Ник Перумов - Эльфийский клинок

За окнами прошуршал налетевший порыв ветра; скрипнули ставни, где-то хлопнула неплотно прикрытая дверь; внизу, под берегом, сухо и шепеляво, словно древний старик, зашелестел тростник. Хоббит съежился в кресле; в одно мгновение ожили все его страхи, он вспомнил, как дрожа ожидал появления Девятерых на темной дороге… Гном вскочил и бросился к окну; высунувшись чуть ли не по пояс, он тщетно пытался что-нибудь разглядеть во мраке. Однако все стихло, улегся поднявшийся было ветер, из-за легких облаков выглянула бледная луна. Гном настороженно огляделся и снова сел к камину, задумчиво раскуривая притухшую трубку.

— Что это было? — Торин поднял глаза на Фолко.

— Откуда мне знать? — Хоббит пожал плечами. — В Красной Книге сказано… Но нет, нет, этого уж никак не может быть! Наверное, какая-нибудь птица…

— Птица, говоришь… — проворчал гном. — Не слыхал я что-то о таких птицах… Такой же вой я слышал третьего дня, когда шел мимо Мичел Делвинга… И тоже ночью!

Хоббиту сказать на это было нечего. Помолчав, гном продолжал:

— Значит, я остановился на том, что гномы вновь стали работать в старых шахтах. Они уходили все глубже и глубже, и вот однажды в одном из нижних забоев они услышали в недрах непонятные звуки и странное шевеление. Снизу доносился какой-то скрежет, точно кто-то вгрызается в камень. Внезапно задрожали самые корни гор. Гномы побросали кирки и бросились наверх — однако своды стали рушиться, погребая под обломками дерзнувших потревожить покой каменных глубин. На поверхность удалось выбраться немногим. Сам я в Мории не бывал и рассказываю тебе это со слов моих друзей, бежавших оттуда. Тамошним гномам стали грозить не только обвалы — непонятный и леденящий страх охватил всех, кто жил тогда там. Этот страх невозможно было преодолеть, подземный скрежет каких-то гигантских зубов гасил сознание, и оставалось только одно — бежать. «Гномы покидают Морию», — сказали мне друзья. Они уходят кто куда, но большей частью — к Одинокой Горе в Эребор и в Железные Холмы. Вот так-то, друг-хоббит. — Гном вздохнул. — А ты говоришь — птица…

Наступило молчание, только дрова чуть потрескивали в камине.

Фолко неотрывно смотрел на огонь. Гном продолжал, негромко и с затаенной тревогой:

— Никто не знает и не может объяснить, в чем тут дело. Наши старейшины пренебрежительно отмахнулись от сбивчивых рассказов беженцев, втайне радуясь их бедам. Многие из моих сородичей, живущие в Лунных Горах, завидовали богатствам и искусству морийских гномов. Те, кто пришел к нам, не выдержали насмешек и разбрелись кто куда. Часть подалась в Эребор, других принял под свою руку Наместник Короля в Аннуминасе, а кое-кто прибился ко двору Кэрдана Корабела…

Я пытался разобраться, говорил со многими, слушал скалы — и наконец понял, что в недрах действительно происходит что-то неладное. Я предложил нашим отправиться в Морию, чтобы понять наконец что там делается. Но мне ответили, что если у морийских гномов от страха в глазах помутилось и в ушах зазвенело, то нас это не касается. И вообще, крепили бы они лучше перекрытия и своды, а не разносили всякие слухи… — Торин с досадой махнул рукой. — От отца и деда я слышал, что именно в Хоббитании хранится Красная Книга, повествующая о событиях последней войны. В прошлый раз Морию встряхивало именно в те годы — может, в этой Книге и отыщется ответ?.. Так я оказался здесь. Расспрашивал хоббитов, и они подсказали мне, что старые рукописи, должно быть, хранятся в усадьбе Брендибэков. А один прямо намекнул, что там может отыскаться и знаменитая Красная Книга, о которой слышали, наверное, все, но никто не держал ее в руках.

Торин поднял глаза на хоббита.

— Итак, Фолко, сын Хэмфаста, теперь ты знаешь все! Помоги мне! Неужели среди твоих книг нет той, что нужна мне больше всего на свете? Помоги мне, а я не пожалею золота за такую услугу!

— Даже за все золото Средиземья я не продам тебе Красную Книгу! — воскликнул Фолко и весь подобрался, точно готовясь к прыжку.

— Этого я и не прошу, — быстро ответил Торин. — Разреши мне хотя бы прочесть ее!

— Самой Красной Книги у меня нет, — чуть смущенно признался хоббит, помедлив. — Есть только ее копия, но она совершенно точная!

— Мне годится и копия, — нетерпеливо сказал Торин. — А если чтение займет много времени, то я готов заплатить за свое пребывание здесь. — Гном полез за пазуху.

Фолко остановил его.

— Нет, нет! — воскликнул он, торопливо хватая гнома за руку. — Будь моим гостем! Мы внимательно прочитаем еще раз всю Книгу и вместе попытаемся найти ответы на твои вопросы. К тому же у меня много и других старинных рукописей. Возможно, пригодятся и они.

— Вот и славно, — облегченно вздохнул гном. — Знаешь, Фолко, я очень волновался, когда шел к вам в Хоббитанию — боялся, вдруг нарвусь на какого-нибудь скопидома… Мне сильно повезло!

— Да вовсе нет, — не слишком уверенно возразил Фолко, тут же подумав о дядюшке Паладине.

— Впрочем, — сказал Торин, — у нас еще будет время, чтобы рыться в пергаментах… Расскажи мне о твоей стране! Я прошел ее всю насквозь — мест прекраснее я не встречал никогда и нигде. Таких тучных пастбищ таких ухоженных садов, таких румяных яблок и такого восхитительного табака!

— А много тебе довелось постранствовать? — с завистью спросил Фолко. — Счастливец! Я вот за всю свою жизнь ни разу не выбирался за пределы Хоббитании…

— Да и я не так уж и много где побывал, — ответил гном. — Многих встречал, много расспрашивал. О Хоббитании наслышаны все, но воочию видели немногие, — закон короля Элессара выполняется неукоснительно…

— И это сослужило нам, хоббитам, плохую службу, — сказал Фолко. — Мои сородичи и раньше-то мало интересовались делами внешнего мира, а после победы в Великой Войне окончательно решили, что зло избыто навечно. Король Элессар даровал нашим дедам новые земли, их нужно было осваивать, и хоббиты забыли обо всем прочем. Как и твои соплеменники, они тоже стали слишком беспечны… Впрочем, что значит «стали» — такими они и были всегда.

— А почему же ты другой? — спросил Торин.

— Трудно сказать. Может, потому, что меня очень рано научили читать, и так вышло, что я впился в нашу Библиотеку и не отходил от полок до тех пор, пока не прочитал всех рукописей хотя бы по одному разу… — Фолко неожиданно рассмеялся. — Часто я говорил такое, о чем все остальные и думать забыли: о Хоббичьем Ополчении, о Битве на Зеленых Полях… Сначала этому умилялись, потом стали коситься, а потом и вовсе невзлюбили. Я осмелился иметь собственное мнение! И зачастую не к месту вылезал с каким-нибудь историческим примером, чем немало конфузил наших старейшин. Прошлое научило меня пониманию настоящего, я стал задумываться над причинами, следствиями, стал собирать сведения, выспрашивать прохожих, как и ты. А вёсти из дальних краев становятся все тревожнее и непонятнее.