Николай Воронков - Эрийская маска

Ханор, наоборот, стал относиться ко мне более доброжелательно. То ли ему было скучно в дороге, то ли я ему напомнил кого-то, но болтал он почти без умолку, рассказывая всякие поучительные истории. Как он рос, как сбежал из дома, как мыкался, частенько не имея денег даже на кусок хлеба. Тут я сделал себе пометку в памяти — надо тоже отложить немного на «чёрный день». Отдельно шли истории, как чаще всего обманывают молодых, которые впервые оказались в большом городе одни. А уж в столице, по мнению Ханора, вообще мошенником был каждый второй. И часто повторял фразу «разводят как лохов». Кто это такие и для чего их разводят, я не понял, но судя по интонациям Ханора, это было что-то нехорошее.

Вечером, после ужина, решил показать мне пару приёмов с мечом, которые мне наверняка пригодятся. Сначала поставил меня в боевую стойку, проверил, как я держу меч и даже похвалил. Потом стал медленно на меня нападать. Я, честно говоря, удивился. На такой скорости и с таким наборов приёмов я работал лет в двенадцать. Вежливо отбив нападение, удостоился похвалы. Ханор увеличил скорость, но совсем чуть-чуть. Я снова отбил. Теперь Ханор хвалить не стал, а сразу начал новую атаку. Минут через десять он уже устал, а я так и не увидел ничего нового и интересного. Во взгляде Ханора появилось недоумение.

— Ничего не понимаю, Линк! Я всю жизнь с мечом, а перед тобой сам как мальчишка. Где же ты успел научиться так обращаться с мечом?!

Я пожал плечами.

— Дома, отец учил.

— Если он тебя так подготовил, то что тогда может он?! Наверное, он у тебя знаменитый боец, имя которого все знают.

— Не знаю, он не рассказывал. — насторожился я — А зовут его… — какое же имя придумать? Надо что-то совсем незнакомое. Что я читал про магов и бойцов? — его зовут… Мэрлин.

Ханор несколько раз задумчиво повторил имя.

— Нет, никого с похожим именем вспомнить не могу. Но отец у тебя однозначно не из простых бойцов! Да и тебе хороший кусок хлеба обеспечил.

— Это как? — не понял я.

— Так такому бойцу, как ты, прямая дорога в наёмники или телохранители. В армию лучше не соваться. Муштра и дисциплина. А если ещё и сержант строгий попадётся, то вообще света белого не увидишь. А вот если в телохранители к какому-нибудь богатею, так самое то. Сыт, пьян, нос в табаке.

— Что-то это мне не очень нравится. Я хочу пока мир посмотреть.

— Так на здоровье. А в трудное время всегда сможешь на кусок хлеба заработать.

Он опять посмотрел на меня с сомнением.

— Такой молодой, и уже так бьётся! Это ж каким бойцом должен быть отец?! Мэрлин… Наверняка я должен был о нём слышать…

Больше он учить меня не пытался. А вскоре приехали в небольшой городок. Хонору нужно было в другую сторону. Он показал мне таверну, где можно было остановиться, пожелал удачи и уехал.

Я спокойно зашёл в общий зал, подошел к стойке, где восседал массивный хозяин и… и понял, что понятия не имею, что надо говорить. Что такое таверна, я знал. У нас в долине даже был построен макет похожего здания для отработки боя в таких условиях. Где лучше устроить засаду, где — держать оборону. А вот что говорить хозяину?! Тот, видя моё замешательство, понял его по — своему. Окинул меня взглядом с ног до головы, сделал какие-то выводы и подчёркнуто вежливо спросил:

— Молодому человеку нужна комната переночевать и скромный ужин?

Я кивнул.

— Пять медяков.

Чувствуя себя очень неуютно, нашарил в кармане несколько монет. Хозяин скосил глаза, и брови его удивлённо поползли вверх. Я чертыхнулся. Попались три медяка, серебро и даже золотой. Для беглого солдатского сына — подозрительно. Хозяин молча сдал сдачу с серебра, задумчиво поглядел на меня, но ничего не сказал, повёл в мою комнату.

