Цокто Жигмытов - Хроники Земли Простой

Уже смеркалось, когда на центральной площади Северного Ортаска, носившей название Площади Хороших Советов, показались наши усталые герои. Площадь была не очень большая, но зато в центре её стоял памятник покровителям Ортаска — богине плодородия Нитрате и богу нелогичной победы Бахусу в виде мужчины и женщины, взявшихся за руки в едином порыве. Возле памятника стоял навес, под которым бойко торговали пивом и сосисками. Туда-то и направились маг и ученик лекаря. При их приближении разговоры, как водится, смолкли, и под навесом воцарилась тишина. Все с любопытством разглядывали мага и ученика лекаря. Особенно ученика лекаря. Посмотреть и в самом деле было на что. Пыль, всклокоченные волосы, синяки, дыры в самых неожиданных местах, и прочие свидетельства высокой квалификации стражников Ортаска являли собой зрелище, приятное праздному глазу. Особенно внимательно смотрели на юношу две миловидные девушки лет двадцати, судя по виду — студентки филологического факультета Билгейтцкого университета, сидевшие за столиком с краю. Ученик лекаря покраснел, приосанился и с небрежным видом перебросил топор с руки на руку, при этом чуть не выронил его; от этого он смутился, нервно переступил и попытался плотнее закутаться в остатки гномьего плаща. Девушки захихикали и быстренько начали что-то обсуждать, поглядывая на юношу.

Будь Микки менее сконцентрирован на девицах, он, возможно, увидел бы, что за одним из столиков сидит и внимательно наблюдает за ним гном, одетый так, как обычно одеваются приказчики гномьих факторий.

— Куда путь держим? — произнес дребезжащий старческий голос.

Путники обернулись. Перед ними стоял неубедительного вида старик с дружелюбной улыбкой на морщинистом лице.

— Твоё какое дело! — тут же нахамил ему Микки.

— Не дерзи! — строго ответствовал старик…

— Ах ты… — задохнулся от гнева юноша, сжал кулаки, и, набычившись, пошёл на старика. Хромой Сом вздохнул, прикрыл глаза и неодобрительно покачал головой. Неубедительный же старикашка проворно отскочил, выхватил откуда-то свисток и пронзительно в этот самый свисток свистнул. Из-за угла выскочили три боевые свиньи. Хромой Сом изумился, ибо во время оно боевые свиньи почитались исчезнувшим родом войск. Причины, по которым столь действенное средство было исключено из состава боевых сил Ортаска, мы изложим несколько позже, как только будет удобный случай. А пока…

— Взять его! — визгливым фальцетом скомандовал старик. Свиньи весело взвизгнули и бодро понеслись на продавца сосисок. Продавец сосисок судорожно заорал и, нелепо подпрыгнув, заметался возле своего лотка.

— Куда! Юношу! С топором! — внес коррекцию старик. Свиньи ещё раз весело взвизгнули, развернулись и понеслись на ученика лекаря.

— Да пребудет с нами святой Ресет! — заорал Микки и замахал топором, пытаясь запугать боевых свиней. Боевые свиньи, словно и не было никакого топора в руках юного Спиллейна, с веселым визгом сшибли юношу с ног, после чего тяжесть собственных тел увлекла их дальше. Пожалуй, только лишь это обстоятельство спасло ученика лекаря. Несмотря на усталость и многочисленные моральные травмы, он вскочил и, проявив недюжинные военные способности, предпринял маневр, который на языке военных сводок называется планомерным отступлением. Говоря же языком бытовым, Микки драпал по улице Кожевников, преследуемый свиньями, следом, отставая всё больше и больше, поспешали Хромой Сом, зловредный старик, две хихикающие девушки, продавец сосисок и стремительно растущие толпы обывателей. Процессия сопровождалась восторженными криками многочисленных высовывавшихся из окон свидетелей, салютовавших ученику лекаря банановыми корками, яблочными огрызками и прочей прелестью.

Отступать, по мнению специалистов, вообще довольно сложное искусство, а если тебя преследуют боевые свиньи ортасков, которые, как известно, бегают гораздо быстрее людей, то отступать сложнее вдвойне. Все попытки Микки придать процессу более или менее достойный характер успехом не увенчались, и уже через две минуты он оказался в реке, где и разыгралась последняя стадия сражения.

— Свиньи! Вы самые настоящие свиньи! — в бессильной злобе, стоя по горло в воде, поносил своих врагов ученик лекаря. Свиньи, казалось, не имели ничего против подобных оскорблений и бодро носились вдоль берега, жёстко пресекая все попытки юноши вылезти на берег.

— Клистирные трубки! Клизмы! — видимо вспомнив о своей профессиональной принадлежности, орал Микки. — Бекон!

Свиньи перестали носиться, посмотрели друг на друга и с мрачной решительностью полезли в воду, злобно сопя и похрюкивая. Микки со стуком захлопнул рот и зажмурился. От расправы его спасло появление на берегу толпы запыхавшихся людей. Среди них были маг Хромой Сом, тот самый неубедительный старик со свистком, две успокоившиеся девушки, продавец сосисок и многие другие.

— Рядом! — крикнул старик. Свиньи подбежали к нему и легли у его ног.

Ученик лекаря вылез из воды и уныло поплёлся к магу. Маг, пряча улыбку в уголках рта, взял юношу за руку и подвёл к зловредному старику.

— Познакомься. Это мой юный друг.

— Маг третьей гильдии Зелькав Беньяминас! — шаркнул ножкой старик.

— Так это твой друг? — недоуменно спросил Микки. Затем он сжал кулаки, набычился и в такой не совсем естественной позе простоял секунд десять. Всё это время за ним не без любопытства следили два мага и три боевые свиньи Ортаска. В конце концов, лицо его дрогнуло, обмякло, и он сказал, сморщившись словно от лимона:

— Микки Спиллейн, ученик лекаря.

Все улыбнулись. Микки посмотрел по сторонам. Кашлянул.

— Скажите, пожалуйста, как называется это река? — спросил он.

— Белая Река.

— А почему Белая? — полюбопытствовал Микки.

— Зимой назвали, — ответил маг третьей гильдии Зелькав Беньяминас.

Было далеко за полночь. В доме мага Беньяминаса, в комнате на втором этаже спал ученик лекаря, а этажом ниже при свете свечей беседовали за бутылкой темного ортасскаго два мага.

— … нет ну я, говоря строго даже, не знаю… — сказал Хромой Сом и пригорюнился. — С одной стороны, я в отпуске.

— И это прекрасно! — поддакнул Зелькав Беньяминас.

— А с другой — юноша весьма необычных способностей мне попался…

— И замечательно! — снова подержал товарища Беньяминас.

— Я хотя депешу я уже в Совет отослал, всё же определиться мне самому прежде надо.

— Именно! — беседа длилась уже не первый час, Беньяминас слегка притомился и поэтому постепенно фразы свои укорачивал.