Константин Ветошко - Три грани рока

Впрочем, простых людей мало интересовало происходящее в высоких чертогах. Их куда больше волновали цены на хлеб, расплодившиеся на дорогах разбойники, наглость императорских мытарей…

Сжимая кубок с вином, Риг начал витиеватую речь, но выпить за благополучие и процветание Гирской империи им сегодня было не суждено. С улицы послышались громкие вопли, а следом в окно, сопровождаемый звоном разбитого стекла и радостными криками, влетел булыжник. Компания оторопело уставилась на нежданно появившуюся часть символа[2] императорской пехоты и осколки дорогого цветного витража.

Первым среагировал Торстен. Он метнулся к разбитому окну, короткого взгляда наружу хватило, чтобы с проклятьем отшатнуться вглубь комнаты. Вслед за первым камнем с улицы метнули еще несколько булыжников, которыми была вымощена мостовая, и второе окно в трапезной также разлетелось разноцветными осколками.

— Драные чистяки! — Тор был не столько испуган, сколько взбешен. Ситуация действительно была хуже не придумаешь.

Движение Чистых зародилось сразу после распада старой империи. Различные народы в ней были густо перемешаны, немало осело здесь и нелюдей. Стоило некогда могучему государству развалиться на множество враждующих осколков, как повсеместно начались гонения на всех, кто хоть как-то отличался от местных. История различных погромов была столь же длинна, как и кровава. Больше всех, естественно, доставалось ашиадам.

Шиад — небольшой остров, еще в староимперские времена был хоть и маленьким, зато одним из самых процветающих государств, а потом и провинций империи. Но год за годом он погружался в воду. Неудивительно, что этот народ быстро рассеялся по всем людским странам трех континентов. Успешные занятия торговлей и ростовщичеством принесли ашиадам внушительные состояния и скверную репутацию среди рабочего люда и бедняков.

В Гирской империи погромы не были обыденностью, но в последнее время случались все чаще. Движение Чистых набрало немалую силу, и шепотом поговаривали о том, что им покровительствует кто-то в ближних к императору кругах. Ничем иным объяснить подозрительную нерасторопность городской стражи и необъяснимое равнодушие тайной службы империи было нельзя.

Торстен происходил из семьи выходцев из Норденских островов, однако к народам стран союза Великих Сил чистяки особо и не придирались (это было чревато). Куда хуже обстояло дело с тем, что Тидш являлся самым что ни на есть чистокровным ашиадом, а пирушка по случаю «начала взрослой жизни» проходила как раз в доме его родителей, поэтому надеяться, что толпа будет довольствоваться разбитыми в доме стеклами, не приходилось.

Тидш метнулся в родительскую комнату и через несколько секунд примчался с арбалетом и связкой болтов. За пояс у него был заткнут длинный кинжал. Несмотря на явную несвоевременность таких мыслей, Винстон мимолетно удивился — разрешение на хранение даже охотничьего арбалета стоило очень дорого, так повелось еще со времен безуспешных попыток искоренить заказные убийства во времена второй дворянской смуты.

— Ну, что, покажем этой мрази! — Торстен деловито содрал со стены пару закрепленных там топоров и протянул один Винстону. В его глазах плескалось веселье и предвкушение боя.

Да он же пьян, — ужаснулся Варнау, — мы все пьяны, да и будь трезвыми, какие из нас бойцы! Нас всего семеро, двоим нет еще и шестнадцати! Толпа сметет и не заметит! Проклятье! Ну почему Тидш сегодня отпустил наемника, которому платили его родители за охрану дома?! Хотя что бы смог сделать даже один профессиональный воин против разъяренной толпы? Мы обречены! Я так и не успел признаться в своих чувствах Лейд… Нет, не поддаваться панике! Нужно что-то придумать. А что если… Тогда у меня получилось, может, и сейчас удастся обратиться к силе Великой стихии?

Ворвавшийся через разбитые витражи ветер свободно гулял по трапезной, заставляя пламя свечей трепетать и гаснуть под его напором. По стенам комнаты плясали пугающие тени, а с улицы доносился рев разъяренной толпы. На пару секунд подростки замерли в растерянности, но несколько новых камней, влетевших в окна, вырвали их из оцепенения.

— Быстро вниз, попробуем остановить их на лестнице! А вы сидите здесь и не высовывайтесь, — Торстен одним рывком перевернул еще полный всевозможной снеди стол и укрыл за ним женскую часть компании. По выстланному мягкими коврами полу с жалобным звоном покатились осколки посуды, остатки кушаний, растекались пятна изысканных вин.

Оказавшись у лестницы, Винстон отдал топор Ригу, а сам судорожно стал пытаться вспомнить, что же он сделал полгода назад, лежа на мостовой и понимая, что жить ему осталось несколько минут. В дверь что-то бухнуло. Похоже, нападавших организовывал кто-то умелый: погромщики запаслись бревном, с успехом заменявшим таран.

Винстон понял, что волосок, отделяющий всю их компанию от смерти, как никогда тонок. В шансы остановить разгоряченную толпу при помощи оружия он верил даже меньше, чем в действенность призывов к миру и смирению. С оглушительным треском засов на двери лопнул, и внутрь ринулась пьяная голытьба. Сами Чистые благоразумно держались чуть позади. Наверху в ужасе завизжали девушки.

Первый из ворвавшихся в дом рухнул со стрелой в животе. Рука у Тидша не дрогнула, и он всадил болт прямехонько в здоровенного детину, вооруженного топором. Раненый был мгновенно опрокинут, и толпа ринулась к лестнице. Вслед за кое-как вооруженными оборванцами осторожно протиснулась пара Чистых, сжимая в руках короткие мечи. Под просторными балахонами угадывалась кольчуги, лица скрывали традиционные белые маски.

Еще один из нападавших упал под ноги толпе, удачно встретившись лицом с тем самым булыжником, чье появление в трапезной минуту назад прервало шумную пирушку: Торстен метко вернул «подарочек». Но остальные, словно и не замечая первых потерь, хлынули к лестнице. Замелькали топоры, ранее украшавшие стену, и стулья, которыми вооружились остальные ребята. Еще несколько нападавших рухнули, истекая кровью. Комната наполнилась криками ярости и боли.

Очередной оборванец пригнувшись кинулся к Торстену, но был встречен страшным ударом сапога, сломавшим ему челюсть и отбросившим под ноги разъяренной толпе. Тидш сделал новый выстрел из отцовского охотничьего арбалета, на этот раз не столь удачный — болт, нацеленный в грудь одному из Чистых, попал в плечо только что протиснувшемуся в выбитые двери толстяку, совсем недавно бывшему владельцем потихоньку хиреющей таверны, конфискованной у него за долги на прошлой неделе. Судя по всему, сегодня он пришел в дом своих кредиторов с твердым намерением рассчитаться с «кровопийцами, наживающимися на страданиях честных гирских работяг», а заодно чем-нибудь поживиться в жилище богатых ашиадов.