Екатерина Стадникова - Драгоценная кровь

— Пустяки. Каждый получит со временем свое, — улыбнулась та.

И вдруг зацепилась повязкой за выступ на ларчике: грязные обмотки затрещали, ветхая ткань мгновенно расползлась. Кассия ожидала увидеть страшное увечье, но тряпка скрывала от любопытных глаз невообразимой красоты кольцо с алым камнем.

— Нравится? — участливо спросила Виллоу, протягивая вперед сухую руку.

Красные глубины камня притягивали взор, завораживали. Ни единого острого угла — словно густая выпуклая капля, застывшая навсегда. Камень будто пульсировал, то становясь непроницаемо-темным, то позволяя взгляду упасть на самое свое дно. Солнце и все ночные россыпи звезд не сияли так, как сиял он. Сердце Кассии сжалось, зависть, извернувшись, впилась в него ядовитыми зубками.

— Кас! — Тревор тряс девушку за плечо.

— У меня есть золото… — Зачарованная Кассия не обращала на друга никакого внимания. — Я куплю.

Она ничего и никого не видела, кроме прекрасного кольца на кривой, что коряга, руке ведьмы. На секунду все замерло. Жизнь словно покинула тело Кассии. Остались только цепкие пальцы старухи, мертвый рыбий взгляд…

— Да? Только я колечко не продам. — Морщинистая физиономия ведьмы расплылась в улыбке. — Ни за что. А вот как умру, приходи сюда. Схороню его для тебя под камушком…

Визит к старухе Виллоу оставил гадкое ощущение. Почти весь день друзья молча шагали по тропе, отбиваясь от назойливого гнуса. Наконец опустились сизые сумерки. Мягкими крыльями они обнимали три фигуры, заслонявшие собой робкий костерок.

Ларец колдуна, может, и выглядел зловещим, но ничем не отличался от прочих ларцов. Кассия думала, что обрадуется, выполнив поручение. Только вместо этого девушка ощущала сосущую пустоту в груди. В голове висел алый туман. Кас никак не могла согреться.

Сердечко принималось отчаянно колотиться, когда перед глазами всплывало вожделенное кольцо. «Как замечательно бы оно смотрелось на мне», — размышляла Кассия, разглядывая свою кисть.

— Все у них не так, — нарушил тишину Трев, — у колдунов у этих. Вот сказала бы, сколько стоит. Заплатили бы, и никаких проблем. Нет же. Ей надо было честным людям настроение испортить. Эх, не возьмут меня в инквизиторы. Я бы хворосту для нее не пожалел.

— Разве благородные рыцари так поступают? — Сэм вытянулся у огня, заложив руки за голову. — Она же, помимо всего прочего, женщина. Рука не дрогнет?

И завязался спор на полночи о том, что достойно рыцаря, а что нет. Под жаркие речи Кассия погрузилась в вязкий сон.

Глава вторая,

в которой Саймон приходит в ярость

Костер потух. Вялый рассвет едва-едва проклевывался на горизонте. В теплом воздухе пахло дождем. Парням явно полегчало: они дурачились и смеялись, но Кассия по-прежнему не могла выкинуть из головы проклятое кольцо. «Блажь», — сказал бы Саймон и был бы прав. «У тебя сроду не было ни одной такой безделушки, и не умерла, — уговаривала себя девушка. — Вот далось же».

— На чем вчера порешили? — зевнула она.

— Каждый при своем остался, — бросил Трев, но Сэм как-то странно улыбнулся.

— Сразу колдуну посылочку снесем? — задала она второй тревоживший ее вопрос.

— Ты с ним знаешься, ты и неси, а я мракобесами сыт по горло, — признался Тревор. — Представляю, как папаша твой взбесится, если кто ему донесет о нашем приключении.

— Ты не донесешь, значит, больше некому, — огрызнулась Кассия.

Трев отпрянул. Он переменился в лице и побледнел.

— Что с тобой? — хрипло спросил парень. — Какая-то ты… не такая.

— Обычная… — Она сунула озябшие руки в карманы.

— Не скажи, — нахмурился тот. — Ведьма напугала? Ну, хочешь, мы вернемся к Виллоу, не с тобой, а с парнями, и прикончим заразу?

— Дурень, — процедила сквозь зубы девушка. — Запрещаю тебе ходить к ней без меня.

Тревор с детства сыпал идеями, но большинство из них, к счастью для всех, никогда не претворялось в жизнь. Он много и увлеченно говорил, даже размахивал руками, но дальше дело не шло. Для действий ему обычно не хватало самой малости — цели. Трев, способный свернуть горы, не представлял — зачем.

До города добрались без приключений. Когда лес кончился, друзьям открылась потрясающая картина: небо, словно рассеченное надвое. С одной стороны еще светило солнце, порхали бабочки, играли яркие краски. А с другой — неумолимо надвигалась черная туча. Косматая и громадная, она ползла вперед, накрывая своим брюхом землю. В плотных клубах мелькали белые всполохи.

— На что похоже? — Глаза Тревора блестели от возбуждения.

— На тучу, — пожал плечами Сэм.

— А я вижу там черных коней, они в мыле несутся на нас, высекая искры копытами! — продолжил тот.

Кассию восхищала привычка Трева замечать чудесное в самых простых вещах. Он часами мог валяться в траве с белым, как снег, одуванчиком и плести небылицы про сказочный город, притаившийся в пушистом шарике. Тревор на ходу выдумывал басни про говорящих зверей и рыб, про фей, исполняющих желания и насылающих чары, про владык далеких земель, которых нет и в помине. Эти истории заставляли Кас смеяться и плакать, а Сэма — скептически морщить нос.

— Шире шаг, братцы, — посоветовала девушка — Не то эти кони нас растопчут.

— В смысле? — Трев с трудом отвлекся от фантазий.

— В смысле, не желаю мокнуть под дождем, — отрезала она.

Парни предложили подруге сперва переодеться, чтобы колдун по ошибке не принял ее за разбойницу. Слишком много лихих людей шастало по округе. И не мудрено. До самых отдаленных уголков Империи долетали невеселые новости. Ну, что где-то там аристократы сплошь и рядом предают друг друга, никого не удивляло. Особенно когда император Демосфен слишком слаб, чтобы стукнуть кулаком по столу. Так, во всяком случае, считал Саймон. Потом поползли слухи, что нашелся похищенный Утер и что именно он теперь станет править Империей. Отец посмеивался: «Плохи наши дела, если на троне сопляк голубых кровей». А потом и вовсе неразбериха началась.

«Пока у нас в достатке сушеное мясо, пока не заржавели наши мечи, мы будем служить барону Седрику. — Заводя такие речи, Саймон обычно уже едва ворочал языком от выпитого. — Ему всяко виднее, под чьими знаменами идти в бой». Только ни в какой бой сэр Седрик не шел. Фальвик — глухая восточная окраина Империи на самой границе Эльфийских лесов. Из местных достопримечательностей неподалеку располагались разве что развалины легендарного Альмарейна — города единения всех разумных рас. Кончился мир, исчез и Альмарейн, и даже его руины почти слились с многострадальной землей Невендаара. Предкам барона до сих пор удавалось сохранить самостоятельность по отношению к Фергалу, и Седрик не собирался изменять их заветам. Он всячески оберегал свои земли перед нестроением, охватившим Империю. Воины барона вязали чужаков, площадных болтунов и смутьянов, бросали их в подземелье, особо рьяных — вешали. «Мы маленькие, но независимые», — гордился отец.