное облегчение. Когда битва началась, он и не осознал, что почти не надеялся на победу сына.

"Он будет хорошим воином, — сказал Версидью-Шайе. — И великим императором".

"Помни об одном, — рассмеялся император. — У акавирцев много красивых движений, но если хоть один наш удар достигнет цели, вам придет конец".

"Ох, я запомню это", — закивал потентат.

Реман думал об этом комментарии все время, пока продолжались игры, и почему-то не мог в полной мере насладиться собственным остроумием. Мог ли потентат оказаться еще одним врагом, таким же, как императрица? На это стоит обратить внимание.

"Почему ты не носишь зеленое платье, которое я тебе подарил?" — спросил герцог Морнхолда, глядя, как одевается молодая женщина.

"Оно мне не подходит, — улыбнулась Турала. — К тому же, я люблю красный цвет, ты же знаешь".

"Оно тебе не подходит, потому что ты толстеешь", — засмеялся герцог, повалив ее на кровать и покрывая поцелуями ее грудь и живот. Она тоже рассмеялась, но потом встала и натянула свое красное платье.

"Я пухленькая, как и положено быть женщине, — сказала Турала. — Я увижу тебя завтра?"

"Нет, — сказал герцог. — Завтра мне надо развлекать Вивека, а на следующий день приезжает герцог Эбонхарта. Ты знаешь, я не особо любил Альмалексию и ее методы правления до тех пор, пока она не уехала".

"И со мной тоже самое, — улыбнулась Турала. — Я тебе понравлюсь только, когда уйду".

"Это неправда, — фыркнул герцог. — Ты и сейчас мне очень нравишься".

Турала позволила герцогу один поцелуй на прощание и выскользнула за дверь. Она продолжала думать о его словах. Будет ли герцог ее любить, когда узнает, что она толстеет потому, что носит его ребенка? Будет ли он ее любить так, что он захочется жениться на ней?

Год продолжается, наступает месяц Восхода солнца.

Месяц Восхода солнца

Сота Сил наблюдал, как послушники один за другим доплывали до дерева оассом, срывали плод или цветок с его высоких ветвей прежде, чем упасть на землю с различной степенью изящества. Он улучил момент и одобрительно покачал головой, выражая восхищение днем. Побеленная статуя Сирабана, для которой, по слухам, великий маг сам позировал в незапамятные времена, высилась на краю утеса, словно обозревая бухту. Бледно-лиловые цветы проскато покачивались в такт мягкому ветерку. А внизу — океан и туманная граница между Артейумом и главным островом Саммерсет.

"В целом, приемлемо", — объявил он, когда последняя ученица бросила ему добытый плод. Взмах руки — и плоды с цветами вновь очутились на дереве. Еще один взмах — и ученики образовали около чародея полукруг. Он достал из-под своих белых одеяний небольшой волокнистый шар, около фута в диаметре.

"Что это?"

Ученики поняли это задание. Им предстояло применить чары определения на этом загадочном предмете. Каждый послушник приблизил взор и вообразил этот шар в стихии вселенской Истины. Его энергия имела уникальные резонанс, как и у всех физических и духовных сущностей, отрицательную сторону, двойника, связанные пути, истинное значение, песнь в космосе, структуру ткани пространства, грань бытия, которая всегда существовала и будет существовать.

"Это шар", — сказал молодой норд по имени Веллег, что вызвало смешки у некоторых послушников помоложе, но большинство, и сам Сота Сил, нахмурились.

"Если уж ты дурак, то будь хотя бы забавным дураком, — проворчал чародей, а затем посмотрел на юную темноволосую альтмерскую девчушку, казавшуюся смущенной. — Лилата, а ты знаешь?"

"Это гром, — неуверенно предположила Лилата. — То, что дреуги меффуют, когда они испытывают к-к-кр-кревиназим".

"Карвиназим, но все равно очень неплохо, — похвалил Сота Сил. — А теперь скажи мне, что это значит?"

"Не знаю", — призналась Лилата. Остальные ученики тоже покачали головами.

"Есть несколько уровней понимания всего сущего, — сказал Сота Сил. — Простой человек смотрит на предмет и находит для него место в соответствии со своим образом мышления. Те, кто искушен в Старом пути, в пути Псиджиков, мистицизме, способны видеть предмет и определять его надлежащее предназначение. Но чтобы достичь понимания и отделить зерна от плевел требуется еще более глубокий уровень. Вы должны определить предмет по его роли и поистине в нем и истолковать его значение. В данном случае, этот предмет действительно называется гром. Он представляет собой субстанцию, образованную дреугами, подводной расой, обитающей в северной и западной частях континента. Один год в жизни они испытывают карвиназим, в это время они выбираются на сушу и ходят по ней. А потом они возвращаются в воду и меффуют, то есть переваривают кожу и органы, необходимые для жизни на суше. А потом они выбрасывают все это, эта субстанция имеет форму шара. Гром. Выделения дреугов".

Ученики смотрели на шар, борясь с тошнотой. Сота Сил всегда любил этот урок.

"Шпионы, — пробормотал император, сидя в ванной и уставившись на свои мозоли на ногах. — Все вокруг меня предатели и шпионы".

Его любовница Риджа мыла ему спину, обхватив ногами за талию. После стольких лет она знала, когда нужно быть просто чувственной, а когда страстной. Когда император пребывал в настроении, подобном нынешнему, требовалось успокоительная, умиротворяющая чувственность. И нельзя было сказать и слова, пока он сам не задаст прямого вопроса.

Что он и сделал: "Как тебе это нравится: какой-то олух наступает на ногу его императорскому величеству и бормочет: "Сожалею, ваше императорское величество"? Не думаешь ли ты, что "Простите меня, ваше императорское величество" было бы более уместно? "Сожалею!" — да это прозвучало почти так, словно этот аргонианский выродок сожалеет, что я его императорское величество. Будто надеется на наше поражение в войне с Морровиндом — вот как это прозвучало".

"Что бы вас утешило? — спросила Риджа. — Почему бы вам не приказать его высечь? Он всего лишь, как вы говорите, воевода Соулреста. Это научило бы его смотреть, куда ступает".

"Мой отец выпорол бы его. А мой дед убил бы, — проворчал император. — Мне же все равно: пусть хоть все ноги оттопчут, только бы уважали. И не плели против меня заговоров".