Галина Ли - Своя дорога

 Девчушка оказалась на диво сообразительной – мышью юркнула вниз и сразу отползла в глубину. Мне даже показалось, что она старается не дышать.

 Вот и умница!

 Не успел порадоваться разумности малышки, как на дорогу вылетело несколько крупных северных волков. Их светлые пушистые шкуры матово серебрились в свете двух лун. В другое время обязательно полюбовался бы на редкое зрелище, но сейчас красота животных меня не радовала.

 Волки сделали несколько больших прыжков и остановились, вздыбив холки, низко наклонив широколобые головы. /Все, оставляем так. Больше ничего не меняем в этом предложении/

 – Отх-дай! – коротко пролаял вожак.

 На мгновение я онемел. Ну, чего угодно можно ждать от диких зверей, только не властного "отдай!". А может, это вовсе не волки? Чтобы проверить догадку, я так же коротко поинтересовался:

 – Кого?

 – Ди-тя!

 Сложно передать человеческую речь неприспособленной для разговора звериной глоткой, но вожаку это удалось. Хотя, если уж говорить точно, оборотней трудно назвать животными. Они нежить, как вампиры. И разговор с зубастыми тварями у меня такой же, как с любыми другими упырями.

 Я отвел в сторону меч, открываясь врагам, и с притворной добротой предложил:

 – Возьми!

 Двигались оборотни быстро, гораздо быстрее, чем их лесные братья, но и я парень не промах. Когда вервольфы кинулись вперед всей сворой, успел шагнуть в сторону и располосовать шею вожака. Вой и рычание огласили ночную тишину, другие, более мирные звуки, словно закрылись в ракушки – лес настороженно прислушивался, ожидая исхода драки.

 Второго волка я рубанул уже в прыжке, он рухнул и забился в предсмертной судороге, оставляя глубокие борозды в мягкой земле. После его гибели справиться со следующей парочкой не составило особого труда, даже не потребовалось преображаться. Только один противник успел зацепить мою руку клыками, пропоров хорошую куртку. К счастью, до тела он не добрался, иначе пришлось бы срочно бежать до ближайшей ведьмы и проводить очень болезненную процедуру.

 Я еще немного постоял, прислушиваясь, а потом пошел рубить головы. Необходимо было закинуть их подальше от дороги, хорошо бы совсем утопить, но желания рыскать по незнакомому лесу в поисках озера или реки не возникало. Придется просто зашвырнуть "трофеи" подальше, а то ведь вервольфы такие твари, нельзя оставлять их просто так, иначе на следующую ночь снова придется встречать гостей.

 Пока я отделял волчьи головы от туловищ и скидывал их в общую кучу, застряв у трупа вожака, с которого для начала пришлось снять клепаный ошейник, девчонка выбралась из своего тайника. Я слышал ее возню, но головы не поворачивал, поэтому открывшаяся взору картина стала полной неожиданностью. Маленький несмышленыш, сопя на весь лес, пытался приставить отрубленную голову одного из оборотней обратно к телу! Не успел я сделать и пары шагов, как случилось нечто, не укладывающееся в мои представления ни об оборотнях, ни о людях, ни уж тем более – о детях. Отрубленная голова с хрустом встала на место и приросла прямо на глазах!

 Добраться до ребенка раньше ожившего вервольфа я никак не успевал! Да это и не потребовалось. Зверь с тихим поскуливанием помотал из стороны в сторону приросшей головой, потом поднялся и шатающейся неровной рысью поплелся в лес! Но главное, могу поклясться, он превратился в самое обычное животное! Против настоящих волков я ничего не имел, поэтому мешать не стал, позволил себе роль наблюдателя. Интересно было смотреть, как срастаются на глазах мышцы и кости, закрываются раны, а в мертвых глазах появляется огонек жизни.

 После чуда воскрешения вопросов по поводу личности малышки только прибавилось, зато стало понятно, почему на ребенка объявили охоту, и зачем он понадобился королю. Правда, вместо пасторальных сюжетов с принародным воскрешением умерших в голову лезли ужасы с болезненным умерщвлением и последующим оживлением врагов короны. Думается, повторять этот процесс его величество мог бы до бесконечности.

 Одно не укладывалось в нарисованную воображением картину – вампиры. Им-то подобное чудо до одного места. Вампирам и мертвым неплохо. Это только в балладах бродячих менестрелей кровопийцы мечтают снова стать людьми, в жизни все по-другому. Нет у них особых мечтаний, зато имеется избыток неутолимых голода и жажды. А менестрели и поэты – просто прирожденные лгуны и пустые мечтатели. Они все пытаются приукрасить, сочинив пару слезливых баллад о великой любви вампира к девушке и наоборот. Любви, делающей нежить благороднее и дарующей ей душу. Ну, или о вожделении вампиров и оборотней к человеческим красавицам и красавцам. Все это сплошное вранье. Не дано монстрам того, чего люди сами толком не умеют! Я говорю про любовь, да и про вожделение тоже. Хотя, смотря что подразумевать под словом "любовь". Я мясной пирог тоже люблю. Так вот, у вампиров и оборотней обычный человек вызывает приблизительно те же чувства, что у меня хорошо приготовленное блюдо.

 К еде, несомненно, можно вожделеть, но опять-таки не так, как поют о том менестрели. С едой совокупляться не принято ни у нас, ни у нежити. Хотя среди людей все же встречаются отдельные извращенцы, да разве стоит о них говорить?

 Так чего же хотят от человеческого ребенка дохлые поганцы?

 Малявка, не ведая, сколько сомнений и дум вызывают она сама и ее поступки, потихонечку переходила от одного бездыханного зверя к другому. Казалось, все происходит само собой, без всяких вмешательств со стороны. Девочка просто подтаскивала за уши голову к туше, садилась рядом с мертвым зверем, держала ладошку на шее дохлой нежити и с любопытством наблюдала за тем, как стягивается располосованная плоть. А потом, когда очередной волк оживал и убегал прочь, под спасительный полог леса, хлопала в ладоши. После того, как трупы закончились, девчонка обратила внимание на меня. Она требовательно протянула руки, и я снова превратился в носильщика.

 Небо уже окрасила розовым разгоревшаяся заря, когда мне, наконец, удалось нагнать обоз торговца. На одном из его возов мы и добрались до столицы Наорга – Луана. Ни оборотни, ни вампиры по пути больше не попадались. Купец оказался на диво молчаливым, даже не поинтересовался, куда делись мои воины, и откуда взялся ребенок. Малышка, на счастье, больше своей необычности не выказывала – никаких воскрешений и прочих чудес. Внешне она ничем не отличалась от других детей. Вырастет, скорее всего, красавицей не назовешь. Слишком светлые глаза, слишком широкий рот, слишком умный взгляд, особенно для ее возраста – с виду девчонке не больше трех лет. А если учесть, что она еще и немая, то шансов на удачное замужество совсем немного. Хотя, нет, последнее обстоятельство, скорее, в ее пользу. Во всяком случае – для многих мужчин женская немота достоинство, а не порок. Вот только о каком замужестве может идти речь, если малышке предстоит вырасти при дворе? Хорошо, если доживет до совершеннолетия.