Татьяна Русуберг - Аркан

Понимание ударило его, скрутив внутренности в холодный скользкий узел. «Камилла хочет избавиться от ребенка! Она просит меня о помощи, потому что верит, что я — колдун. Не просто колдун, а Темный! Она предлагает мне свое нерожденное дитя, потому что в народе ходит поверье, что Темные используют тела нерожденных для приготовления самых страшных, запретных эликсиров, дающих им невероятную власть. Какого же Камилла обо мне мнения! Или кто-то навел ее на такие мысли?»

— Ты сказала… старуха не смогла… Значит — ты уже пыталась?.. — Казалось, слова обжигали язык.

— Ведьма дала мне отвар, но я не скинула. Ведь ты мне поможешь, правда, Найд? — Он ощутил, как тело Камиллы прижалось к нему. Грубая шерсть платья защекотала кожу на обнаженной груди, девушка пристроила его руку к чему-то горячему в складках своей юбки, надавила…

Он вырвался, дрожа с ног до головы, с трудом сдерживая рвотные спазмы.

— Я не могу!

Мысли скакали с предмета на предмет: «Старуха, должно быть, — это Болотная Бабка, которой пугают детей в Горлице. Ходят слухи, что живущая среди топей вдова — ведьма. Но откуда отшельница знает про меня? И с чего она возвела такой чудовищный навет?»

— Конечно, можешь! — Слепая вера, звучавшая в голосе Камиллы, выбила почву у него из-под ног. — Стоило тебе дотронуться до меня, и ты уже знал, что я в тягости, хотя ни мать моя, ни сестры ни о чем не догадываются. Ты травы знаешь. Если у кого конь охромел или корова не разродится, тебя зовут. Тебе сила дана.

Припев мельниковой дочки о силе уже сидел у Найда в печенках. Он хотел было напомнить девушке, что она не корова, но вовремя сдержался.

— Ты не поняла. Я не могу убить твоего ребенка, — лицо Камиллы искривилось при слове «ребенок», которого она сама, заметил Найд, избегала. Он продолжал, пытаясь поймать ее бегающий взгляд: — Твое дитя прекрасно, Камилла. Его сердце бьется, у него большие глаза и пальчики на руках. Десять пальчиков, как полагается, — он пытался передать красоту своего видения молодой матери, но его слова были неуклюжими, бесцветными, и лицо ее оставалось застывшим, как каменная маска. Найд неуклюже закончил: — Я не убийца, Камилла. И я не Темный.

Но девушка поняла его по-своему:

— Не бойся, никто ничего не узнает. Не хочешь его, я найду другой способ тебе заплатить, — качнув бедрами, Камилла снова оказалась очень близко к Найду. Ее рука выпустила его рубаху и занялась исследованием штанов. Слегка коснувшись губами Найдова уха, девушка прошептала: — Нравится?

Найд с ужасом почувствовал предательское шевеление в упомянутых штанах, не ускользнувшее от внимания Камиллы. Оттолкнув настойчивые пальцы, он нагнулся, подхватил рубаху с полу и одним движением нырнул в нее, как в спасительную кольчугу.

— А что говорит отец ребенка? Или твой отец?

Эти слова подействовали на мельникову дочку как мытье на кошку. Сузив мечущие молнии глаза, она прошипела:

— Ни слова моему отцу, слышишь? Ты знаешь мою тайну, но я тоже знаю твою! — С усилием совладав с собой, девушка выпрямилась и сказала напряженным голосом: — Так ты поможешь мне или нет?

Найд только покачал головой. Его снова одолевала тошнота.

Внезапно с глухим стоном Камилла осела на пол и принялась раскачиваться на коленях, спрятав лицо в ладонях. Ее плечи содрогались, из груди вылетали невнятные жалостные звуки. Парень ожидал чего угодно, только не такого оборота событий. Немного потоптавшись на месте, он присел рядом с девушкой на корточки, не решаясь дотронуться до нее или заговорить. Прислушавшись, он разобрал между судорожными рыданиями:

— Мне… мне некуда больше… Такой позор… Если отец узнает… меня в монастырь… навечно… А мне только… шестнадцать…

Сердце Найда сжалось. Он осторожно подбирал слова:

— Херр Мальвиус не так уж суров. Вот увидишь, он простит тебя. Если я могу как-то помочь… То есть не так, по-другому…

Камилла не дала ему договорить. Оторвав руки от покрасневшего, но подозрительно сухого лица, девушка вцепилась в Найда:

— Если не поможешь — вот тогда ты станешь убийцей. Ты один будешь виновен в двух смертях! Я утоплюсь, ей-богу, утоплюсь и ублюдка возьму с собой в могилу!

Парень отшатнулся. На мгновение он поверил в искренность мельниковой дочки. Но ее руки все еще сжимали его запястья, и озарение встряхнуло картину реальности, как внутренности калейдоскопа, и выложило новый узор.

— Нет, Камилла, — ровно сказал он. — Ты не хочешь навредить себе. Только ребенку.

С рычанием девушка оттолкнула его и вскочила на ноги.

— Будь ты проклят, колдун! Проклят! — Она бросилась вон, но обернулась, уже стоя на лестнице. — Ни слова никому! Помни, я знаю, кто ты есть! — С этими словами Камилла исчезла, только каблуки прогрохотали по ступенькам да хлопнула внизу дверь.

Найд рухнул на пол, и его вывернуло прямо на то место, где только что сидела хозяйская дочь. Тупо глядя на то, что осталось от утреннего бекона, он спрашивал себя: «Почему девчонка уверена, что знает, кто я, когда я сам этого не знаю?»

Глава 2

Кто бросил камень?

Дверь в таверну «Братец Лис» была полуоткрыта. В ночь выпадал конус света и шум голосов, смешанный с заманчивым запахом съестного. Проходя мимо подслеповатого оконца, Мастер заглянул внутрь. Дешевая слюда, заменявшая в «Лисе» стекла, не позволяла разглядеть ничего, кроме смутных колышущихся силуэтов.

Мастер замедлил шаг. Над головой, едва видимая во мраке, тоскливо потренькивала на ветру жестяная вывеска: лисица в штанах, франтовато вставшая на задние лапы. Темный быстро проверил помещение — как и ожидалось, там не было ни одной магической сущности. Не напрасно он все-таки выбрал именно «Лиса». Во-первых, чародеи нечасто наведывались в самую «народную» забегаловку нехорошего квартала Абсалона. Во-вторых, кормили в «Лисе» превосходно. Одни только гоблинские ушки в остром соусе а-ля вампир чего стоили! При мысли об ушках рот Мастера наполнился слюной, и он бочком скользнул в приоткрытую дверь.

Никто не обратил на вновь прибывшего внимания. Еще бы! Мрачный жердяй с недельной щетиной — а такова была новая личина Мастера Ара — не вызывал у окружающих желания общаться. К тому же потасканный типаж удачно сливался с контингентом «Лиса», состоявшим из отбросов абсалонского общества и заезжих авантюристов.

Еще пару недель и пару городов назад жердяй был магом средней руки, топтавшим по своим чародейским делам дороги ОЗ.[1] Встреча с очередным попутчиком, оказавшимся по стечению обстоятельств Мастером Аром, стала для бедняги последней. Ару как раз понадобился слепок чужой волшебной ауры. Собственная мрачно-лиловая «корона» была в ОЗ слишком опасна для здоровья: Темного в степени Мастера она выдавала с головой.