Анджей Сапковский - Меч Предназначения

— И что? Ну же, Лютик, говори.

— А я что? Ну вот. Прошло ровно столько времени, сколько требуется сноровистому мужику, чтобы расшнуровать дамский корсет, и дракон как примется рычать да пускать дымы передом и задом, подпрыгивать да пытаться взлететь. Потом вдруг словно бы осовел и замер. Двое добровольцев отправились проверить, дышит ли еще отравленный гад, — местный могильщик и здешний дурачок, зачатый чокнутой дочкой дровосека и ротой кнехтов, проходивших через Голополье еще во времена правления воеводы Щукобоба.

— Ох, и заливаешь ты, Лютик!

— Не заливаю, а украшаю, а это разные вещи.

— Почти. Рассказывай, время уходит.

— Итак, как я сказал, могильщик и храбрый идиот отправились на разведку. Потом мы насыпали над ними небольшой, но радующий глаз курганчик.

— Так, — сказал Борх. — Стало быть, дракон еще жил?

— Эге, — весело сказал Лютик. — Жил. Но так ослаб, что не сожрал ни могильщика, ни полуидиота, а только слизал с них кровь. А потом, ко всеобщему удивлению, улетел, поднявшись с немалым трудом. Взлетит локтей на полтораста — и хрясть об землю, да с грохотом, потом взлетит снова. Иногда брел, волоча лапы. Те, что посмелее, пошли за ним следом, не теряя его из виду. И знаете что?

— Ну, Лютик?

— Дракон скрылся в ущельях Пустульских гор, в районе истоков Браа и как в воду канул в тамошних пещерах.

— Все ясно, — сказал Геральт. — Дракон, вероятно, спал в тех пещерах несколько столетий летаргическим сном. Слышал я о таких случаях. Там же, скорее всего, хранятся его сокровища. Теперь понятно, почему алебардисты блокируют мост. Кому-то не терпится наложить лапу на его богатства. А этот «кто-то» — Недамир из Каингорна.

— Точно, — подтвердил трубадур. — Голополье аж бурлит, потому как там считают, что дракон и сокровища принадлежат им. Но боятся поссориться с Недамиром. Недамир — сопляк, еще даже бриться не начал, а уже успел показать, что с ним ссориться не с руки. А дракон, видать, ему потребен до зарезу, потому-то он так быстро и среагировал.

— Ты хотел сказать, не дракон, а сокровища.

— В том-то и дело, что больше дракон, чем сокровища. Потому что, понимаете, Недамир положил глаз на соседнее княжество, Маллеору. Там после неожиданной и странной смерти князя осталась княжна в возрасте, я бы сказал так: предпостельном. Вельможи из Маллеоры с неприязнью смотрят на Недамира и других претендентов, потому как знают, что новый властитель быстренько их обуздает, не то что малолетняя княжна. Вот они и раскопали где-то старое и пылью покрытое предсказание, будто митра и рука девушки положены тому, кто победит дракона. Поскольку дракона здесь никто давным-давно не видел, постольку все думали, что могут спать спокойно. Ясное дело, Недамир начихал бы на легенду и взял Маллеору силой, но когда разошлась весть о Голопольском драконе, он сообразил, что может побить маллеорских дворян их собственным оружием. Явись он с драконьей башкой в руках, народ встретил бы его как ниспосланного богами монарха, а вельможи не посмели бы и пикнуть. И после сказанного вы еще удивляетесь, что Недамир помчался за драконом, как кот с полным пузырем? К тому же за таким драконом, который уже и так еле ноги волочит? Для него это чистый подарок, улыбка судьбы, черт бы его побрал.

— А дороги перекрыл от конкурентов.

— Пожалуй. И от голопольцев. Но при этом по всей округе разослал конных с грамотами, адресованными тем, кто должен дракона прихлопнуть, потому как Недамир не горит желанием лично лезть в пещеру с мечом. Мигом собрали самых известных драконьеров. Многие тебе, вероятно, знакомы, Геральт.

