Eldar Morgot - Дорога Смерти

— Курвова могила! — выдавил из себя Зезва.

Гребцы мятежного судна понуро дрожали за веслами, скорчившись на балках. Вот один из них поднялся и, пошатываясь и гремя цепью, окунул голову в одну из многочисленных бочек с водой, стоявших вдоль всей куршеи. Здесь же валялся труп комита с выпученными глазами и неестественно вывернутой, обмотанной железной цепью шеей. Гребец долго не вытаскивал головы. Слишком долго. Невозможно долго для человека. Наконец, голова появилась вновь, гребец бросил наверх равнодушный взгляд и обессилено уселся на банку. Руки и ноги с перепонками между пальцами дрожали. Чешуя, покрывававшая все тело гребца, когда-то блестящая и яркая, теперь тускло белела, вся в грязи и сероватых подтеках. Зезва еще раз глубоко вздохнул. Хыгаши, морской народ!

— Сиськи хыгашки… — пробормотал Окропир, растерянно оглядывая равнодушных, изнуренных морелюдов.

Тот самый гребец-хыгаш, что освежался в бочке с водой, поднял голову. Безволосое бледное лицо с копной засаленных зеленоватых волос обратилось ко мзумцам. Синие глаза, похожие на два бездонных колодца, вдруг прищурились. Морелюд что-то гортанно сказал. Мгновение, и несколько десятков таких же синих глаза воззрилось наверх. Зезве почему-то стало не по себе от этого единого взгляда, словно на него смотрело не пятьдесят изнужденных рабов-хыгашей, а одно единое, морское, многоглазое существо…

— Знаешь их язык, сухопутный?

Зезва покачал головой. И тут хыгаш громко произнес с певучим акцентом:

— Если вы хотите посадить нас на весла на другом корабле, лучше убейте сразу, человеки. Мы не пойдем.

— Мы… курвин корень, — Ныряльщик вдруг спрыгнул вниз, не обращая внимания на предостерегающий крик Окропира, остановился прямо возле говорившего гребца. — Какие еще весла? Вы свободны, дуб мне в зад!

Морелюд взглянул в глаза человеку. Затем протянул руку.

— Меня зовут Марен, человек. Пусть божественные воды осветят твой путь.

— Э… благодарю, достопочтенный Марен…. Я — Зезва, рыцарь из Горды.

Хыгаш вздрогнул, отступил на шаг. Звякнула цепь. Слегка опешивший Зезва выдержал еще один долгий взгляд бездонных синих глаз. Другие хыгаши дребезжали цепями, шептались. Большинство поднялось на ноги, но многие просто лежали или сидели на своих банках, не в силах пошевелиться. У двоих или троих был совершенно обессиленный вид. А еще в трюме пахло протухшей рыбой. Вздрогнув, Зезва понял, что запах был вовсе не гниющей рыбы.

Сверху доносились требовательные крики Окропира. Зезва наконец махнул командору рукой:

— Пришли людей с молотом, нужно посбивать цепи! Что?

— Оглох, сухопутный?! Знаешь, что мы нашли на корме? Лови!

Зезва поймал сверкнувший круглый предмет. Разжал ладонь. Монета.

— Вот что вы искали, человеки.

Голос Марена заставил Зезву оторваться от рассматривания серебряного роина. Он опять взглянул хыгашу в глаза и долго молчал. Наконец, сунул монету за пазуху, отвернулся и принялся наблюдать, как несколько солдат, опасливо косясь на приободрившихся морелюдов, сбивают цепи с рук и ног хыгашей. Снова вытащив серебряный роин, Зезва еще раз осмотрел его со всех сторон и даже попробовал на зуб.

— Почти как настоящий, Зезва из Горды. Тут много этих монет, мы грузили.

Потиравший запястья Марен устало уселся на банку.

— Вы не сможете проплыть и полета стрелы, морелюды, — тихо сказал Зезва, не сводя глаз с монеты. — Доставим вас в Цум, там лекари окажут всестороннюю помощь…

— Человековские лекари? — улыбка хыгаша словно озарила бледное лицо ярким светом. — Что может осчастливить нас больше… Рыба есть?

— Что? — опешил Зезва.

— Брось ты свою монету. Рыба есть, спрашиваю? Мы умираем с голоду. А потом уже можете устраивать допрос.

Сверху донесся хохот Окропира. Как видно, командор оценил шутку.

Светлоокая Ламира, повелительница Мзума, участливо наблюдала за низеньким человечком в купеческом плаще с вышивкой артели суконщиков, который неуклюже склонился перед ней в поклоне. Лучи весеннего солнца весело играли на стенах зала приемов дворца гамгеона Вожа Красеня. Несколько десятков Телохранителей застыло вдоль стен, арбалетчики дежурили возле окон, а рядом с восседавшей на троне королевой застыло в готовности еще шестеро вооруженных солдат. Они не сводили колючих взглядов со скрючившегося в поклоне человека в плаще с зеленой вышивкой. Здесь же находилось еще двое: придворный чародей Ваадж и Цумский гамгеон Вож Красень.

— Милейший господин Зелон! — Искренняя приязнь играла в зеленых глазах королевы. — Я всегда рада видеть представителя города и славного мзумского купечества.

Ваадж и Вож Красень переглянулись. Чародей скрыл презрительную улыбку.

— Ваше королевское величество, — посетитель по имени Кир Зелон выпрямился и почтительно воззрился на королеву, мня в руках купеческую шапку. — От лица купечества, выборных представителей артелей и торговых рядов Цума, я хотел бы выразить наше глубочайшее почтение и… и… — Кир запнулся, выдохнул воздух и принялся утирать пот с лица извлеченным из рукава белоснежным платком из арранского шелка. При этом куцая бородка Кира Зелона слегка дрожала, бледность залила впалые щеки, а голубые глаза что-то усиленно искали на каменном полу. Ламира улыбнулась.

— Смелее, достойный Зелон, — подбодрил посетителя Вож Красень, барабаня толстыми пальцами по своему внушительному животу. — Государыня всегда рада тебя выслушать, как избранного купечеством и артелями представителя.

Ваадж рассматривал свои аккуратно подстриженные ногти. Зелон спрятал платок и решился.

— Государыня! — начал он, решительно нахмурившись. — По милостивому повелению Вашего Величества жители города Цум обязались в настоящем году полностью снарядить и, с помощью Ормаза, предоставить в королевское войско двести всадников и триста копейщиков. Мы также, как и было оговорено, самолично взимали часть налога и податей, дабы употребить их на закупку доспеха, оружия и лошадей. Оставшиеся средства отправляются в королевскую казну. При надобности, жители города Цум также обязались снарядить дополнительное ополчение. При этом семьи, отправившие в армию полностью экипированного воина, освобождались от налогов на все время войны…

Кир Зелон умолк и снова принялся мять шапку. Вож Красень украдкой взглянул на слегка нахмурившуюся Ламиру. На губах Вааджа играла горькая улыбка.

— Продолжай, представитель Зелон.

Сталь, зазвеневшая в голосе королевы, как ни странно, придала Зелону храбрости. Он сглотнул и продолжил: