Дмитрий Жуков - Путь сквозь жизнь (СИ)

Рабовладелец успел отметить, что покупательница не выглядела здешней: уж слишком она была непохожа на южанок и даже приезжих из соседних королевств — вассальных и союзных Эонии. Своих клиентов работорговец знал хорошо. Подобное вызывало подозрения. Но какое дело было собственно ему? Он занимался продажей рабов. А кому? Зачем? Ему было без разницы — главное, чтобы сделка прошла удачно. Отогнав излишнюю подозрительность, хозяин Джутаро принялся гадать, сколько золота ему удастся выгадать и что с этой госпожи, пожалуй, можно попытаться взять вдвое больше полученной им уже сумы, если уж северянин действительно так нужен ей. Зажмурившись при мысли о том, что ему удастся продать одного раба дважды, да еще и за такую цену, он чуть было не лишился чувств. Самодовольство постепенно брало над ним верх, и работорговец стал расхваливать выбор таинственной незнакомки, умеющей по достоинству оценить хорошего раба.

— Госпожа, замечательный выбор! Взгляните-ка на его… На его руки, его… ноги! Какой высокий и невероятно сильный юноша, госпожа! — работорговец едва удержался и теперь мысленно проклинал свою распущенность. С его языка чуть было не слетела колкость, за которую он мог поплатиться перед градоправителем. Мало того, что ему пришлось бы даром отдать северянина, так еще мог получить с полдюжины плетей или же изрядно приплатить, чтобы избежать наказания. Теперь же работорговец надеялся, что интерес, проявленный таинственной незнакомкой к рабу, окажется сильнее желания устроить ему неприятности. Ну не мог день, начавшийся столь удачно, закончиться так отвратительно. При мысли о плетях и убытках работорговца передернуло. Сейчас он молился всем известным ему богам своей и чужих религий, чтобы они наконец-то избавили его от этого несносного дикаря. Почему-то работорговцу не терпелось отделаться от Джутаро. — Да-да! Сам король Арзул… — начал было он вновь, однако был тут же остановлен жестом незнакомки. Этот жест продавец живого товара понял правильно и решил заткнуться, чтобы ненароком не ляпнуть еще какую-нибудь глупость.

Стоявшие по соседству работорговцы и внимательно наблюдающие за разворачивающейся сценой, не упускали ни единого слова из диалога своего сотоварища по ремеслу и таинственной незнакомки. Весь рынок, казалось, готов был забыть о торговле, предпочтя глумление процветанию. К радости несчастного, ставшего центром всеобщего внимания, таинственная незнакомка заговорила и голос ее возымел неожиданный эффект, а окружающие их люди, словно по команде, мгновенно утратили к ним интерес и принялись заниматься своими привычными делами.

— Меня не интересуют мужские достоинства этого еле живого человека. Ты упомянул о том, что он варвар из северных земель. Что из этого вранья правда? — холодный взгляд незнакомки в дорогих и роскошных одеждах привел работорговца в еще большее смятение. Промямлив нечто несуразное, хозяин Джутаро все же выдал более ли менее четкий ответ.

— Госпожа, как можно?! Какое вранье?! Никакого вранья! Чистая ложь! То есть чистая правда! Никакой правды, честная ложь! — несчастный продолжил мямлить дрожащими губами. Хозяин Джутаро готов был поклясться, что, наверное, сейчас ему было даже хуже, чем северянину, над которым его охранники и колдуны с его же разрешения поиздевались сверх положенной меры. Меры, утвержденной законом королей Эонии. Слуги работорговца начали тихонько хихикать и подшучивать над несчастным, а тот в растерянности оглядывался по сторонам, ища у них поддержки.

— Ты дурак и болван! Я задала тебе вопрос: он — варвар? Если да, то сколько ты за него хочешь? — холодный взгляд таинственной госпожи скользнул плетью по шушукающимся слугам и те мгновенно умолкли. Работорговец же при упоминании денег быстро пришел в себя.

— Да, варвар. Истинно говорю. Король Арзул привез его из далеких земель. Северных, как правильно заметила госпожа. Говорят, свирепый воин, который сражался против короля, но Арзулу удалось приручить этого дикаря.

— У этого дикаря, как ты изволил выразиться, больше достоинств, чем у всего этого базарного сброда, включая тебя в первую очередь. Теперь скажи, сколько ты хочешь за него? — не удостоив работорговца вниманием, она продолжила внимательно изучать Джутаро, а вернее — его многочисленные раны и ушибы. Возможно, что любая другая знатная госпожа и обратила бы внимание на сказанное недалеким и жадным торговцем рабами, не упустив возможности заполучить северянина даром. Однако и, по всей видимости, эта таинственная незнакомка была действительно слишком заинтересована в приобретении варвара, чтобы обращать внимание на недосказанности человека давно привыкшего к подобному обращению и обращавшемуся так с другими. Подлец же, в предвкушении удачной сделки, скорчил идиотскую мину и с важным тоном произнес:

— Ну, не знаю. Многие интересовались этим доблестным юношей.

— Сколько? — медленно, будто прошипела змея, произнесла незнакомка и снова посмотрела в глаза работорговцу.

Тот побледнел и визгливо протявкал:

— Десять золотых монет, госпожа!

— Десять, так десять. Держи. Хотя тебе уже заплатили за него, будем считать, что сегодня твой удачный день, свинья, — неожиданно произнесла незнакомка приятным и певучим голосом и бросила торговцу рабами мешочек со звенящими монетами. Тот от неожиданности едва не упустил золото. — Проверишь? — спросила она у него.

Последний нервно затряс головой из стороны в сторону, демонстрируя, что он оскорблен подобным вопросом. Затем, тяжело сглотнув, дрожащими губами работорговец поблагодарил госпожу. Не дожидаясь, пока хозяин придет в себя, слуги освободили Джутаро, весело подмигивая ему, полагая, что Джутаро улыбнулась удача. А как же иначе? Его купила таинственная и прелестная незнакомка, а не хозяин галер и не владелец рудников или шахт, где несчастные просыпаются от свиста и ударов кнута надсмотрщика и жизнь их убога и жалка, ибо свой кнут надсмотрщик ценит больше, чем жизнь такого же человека, как и он сам. Слуги уже было хотели снять с Джутаро его магического стража, когда незнакомка вновь заговорила.

— Нет. Пусть остается в цепях.

Слуги с недоумением переглянулись и посмотрели удивленно на хозяина, но работорговец только молча кивнул, развеяв любые сомнения в необходимости спора и не желая навлечь на себя еще больший гнев. Слуги поспешили помочь спуститься Джутаро, приняв на себя половину его ноши. Это было последнее, что они могли сделать для него. Вскоре Джутаро и его госпожа затерялись в толпе.

— Ну и баба, — завистливо присвистнул один из ближайших помощников работорговца.