Анна Стриковская - Тело архимага

Общими оказались плита и стазис-ларь для хранения всякой всячины. В общем, я разожгла плиту (она же алхимический очаг) и вскипятила воду. Заварила чай из своих запасов и достала галеты. Сегодня перебьюсь тем, что есть, а завтра схожу в город и что-нибудь себе куплю, тем более что стазис-ларь здесь огромный, не менее шести локтей в длину, разделенный на три части внутренними перегородками, можно делать запасы. У каждой секции была своя отдельная крышка, которую штырями можно было соединить с ее соседками в единое целое. Не знаю зачем, такую дуру поднять даже сильному мужчине трудновато. В двух секциях лежали продукты, а третья отводилась под мои родные алхимические ингредиенты. Это я потом посмотрю. Сейчас меня еда интересует. Пока чай настаивался, подняла крышку и пошуровала в ларе, чтобы выяснить, что за припасы мне достались. Ларь бы полон прекрасных продуктов. Там было все, что душа может пожелать: мясо, окорока, сыры, колбасы, овощи, фрукты и даже пирожные с кремом. Так и лежат тут со времен мессира Гиаллена? Ну, ему они сейчас не нужны, а мне пригодятся. Я вытащила коробочку со сладостями и громко сказала:

- Прошу меня извинить, но пирожные я съем. Очень уж они вкусные. Спасибо, что положили их сюда. Надеюсь, Вам не жалко?

Странно, но мне послышался смешок, причем смешок довольный. Ничего другого не произошло, и я устроилась пить чай. Напившись, все вымыла, вытерла, убрала, и только потом покинула кухню-лабораторию. Очень хотелось изучить тяги и лабораторный журнал, но я рассудила, что это не к спеху. Сначала надо наладить быт. Весь вечер вытирала пыль и перебирала вещи в шкафах. Одежду архимага убирать совсем не стала, просто потеснила немного, а кое-что сложила в чемодан и спрятала на антресоли. Моих-то вещей кот наплакал. Все время, пока я убиралась, подсознательно ждала какой-то бяки. То ли голос услышу, то ли увижу что-то... еще страшила возможность магического несчастного случая: духи на такое горазды. Но ничего не происходило, только время от времени я слышала на грани сознания тот самый довольный смешок.

Когда совсем стемнело, а я уработалась как лошадь, настала пора ложиться спать. Ночи я боялась больше всего, но... Спала всю дорогу без задних ног и проснулась только утром, отлично выспавшись. А еще мне приснился сон. Не стану описывать в подробностях, скажу только, что сон эротический. Такие мне раньше никогда не снились. Я не видела лица своего партнера, но все остальное... Оно было как наяву и доставило гораздо больше удовольствия, чем реальный секс с моим бывшим. Поэтому утром я ходила по квартире и довольно урчала, как большая сытая кошка. По ходу решила вопрос с питанием. Не буду стесняться, стану пользоваться продуктами. Если Архимаг все-таки вернется, возмещу деньгами. Эти соображения я произнесла вслух, ожидая реакцию. Ее не последовало, поэтому решение было принято. В ларе нашлись яйца и молоко, так что удалось отлично позавтракать. Зашедший меня проведать аспирант Келедар напросился на угощение, после чего распевал дифирамбы моему поварскому таланту.

Я не понимаю, что он так раскудахтался. Если ты зельевар, то уж яичницу сготовить не должно быть неразрешимой проблемой. Мы не менталисты, у нас руки должны быть правильным концом приделаны. Но говорить этого Келедару я не стала, наоборот, сделала вид, что мне очень приятно. Он тут же стал расспрашивать, как прошла ночь. Я искренне ответила, что прекрасно. Не видела ли я чего-нибудь странного? Нет. А может слышала? Тоже нет. И сны мне нормальные снились? Абсолютно. Рассказывать по мой эротический сон я не стала, ибо незачем. Ничего ненормального в этом я не вижу.

Практически сразу, как ушел аспирант, приперся архимаг. Его я напоила чаем. Задавал те же вопросы и пялился на мою грудь, которую я обычно прячу под мантией. Сейчас на мне было домашнее платье с довольно глубоким вырезом, так что мессир Ригодон только что слюной не капал. Положила себе больше не надевать это платье перед гостями-мужчинами. Буду носить юбку и закрытую кофточку, а если уж платье, то надо надеть сверху рабочий фартук. Он вообще все закрывает, да еще и цвет у него противный. Я здесь не сексуальный объект а научный работник.

Почему-то все думают, что я наивное дитя, целиком посвятившее себя науке и ни бельмеса не понимающее в простой жизни. Да если бы так было, мне бы уж давно полагалось сдохнуть под забором от голода и холода. Но я детских лет усвоила: вокруг опасные хищники, а оружия против них у меня нет. Значит, именно моя беспомощность вкупе с наивностью и должна стать моим оружием. Далось это знание и умение непросто. Для начала за меня взялись девицы. Не то, чтобы они видели во мне соперницу: я была тощая, длинная и нескладная; но сделать своей служанкой девчонку из бедной семьи, за которую некому заступиться хотелось многим. После того, как у некоторых красоток из ушей выросли цветочки, а из носа полезли пиявки, от меня отвязались. А если учесть, что пострадавших еще и наказали за то, что они пользовались непроверенными зельями... Моя победа была почти полной. Почти, потому что когда девицы отстали, за меня решили взяться парни.

Несколько раз на младших курсах соученики втравливали меня в опасные проделки. Отказаться — значит подвергнуться общей травле, согласиться — поставить под удар свое будущее в Университете. Я почти сразу догадалась, что меня привлекают в качестве козла отпущения: за моей спиной никто не стоял. Приходилось влезать в организацию каждого безобразия и тихой сапой брать на себя руководство, а потом обставлять все так, чтобы на меня не пала тень подозрения. Научный склад ума и тут пригодился: я изучала, сравнивала, анализировала, и в результате выдавала беспроигрышный план. А потом никто из педагогов не верил, что все это придумала скромная серая мышка-отличница. Даже когда парни в открытую называли мое имя, им советовали по-честному признаться и не пытаться свалить вину на невинное дитя. После того, как двух красавчиков отчислили, от меня все отстали. А я вынесла убеждение, что люди все разные, и к каждому можно подобрать ключик, надо только не лениться: наблюдать, запоминать, сравнивать и анализировать. Сейчас я уже представляла себе, какой тактики придерживаться с Ригодоном. Скромность, старательность, послушание. Возможно, впоследствии придется пару раз с ним переспать, но активность в этом вопросе проявлять не стоит. Вести себя бревно бревном, и он отстанет, но будет покровительствовать.

А пока что я поила козла чаем и отвечала на вопросы. Те же самые, что задавал до него Келедар. Как спала? А что видела? А что слышала? Были ли сны, а если да, то какие?

Услышав, что у меня все в порядке, Архимаг удивился, но промолчал. Велел только, если что случится, сразу ему сообщить, и ушел. Разбежался! У меня такое чувство, что он последний, с кем надо советоваться. Лучше уж Матильда, чем он.