Кассандра Клэр - Курс настоящей любви (и первых свиданий) ЛП)

Подошел оборотень-официант с неестественным выражением лица, говорящим либо о скуке, либо запоре.

— Здравствуйте, меня зовут Эрик, и я буду обслуживать вас сегодня веч… Боже мой, вы Сумеречный охотник!

На страдальческий миг Магнус прикрыл глаза.

— Мы можем уйти, — сказал он Алеку. — Возможно, это было ошибкой.

Но в голубых глазах Алека загорелся упрямый свет. Несмотря на фарфоровую внешность, Магнус внутри него видел сталь.

— Нет, все нормально, все, кажется… нормально.

— Я чувствую себя под угрозой, — сказал официант Эрик.

— Он ничего не делает, — огрызнулся Магнус.

— Дело не в том, что он делает, а в том, какие ощущения у меня вызывает, — фыркнул Эрик. Он швырнул на стол меню, как будто они лично его обидели. — У меня откроется стрессовая язва.

— Миф о том, что язва вызвана стрессом, развенчан уже много лет назад, — сказал Магнус. — На самом деле, это какие-то бактерии.

— Э-э, а какие у вас блюда дня? — спросил Алек.

— Я их не помню, пока мои эмоции находятся в таком напряжении, — сказал Эрик. — Сумеречный охотник убил моего дядю.

— Я никогда не убивал ничьего дядю, — сказал Алек.

— Откуда вы знаете? — потребовал Эрик. — Когда вы собираетесь кого-то убить, вы останавливаетесь и спрашиваете, есть ли у того племянники?

— Я убиваю демонов, — сказал Алек. — У демонов нет племянников.

Магнус знал, что это лишь формально правда. Он громко откашлялся.

— Может, мне просто заказать за нас обоих, а потом мы можем поделиться?

— Конечно, — сказал Алек, опустив свое меню.

— Хотите выпить? — многозначительно спросил у Алека официант, добавив вполголоса: — Или хотите кого-то ударить? Если необходимо, то можете ударить того парня в углу в красной рубашке. Он оставляет ужасные чаевые.

Алек открыл и захлопнул рот, а потом снова его открыл.

— Это вопрос с подвохом?

— Пожалуйста, уходите, — сказал Магнус.

Алек молчал, даже после ухода раздражающего официанта Эрика. Магнус был уверен, что он ужасно проводит время, и не мог его за это винить. Несколько посетителей ушли, бросив через плечо испуганные взгляды и поспешно расплатившись.

Когда принесли еду, глаза Алека расширились, потому что Магнус заказал им сыр китфо 2.Луиджи приложил все усилия: тут были и сочные тыбс 3, и доро ват 4, и пряное тушеное блюдо из красного лука, и пюре из чечевицы и листовой капусты, и все это было выложено сверху на толстом рыхлом эфиопском хлебе, известном как ынджера. Итальянские традиции были представлены Луиджи кучкой пенне. Алек расправился с едой и, похоже, знал без слов, что нужно есть руками. Он был ньюйоркцем, хотя и оставался при этом Сумеречным охотником.

— Это самая вкусная эфиопская еда, которую я когда-либо пробовал. Ты много знаешь о еде? — спросил Алек. — Ну, то есть, очевидно, знаешь. Неважно. Было глупо это говорить.

— Нет, не глупо, — нахмурившись, проговорил Магнус.

Алек потянулся к пеннеаррабиата и тут же начал ею давиться. Слезы брызнули из глаз.

— Александр! — позвал Магнус.

— Со мной все в порядке! — ловил ртом Алек, выглядя при этом испуганно. Сначала он схватил свой кусок хлеба и только потом понял, что это хлеб, когда попытался промокнуть им глаза. Он поспешно отбросил хлеб и взял салфетку, скрывая слезящиеся глаза и ярко-красное лицо.

— С тобой явно не все в порядке! — сказал ему Магнус и попробовал совсем немного свою порцию пенне. Она обжигала словно огонь, Алек до сих пор хрипел в свою салфетку. Магнус сделал повелительный жест рукой в сторону официанта, содержащий несколько голубых вспышек, которые щелкали и трещали на скатертях других людей.

Евшие рядом с ними люди слегка отодвинули свои столы.

— Эта паста пенне чересчур аррабиата, и ты сделал это специально, — сказал Магнус, когда в поле зрения оказался угрюмый официант-оборотень.

— Оборотень имеет право, — буркнул Эрик. — Уничтожать мерзких угнетателей.

— Никто никогда не выигрывал революцию пастой, Эрик, — сказал Магнус. — А теперь принеси свежее блюдо, иначе я донесу на тебя Луиджи.

— Я… — дерзко начал Эрик. Магнус прищурил свои кошачьи глаза. Эрик встретился с его взглядом и решил не становиться героем-официантом. — Конечно. Приношу свои извинения.

— Что за зануда, — громко заметил Магнус.

— Ага, — вторил ему Алек, отрывая новую полоску ынджера. — И что вообще Сумеречные охотники сделали ему?

Магнус вскинул бровь.

— Ну, он упоминал убитого дядю.

— О, — проговорил Алек. — Точно.

Он снова уставился на скатерть.

— Хотя он все равно зануда, — высказался Магнус. Алек что-то пробормотал, что маг не смог разобрать.

И в этот момент открылась дверь, и вошел красивый мужчина-человек с глубоко посаженными глазами. Руки засунуты в карман дорогого костюма, а его самого окружала группа из потрясающих молодых фей мужского и женского пола.

Магнус вжался в свое кресло. Ричард. Ричард был тем смертным, кого феи приняли так, как они делали порой, особенно когда эти смертные были музыкантами. А также он был кем-то еще.

Магнус откашлялся.

— Быстрое предупреждение. Парень, который только что вошел, мой бывший, — сказал он. — Ну. Почти бывший. Все это было мимолетным. И мы расстались очень дружелюбно.

В этот момент Ричард его заметил. Все его лицо исказилось, а потом он пересек комнату в два шага.

— Ты подонок! — прошипел Ричард, а потом поднял бокал Магнуса и выплеснул ему вино в лицо. — Убегай, пока можешь, — продолжил он, обращаясь к Алеку. — Никогда не доверяй магу. Они околдуют все годы твоей жизни и любовь из твоего сердца!

— Годы? — пролепетал Магнус. — Это едва длилось двадцать минут!

— Время имеет разное значение для тех, кто из фей, — сказал Ричард, претенциозный идиот. — Ты украл у меня лучшие двадцать минут моей жизни!

Магнус поднял свою салфетку и начал вытирать лицо. Он моргал и сквозь красную размытость различил лицо Ричарда и испуганное лицо Алека.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Возможно, я немного погорячился с дружелюбным расставанием. — Он попытался мило улыбнуться, что было довольно трудно сделать с вином в волосах. — Что ж. Ты же знаешь этих бывших.

Алек изучал скатерть. Многим предметам искусства в музеях уделяли даже меньшее внимание, чем этой скатерти.

— Не совсем, — проговорил он. — Ты мой первый парень.

Не сработало. Магнус не знал, с чего он вообще решил, что должно было сработать. Надо бы ему убираться с этого свидания, чтобы не слишком ранить гордость Алека Лайтвуда. Он жалел, что не чувствовал удовлетворения от того, что на этот случай у него имелся план, но когда он отправил Катарине сообщение из-под стола, то ощутил окутывающее уныние.