Дэвид Коу - Правила возвышения

— А вот это мы еще увидим, правда?

— Я скажу тебе, что мы увидим, — ответил Брайс. Он по-прежнему казался испуганным, но явно не мог остановиться. — Мы увидим, как ты занимаешь очередь у ворот Галдастенского замка задолго до заката, чтобы наверняка получить добрую порцию вина и баранины. Именно это мы видели на каждом Пиру, кроме последнего. И на сей раз ничего не изменится.

Пайтор ощерился, словно дикий пес, надеясь, что Брайс примет его оскал за ухмылку.

— И ты будешь стоять прямо за мной, да, Брайс?

— Разумеется. — Брайс нервно хохотнул. — Разумеется. Мы сядем рядышком и от души посмеемся, вспоминая этот наш разговор. Мы наполним кубки вином и выпьем за наше здоровье.

Остальные тоже деланно рассмеялись, но продолжали смотреть на Пайтора, стараясь предугадать его реакцию. Все почувствовали явное облегчение, когда он рассмеялся тоже. Но Пайтор смеялся громче и резче других; он принял решение.

Он мельком взглянул на Сигела. Смуглый человек, все с тем же странным выражением на тонком лице, пристально смотрел на него, словно читал его мысли. Пайтор с удивлением осознал, что это его не тревожит, а скорее успокаивает. Уж Сигел-то был в состоянии все понять.

Остальные начали переговариваться между собой, страшно довольные, что ссора миновала. Но лицо Сигела оставалось мрачным, когда он придвинул свой стул поближе к Пайтору и знаком велел Левану подать еще пива.

— Я за тебя беспокоюсь, — сказал он приглушенным голосом, слышным только Пайтору.

— Беспокоишься? — беззаботно переспросил Пайтор.

— Ты мне нравишься, приятель. Думаю, я тебя понимаю. Мне бы очень не хотелось, чтобы с тобой стряслась беда.

Подошел Леван и поставил пиво на стол перед Сигелом. Хозяин таверны указал пальцем на пустую кружку Пайтора и вопросительно приподнял бровь. Пайтор помотал головой и проводил взглядом Левана, вернувшегося за стойку. Только потом он заговорил:

— Ты мне тоже нравишься, Сигел. Я тебя уважаю. — Он повернулся и посмотрел собеседнику прямо в лицо. — И мне бы не хотелось, чтобы с тобой или твоей семьей что-нибудь случилось.

Глаза Сигела чуть округлились, но и только. Когда он потянулся к кружке, Пайтор отметил, что его рука не дрожит. Мгновение спустя Сигел переключил свое внимание на болтовню остальных.

В скором времени Пайтор покинул таверну. Он отговорился усталостью. Ему еще надо было накормить скотину до наступления вечера. Но на всем пути домой он думал только о Сигеле и коротком разговоре, состоявшемся между ними. Он надеялся, что смуглый человек все понял.

Следующие несколько дней тянулись медленно, как тянутся дни в ожидании первых всходов на поле. Пайтор не изменил своего решения, хотя и взял время поразмыслить над ним; страх копошился в его душе, словно мышь в амбаре. Он старался занять себя хлопотами по хозяйству и работой в поле, но сам не понимал, зачем так усердствует, когда знает о предстоящем событии. Время от времени он останавливался в поле и смотрел немигающим взглядом вдаль, поверх пастбища и низкой крыши собственного дома, на башни Галдастенского замка, которые подобием грозовой тучи нависали над фермами и низкорослыми кривыми деревьями.

Пайтор больше не заходил в таверну Левана. Он положительно не хотел снова встречаться с другими теперь, когда принял решение. Но он мог бы и догадаться, что они так просто от него не отстанут. За день до Пира к нему заехал Март.

— Я за тебя беспокоился, — сказал он, сидя на своей телеге и грызя черенок незажженной трубки. — Мы все беспокоились.

— Я в порядке, — ответил Пайтор. Он насыпал зерно в кормушку животным и старался не встречаться глазами с Мартом. — Просто был занят.

— Тебе не стоило слушать Брайса. — Несомненно, Март старался быть добрым. — Он старый дурень. Я могу сказать это даже после всего, что он для меня сделал. Он не хотел обидеть тебя.

Пайтор бросил на него взгляд и принужденно улыбнулся:

— Не волнуйся за меня, Март. Я уже все забыл. Я же сказал: я просто был занят.

Март кивнул:

— Ладно. Я поеду. Но мы увидимся с тобой на Пиру, правда? Трисс о тебе спрашивала.

— Я буду там, — пообещал Пайтор. — Вместе с тобой и всеми остальными.

Март поднял вожжи, собираясь ехать, но тут же опустил их.

— Не со всеми.

Пайтор замер на месте, и его сердце вдруг застучало громко, словно копыта санбирийского скакуна.

— Как тебя понимать?

— Сигел вчера сказал нам, что отправляется на юг ненадолго. Говорит, что хочет навестить свою сестру в Сассине.

Пайтор побледнел, хотя у него отлегло от сердца. Очевидно, смуглый человек довольно хорошо его понял.

— Ну что ж, тогда со всеми, кроме Сигела. — Пайтор старался говорить твердым голосом. — Я увижусь с вами завтра.

Март улыбнулся.

— Хорошо. — Он свистнул быку, и животное тронулось с места. — Спокойной ночи, Пайтор, — крикнул Март, когда повозка покатилась прочь, поднимая легкие облака пыли.

Пайтор прощально поднял руку, но не сумел выговорить ни слова.

В день Пира с утра установилась ясная и теплая погода. Пайтор поднялся чуть свет и отправился в поле, не потрудившись позавтракать. Теперь, когда этот день наконец наступил, страх исчез, сменившись чувством мрачного удовлетворения. По крайней мере он что-то делал. По крайней мере доказывал, что Брайс не прав. На самом деле, думал он, внутренне улыбаясь, Брайс не прав в очень многих отношениях.

Пайтор не пошел занимать очередь у ворот замка вместе с шумной толпой. Почти весь день он провел в поле, и, хотя к полудню его руки были сплошь покрыты укусами паразитов, ему потребовалось еще несколько часов, чтобы найти то, что он искал.

В городе уже звонили предзакатные колокола и солнце опускалось к горизонту, когда он подошел к Галдастенскому замку, с трудом подавляя желание почесать зудящие руки. Он не знал точно, какой из укусов смертельный, — сыпь проступила вокруг нескольких ранок; впрочем, это не имело значения. Теперь Пайтор думал только о том, чтобы успеть пройти мимо стражников, прежде чем впадет в бредовое состояние. Он спустил рукава и держал руки в карманах, чтобы скрыть красные волдыри на коже.

Но день выдался необычно знойный, и к тому времени, когда Пайтор достиг огромных позолоченных ворот замка, у него уже начался жар и он обливался потом, словно загнанная лошадь. Если бы он не был так тучен и если бы стражники не видели, как он торопливо шагает к воротам, они бы наверняка заподозрили что-то неладное и не впустили его. Так или иначе, он не слишком твердо держался на ногах, когда проходил мимо них.

По крайней мере это он предвидел. Он через силу выпил пива по дороге в замок и теперь, почтительно наклонив голову и добродушно улыбаясь, терпеливо выслушивал язвительные замечания стражников насчет своего пьянства. Такую цену заплатить не жалко. Главное было проникнуть в замок, а там уже нечего бояться.