Макс Фрай - Властелин Морморы

Словом, Соединенное Королевство в ту пору представляло собой огромный Приют Безумных. А знахарей ощутимо не хватало.

Главным знахарем, собственно, был я. На следующий день после принятия Кодекса Хрембера покойный Гуриг Седьмой предложил мне на выбор два варианта: возглавить Тайный Сыск или выметатьсяв изгнание подобру-поздорову. И правильно: а что еще делать с наемным убийцей, собственноручно прикончившим добрую половину врагов Короля по, скажем так, негласному Королевскому указу. А если еще точнее, никаких указов не было, а только так называемые дружеские просьбы, произнесенные не то что без единого свидетеля, а и вовсе не наяву. Ну да, старый Король имел обыкновение сниться мне, когда ему приходила охота обсудить дела. А что вы хотите, он был человек старой школы и знал толк в настоящей конспирации, не то что нынешние оболтусы, рядом с которыми я и сам изрядно расслабился.

Впрочем, платил за работу старый Король всегда наяву. Следует отдать ему должное.

Мне было что противопоставить этому ультиматуму, но предложение Короля пришлось как нельзя более кстати. Во-первых, я отлично понимал, что Кодекс Хрембера писали не для проформы, а по большой нужде – и кто, если не я, скажите на милость, способен усмирить нарушителей?! А во-вторых, я сразу смекнул, что теперь, когда все магические ордена, кроме Ордена Семилистника, истреблены и создание новых строго запрещено, такая организация, как Малое Тайное Сыскное Войско, – единственная возможность совершенно легально собрать под свое крыло нескольких самых талантливых колдунов Соединенного Королевства. Не сразу, конечно, постепенно. Нечего и говорить, что такая перспектива чрезвычайно мне нравилась.

То есть, если бы старый Король не втемяшил себе в голову, что Кеттарийский Охотник должен чудесным образом превратиться в “господина почтеннейшегоначальника”, мне пришлось бы добиваться этой должности угрозами, обещаниями, шантажом и колдовством. Но не понадобилось. Я не слишком старательно изобразил душевную борьбу, довольно вяло (но чрезвычайно успешно) поторговался и, наконец, позорно сдался, согласившись на неограниченные полномочия и самое высокое жалование за всю историю Соединенного Королевства.

Словом, Его Величество Гуриг Седьмой упивался своей победой, а я – своей. Все были довольны, и только Великий Магистр Ордена Семилистника Нуфлин Мони Мах зубы в крошку стер от злости. По крайней мере, так рассказывал сэр Йоша Малахатис, тогдашний главный Орденский знахарь. Клялся, что ему пришлось собственноручно выращивать Мони Маху новые резцы, – а ведь это почти самый хитроумный знахарский фокус. Отрубленную голову на место вернуть – и то легче. По крайней мере, с головой я и сам отлично справлюсь, если чужая и отрублена не больше минуты назад, а за зубы и браться не стану. Ну их, к Темным Магистрам.

Первое, что я сделал, войдя в должность, – торжественно замирился с сэром Кофой Йохом, тогдашним начальником Городской Полиции Правого берега. Пригласил его в свой, только что отстроенный особняк на Левом берегу Хурона, накормил обедом из сорока восьми, если не ошибаюсь, блюд, проиграл ему одну за другой пять партий в крак, предался сентиментальным воспоминаниям и, глазом не моргнув, соврал, будто одна из его попыток меня арестовать лишь чудом не увенчалась успехом. Наконец, ошалев от собственной наглости, выпалил: “А не хотите ли теперь послужить Королю под моим началом?”

Впрочем, уговорить Кофу оказалось вовсе не так трудно, как я предполагал, мне даже ворожить не пришлось. Сэр Кофа – человек проницательный и здравомыслящий, сразу сообразил, что к чему, и не стал делать вид, будто ему неприятно работать под началом бывшего государственного преступника. Ну, то есть, минут пять он все же с горем пополам прикидывался, что оскорблен в лучших чувствах, но, честно говоря, не слишком старался. А когда узнал, что его жалование будет всего на дюжину корон в год меньше моего, махнул рукой на эти самые лучшие чувства, и на худшие тоже махнул, благо отродясь не испытывал ни тех, ни других, и тут же сел самолично составлять контракт. Надо отдать ему должное, мне ни разу не довелось пожалеть о своем решении. В ту пору архив, населенный мудрыми буривухами, числился среди планов на отдаленное будущее, даже Куруш завелся у меня немного позже, поэтому Кофины знания и связи оказались для нас настоящим спасением. О его могуществе, опыте и чрезвычайно полезных навыках я уже и не говорю.

Кроме нас с Кофой в Малом Тайном Сыскном Войске с первого дня состоял сэр Шурф Лонли-Локли, который в ту пору носил Мантию Смерти и пускал в ход свои убийственные перчатки по дюжине раз на дню, а не пару раз в год, как нынче. Еще имелся сэр Тотохатта Шломм, один из лучших Мастеров Преследования, каких мне доводилось встречать. Тотохатта мог идти по чужому следу не разуваясь, к тому же он умел виртуозно регулировать самочувствие своей жертвы. Скажем, если просто безобидного свидетеля надо разыскать и на допрос привести, так тот и не почувствует ничего, кроме тяжести в затылке, а если речь зайдет об аресте опасного преступника, злодей этот немедленно брякнется на землю парализованный, да еще и с зубной болью, чтобы не было скучно Тотохатту ждать. Эта парочка, Шломм и Лонли-Локли, были большими друзьями, прекрасно дополняли друг друга и работали столь эффективно, что мне поневоле пришлось заделаться кабинетным мыслителем: с погонями и убийствами они и без меня неплохо справлялись. Сидеть в кабинете и отдавать приказы – это был для меня новый, совершенно фантастический опыт. Никогда бы не подумал, что способен с этим справиться, но человеку вообще свойственно недооценивать свои возможности. Даже мне.

Для пущей остроты ощущений ко мне был приставлен так называемый “личный секретарь”, очень славная юная леди из Семилистника. Магистр Нуфлин употребил все свое влияние и настоял, чтобы при мне неотлучно находился представитель Ордена – мало ли что я выкину? Ну а его соратница леди Сотофа Ханемер, которая по сей день остается моим лучшим другом, тоже употребила все свое влияние и пристроила на эту собачью работу свою любимую ученицу. Ее звали Ренива Калайматис, и она оказалась настоящим сокровищем. В перерывах между изготовлением докладов Орденскому начальству (это были настоящие фантастические поэмы о моем безупречном поведении) Ренива успевала перелопатить добрую половину ежедневной рутины, пересказать свежайшие придворные и Орденские сплетни и более-менее остроумно высмеять мои оплошности – в ту пору мне еще удавалось время от времени их совершать. К сожалению, несколько дюжин лет спустя Орден Семилистника признал меня чуть ли не самым благонадежным из граждан, и Ренива вернулась в Иафах, а я принялся искать себе заместителя.