Кира Измайлова - Принцесса с револьвером

— Вставай, — сказал тот, кто пришел вместо обещанного принца. — Пойдем.

Она взглянула на него так, что любому стало бы ясно: принцесса оскорблена, принцесса изволит гневаться и не намерена двигаться с места.

— Ты маленькая, я тебя через плечо перекину и унесу, если будешь кочевряжиться, — пообещал незнакомец, и было в его голосе что-то такое, по чему девушка поняла: он не шутит. Перекинет и унесет, и она будет униженно болтаться вниз головой на глазах у…

— А где же все? — спросила она, прислушиваясь. — Где мои родители? Где слуги, наконец? Почему так тихо?

— О, ну теперь вижу, точно проснулась, — хмыкнул мужчина. — Ты по сторонам посмотри. Посмотри, посмотри, да повнимательнее!

Она обвела взглядом комнату. Подавила желание протереть глаза. Взглянула еще раз…

Истлевшие гобелены на стенах. Мебель, сохранившая прежнюю форму, но готовая превратиться в пыль от любого прикосновения — это было заметно. Стекла в высоком окне выбиты, а те, что уцелели в частом переплете — потускнели, сквозь них уже ничего не разглядеть, да и зачем, если есть дыры, в которых виднеется небо? Дверь перекосилась, почти сорвалась с петель: немудрено, что она так скрипела! И толстый слой пыли на всём вокруг — в пыли четко отпечатались следы незнакомца. Она везде, даже — принцесса взглянула на себя, — на ее платье, на постели, повсюду!

Она попыталась отряхнуть подол — в воздух взметнулось облако пыли, и мужчина отшатнулся, прикрывая лицо рукавом.

— Ну ты устроила! — он встал, отошел в сторону. — Отряхивайся подальше от меня!

Девушка промолчала — он был простолюдином, это видно с первого взгляда, а разговаривать с простолюдинами… Родители полагали, что это зазорно. Она не разделяла их мнения… до недавнего времени.

Взгляд ее упал на маленький холмик в ногах некогда роскошного ложа. Какие-то лохмотья, золотая цепочка… и тонкие косточки. Всё, что осталось от ее преданного сторожа, от ласковой собачки, уснувшей вместе с ней, вместе со всем замком…

Любая другая разразилась бы плачем от горя, но она замерла, сраженная куда более страшной мыслью: если такое случилось с собачкой, то… как же люди? Ее родители, придворные, слуги, наконец? Что с ними…

— Дошло, наконец, — констатировал мужчина, внимательно наблюдавший за ней. — Вставай уже. Не нравится мне в этом склепе. Того и гляди, потолок обвалится!

Она молча сидела на краю кровати, глядя в одну точку. Новому знанию предстояло еще уложиться в голове. Горевать она будет позже, если наступит это «позже»…

— Остальные… — сорвалось с сухих губ.

— Кого видел по пути, все истлели, — охотно ответил мужчина. — Лет-то сколько прошло!

— Сколько?

Он призадумался, видимо, подсчитывал.

— Уж побольше четырехсот. Да, пятый век к середине подходит, как ты дрыхнешь, — сказал он вроде бы с насмешкой, но в то же время немного настороженно.

Вот, значит, как… Почти пять веков вместо обещанных ста лет. И принц, которого она никогда не знала, но который должен был разбудить ее и взять в жены, если и родился, проскакал мимо заколдованного леса, где прятался ее замок. А потом женился на другой принцессе, увидел детей и внуков, потом умер, и внуки его умерли тоже, пока она оставалась здесь, в высокой башне, и…

— Где были твои родители, когда… всё случилось? — спросил вдруг мужчина. — Или кто там? Только отец?

— Отец и мать, — ответила она машинально. — Они должны быть в тронном зале. Они так решили: остаться там, при всех регалиях, в парадных одеждах. И придворные тоже там, и слуги… Чтобы, когда принц разбудит меня, нас встретили, как подобает…

— И как туда пройти? — чужаку не было дела до ее мыслей. Что его интересует, девушка знать не хотела. Объяснила коротко, как попасть в тронный зал, он кивнул — значит, понял. — Давай уже, шевелись. Пора идти.

— Оставьте меня, — обронила она.

— Не выделывайся, — нахмурился мужчина. — Я ведь предупредил… цацкаться не стану, принцесса ты там или кто!

— Я пойду с вами, — сказала она высокомерно и холодно, едва скрывая за этой холодностью истинные свои чувства. — Но сейчас — оставьте меня одну. Вы, кажется, хотели попасть в тронный зал?

— Ну да… — мужчина чуть склонил голову набок, присматриваясь к ней. — Чудить не вздумай, слышишь? Попробуешь повеситься или отравиться…

— Я не возьму на себя грех самоубийства, — ответила она презрительно. Он что, считает ее крестьянкой, готовой полезть в петлю оттого, что дружок пошел гулять с другой? И пусть с ней стряслась беда посерьезнее измены милого, она все еще может держать себя в руках. Она должна. — Вы можете спокойно оставить меня.

— Ну, смотри, — недоверчиво произнес мужчина. Сделал шаг к двери, обернулся, бросил через плечо: — Я там буду. Возьми, что тебе нужно… хотя тут уж нечего взять-то, и спускайся. Чего тут торчать…

Он вышел, теперь шаги его звучали более уверенно, но все же он останавливался там, где разветвлялись коридоры, прислушивался, будто опасался, что кто-то набросится на него. Может, и так… Кто знает, кто или что могло завестись в пустующем замке!

Девушка поднялась на ноги — тело плоховато слушалось ее, да и немудрено, — осмотрелась внимательнее. Более-менее сохранной осталась лишь ее кровать, будто заклятие, заставившее ее проспать столько лет, защитило и ложе. Вот только собачку не спасло… Всё остальное пришло в полный упадок.

Подобравшись к окну, она выглянула наружу — башню до самого верха заплели могучие черные ветви, шипы были такими, что, наверно, могли проткнуть тело насквозь. Черный лес простирался не так уж далеко, ей удалось разглядеть его границу. Там, кажется, начинался обычный мир, зеленела трава…

Как этот странный бродяга попал в замок? Принцесса хорошо помнила условие: лес расступится лишь перед тем, кому суждено пробудить ее от столетнего сна, никому другому не прорубиться сквозь угрюмые заросли, будь он хоть великий воин, хоть знаменитый кудесник! А на бродяге тем временем не заметно ни царапин, ни порезов, одежда цела, будто он и не заходил в лес. Ну не по воздуху же он прилетел!

За этими мыслями девушка прятала другие, куда более тяжелые. Нужно было спуститься вниз и удостовериться: то, о чем сказал этот человек — правда. Всех в замке постигла участь ее маленькой любимицы. Всех. И родителей, и милую кормилицу, и молочную сестру, и придворных, и слуг, и сторожевых псов, и лошадей в конюшне, и даже почтовых голубей на голубятне… Если так, значит, она осталась совершенно одна. И что делать дальше, девушка не знала…

В любом случае, прежде чем окончательно впасть в отчаяние, нужно было выяснить истинное положение вещей.