Наверное, это и можно было назвать комнатой. Два на два метра. Вдоль одной стены стоит нечто вроде топчана, застеленного серой тряпкой. Стул, возле окна подставка, на ней тазик для умывания и кувшин с водой. И всё. Ночь в таких условиях провести можно, но жить…

Спустившись в зал, выбрал местечко как учили. Спиной к стене, чтобы никто не мог подобраться, и можно было держать под контролем двери и окна. Вскоре подали и ужин — что-то вроде каши со шкварками и хлеб. Еда простая, но вкусная и сытная. Убедившись, что ко мне никто не подкрадывается, и особо подозрительных лиц вокруг нет, принялся за еду. Вроде и не голодал, но почему-то рука, держащая ложку, подрагивала, а тарелка с кашей опустела непостижимо быстро. Я ещё немного посидел и ощутил сытую осоловелость. Половина столов стояли свободными, меня никто не гнал и я решил понаблюдать за реальной жизнью, чтобы в следующий раз не делать ляпов. В зале разместились три компании. Почти у дверей сидела троица мужиков, в одежде, очень похожей на одежду Ханора. Скорее всего, такие же возницы. Возле окна сидели явно благородные господа. Пожилой мужчина с властным лицом. Парень и девушка примерно моих лет. Скорее всего, отец с детьми. За соседним с ними столом — ещё трое. Судя по одежде, пара охранников и кучер. В сумме получается — богатый землевладелец отправился в путешествие. Ничего интересного.

Через стол от меня сидела четвёрка мужчин в какой-то неопределённой одежде. Никакого явного оружия, простые лица. Вот только взгляды были какие-то неприятные, как будто исподтишка. И обрывки слов, доносившиеся до меня, были чудные. Говорили явно на имперском, но половина слов была непонятна. Как много ещё надо узнать. Незаметно для себя стал засыпать. Неприятная компашка неожиданно притихла, от неё отделился самый невзрачный. Подойдя к моему столу, помялся и жалобным тоном, запинаясь на каждом слове, начал говорить.

— Молодой человек, позвольте обратиться к вам с просьбой о небольшом вспоможении…

Я насторожился, но мужик не делал никаких резких движений.

— Что вам надо?

— К сожалению, я оказался в трудном положении, полное отсутствие средств к существовании. Не могли бы вы от щедрот своих дать немного денег на пропитание.

Мужик мне почему-то не нравился, но просил он вежливо, деньги у меня были. Вроде причин отказывать нет. Достав немного денег, выбрал медяк и положил на стол. Попрошайка скосил глаза на мою руку, но деньги брать не торопился.

— Я невероятно благодарен молодому господину, но мои товарищи находятся в не менее тяжёлом положении и мечтают о корке хлеба. Не могли бы вы дать денег и для них?

Такое продолжение мне понравилось ещё меньше, но я добавил ещё три монеты. На хлеб должно хватить. Теперь деньги исчезли мгновенно. Я ожидал благодарности, но мужик поклонился уже небрежно, а когда вернулся к столу, оттуда послышались смешки. И ещё несколько раз прозвучало слово «лох». Потом один из мужиков сходил к стойке трактирщика и вернулся с кувшином вина. Мужики выпили и смешки стали ещё громче. До меня стало доходить, что смеются надо мной. И «лох» — это я. Может это и не совсем дурак, но что-то очень близкое. Просили денег на хлеб, а сами деньги пропивают. Лицо запылало от унижения и ощущения собственной беспомощности и глупости. Обманули как… «лоха». Хотелось подойти к ним и… Но я сдержался. Деньги отдавал добровольно, винить некого. Будем считать, что я получил хороший урок всего за четыре монетки. А ведь Ханор предупреждал о подобных «разводах». Между тем вино у компании кончилось. Там снова пошептались и к моему столу отправился следующий попрошайка. Этот подходил уже гораздо смелее, и улыбка была уже снисходительной.