— Возможно. Кто приехал?

— Эйк из Денесле — это раз.

— Скажите… — ведьмак тихо свистнул. — Богобоязненный и добродетельный Эйк, рыцарь без страха и упрека, собственной персоной.

— Ты его знаешь, Геральт? — спросил Борх. — Он что, действительно такой спец по драконам?

— Не только по драконам. Эйк управится с любым чудовищем. Он убивал даже мантихоров и грифов. Говорят, прикончил нескольких драконов. Силен рыцарь. Но здорово портит мне дело, курицын сын, потому как даже денег не берет. Кто еще, Лютик?

— Рубайлы из Кринфрида.

— Ну, значит, дракону конец. Даже если он выкарабкался. Эта троица — та еще банда, дерутся не часто, но эффективно. Вымордовали всех ослизгов и вилохвостов в Редании, а попутно покончили с тремя красными и одним черным драконом, а это уже говорит о многом. Ну все?

— Нет. Присоединилась шестерка краснолюдов под командой Ярпена Зигрина.

— Его не знаю.

— Но о драконе Оквисте с Кварцевой горы слыхал?

— Слыхал. И видел камни из его сокровищницы. Были там сапфиры редчайшего оттенка и алмазы размером с черешню.

— Ну так знай, именно Ярпен Зигрин и его краснолюды уделали Оквиста. Об этом была сложена баллада, но слабенькая, не моя. Ежели не слышал, ничего не потерял.

— Все?

— Да. Не считая тебя. Ты утверждал, будто не знаешь о драконе, может, и верно. Ну теперь знаешь. И что?

— А ничего. Дракон меня не интересует.

— Ха! Хитер, Геральт. Все равно Грамоты-то у тебя нету.

— Повторяю, дракон меня не интересует. А ты, Лютик? Тебя-то что так тянет в те края?

— А как же иначе? — пожал плечами трубадур. — Надобно быть при событиях и зрелищах. О битве с драконом будут говорить. Но одно дело — сложить балладу на основе рассказов и совсем другое — если видел бой своими глазами.

— Бой? — засмеялся Три Галки. — И-эх! Что-то вроде забоя свиньи или разделки падали. Слушаю я вас и не могу в толк взять — знаменитые вояки мчатся сломя голову только для того, чтобы добить полудохлого дракона, отравленного каким-то хамом. Смех и слезы.

— Ошибаешься, — сказал Геральт. — Если дракон не пал от отравы на месте, значит, его организм уже нейтрализовал яд и дракон полностью восстановил силы. Впрочем, это не столь важно. Рубайлы из Кринфрида в любом случае его прикончат, но без боя, если хочешь знать, не обойдется.

— Значит, ставишь на рубайл, Геральт?

— Конечно.

— Как же, — усомнился молчавший до того стражник. — Драконище — существо магическое, и его иначе как колдовством не возьмешь. Уж если кто с ним и управится, так та волшебница, что проезжала тута вчерась.

— Кто? — наклонил голову Геральт.

— Волшебница, — повторил стражник. — Я же сказал.

— Имя назвала?

— Угу. Только я позабыл. Грамота у нее была. Молодая, красивая, на свой манер, но глазищи… Сами знаете. Человека аж в дрожь кидает, когда такая на него зыркнет.

— Ты что-нибудь знаешь, Лютик? Кто это может быть?

— Нет, — поморщился бард. — Молодая, красивая, да еще и глаза. Тоже мне — приметы. Все они такие. Ни одна из тех, кого я знаю, а знаю я, поверь, многих, не выглядит старше двадцати пяти — тридцати, а ведь некоторые из них, слышал я, еще помнят те времена, когда бор шумел там, где теперь стоит Новиград. В конце концов, зачем существуют эликсиры из мандрагоры? Да и в глаза они себе тоже этот поскрип накапывают, чтобы блестели. Баба, она и есть баба.