Николай Метельский - Клан у пропасти

Да и знакомство не означает частого общения. Заявлялся он ко мне, когда хотел. Иногда каждый… каждый раз, когда я был во внутреннем мире, иногда раз в пару месяцев, а однажды его не было двадцать два года. Типа по миру летал, учился быть человеком. Да за такое время, да с его возможностями, даже собака станет человеком.

К слову, однажды он спас меня в реальном мире, а причина этому не его доброта или наша дружба, просто «у того типа слишком зеленая рубашка». Сказал он с дикой яростью в голосе.

В целом Шина можно охарактеризовать как… напряжную личность. Гадит не со зла, помогает не по доброте душевной, ничего ему не надо, ни друзей, ни врагов, но помогает и убивает. Я точно знал, что мне он не навредит, но абсолютно точно не понимал, что он сделает в следующее мгновение. Как я вообще из него хоть что–то вытянул, вот это вопрос вопросов.

На мой очередной кашель, старик осторожно поднял меня на руки. Кстати, да — а сколько лет телу? То, что я попаду в тело ребенка, мне было известно, а вот возраст Шин определял крайне плохо. Точнее, как он сам сказал, определить легко, но у него совсем другая система мер. Информация о том, что у души, покинувшей тело ребенка, было триста шестнадцать karakichi, мне как–то ничего не говорит. А ведь, бла–бла–бла… настолько точно даже боги не могут определить.

— Тише, малыш, — произнес тихо старик после очередного кашля. Позволяла бы гордость — от боли выл. — Тише. Все будет хорошо. Все будет отлично.

Да уж, надеюсь, что будет. А пока, чтобы и правда не взвыть, можно и в бессознанку уйти.

Очнувшись в следующий раз, отметил, что ничего не болит. Слегка пошевелился, но кроме некоторого дискомфорта ничего не ощущал. А вот когда решил привстать на кровати, вот тогда мне и прилетело — все тело разом ощутил. Что ж, могу и не шевелиться.

Старик, одетый в мужское кимоно, навестил меня минут через пять, как я очнулся. К слову, он так меня и навещал — придет, проверит меня, посидит рядом, уйдет, а минут через пять–семь вновь придёт. Но уже на четвертый раз мне это надоело. Только приобретенная в прошлой жизни привычка не болтать лишнего не давала мне начать разговор. Точнее не так — начать тот самый разговор. Затронуть ту самую тему. Но Шин сказал, что Узумаки поймет и поможет, а на моей памяти в людях он не ошибался ни разу. Если сказал, что человек говно, значит говно. Вот если за этим следовали различные уточнения, типа «Говно, но в обще казуальном смысле», вот тогда стоило начать все проверять. Но с Узумаки он был более чем категоричен.

— Старик, — обратился я к нему, когда он очередной раз присел рядом. — Договор с шинигами «О спасении» вступает в силу. Извини, но твой внук мертв.

Глаза Узумаки в одно мгновение стали пусты. Но тут он замотал головой и зачастил:

— Нет–нет. О чем ты говоришь, какая смерть? Вот он же ты, живой и идущий на поправку, — поправил он мое одеяло. — Не надо говорить о смерти. Твои раны не смертельны. И мы обязательно тебя вылечим. Будешь как прежде бегать–прыгать.

— Старик, — вклинился я в его речь. — Я даже не знаю твоего имени. И свое–то имя не знаю.

— А–а–а… так вот оно в чем дело. Но ты не волнуйся. Иногда люди теряют память. Вот и с тобой так же. Но ты все вспомнишь. Обязательно вспомнишь. Это не страшно. Да и не важно. Ты для меня, ты единственный и любимый внук. Даже если ничего не помнишь. Но ты обязательно вспомнишь.

— Имя–то у меня какое? И у тебя.

— Узумаки Джиро мое имя. А тебя зовут Шигеру. Узумаки Шигеру из ветви Кано. И ты и я из клана Узумаки ветви Кано. Великий клан, славная ветвь.

Надо бы потом узнать, как пишется это имя, от этого зависит «роскошный» ли я или «общепит». Но, думаю, родители Шигеру были не настолько жестокими и правильно первое значение.

— Ясно, — пробормотал я. — И тебя совсем не волнует, что я из другого мира и прожил там сто пятьдесят четыре года?

Над ответом он не раздумывал и секунды.

— Ты обязательно поправишься. Хоть твои раны и выглядят страшно, но волноваться не следует. Я и сам разбираюсь в лечении, так еще удалось неплохого ирьенина найти. Все будет в порядке. А как поправишься, мы продолжим с тобой заниматься, и когда–нибудь ты станешь самым сильным в мире шиноби.

Да он свихнулся. Полное отрицалово действительности. Все, что не вписывается в его картину мира, выбрасывается к чертям. Бли–ин… Это будет сложней, чем я думал.

Или даже проще.

— Слышь, старик, ты когда–нибудь душил противника его же кишками?

— Да как–то не приходилось, — удивился он.

— А вот я душил, — заметил, поморщившись. Не от того, что воспоминания неприятные, а от того, что соврал. Но так даже лучше получилось. Хотя, прислушался я к себе, то неприятие лжи, что было у меня в прошлой жизни, сейчас пропало.

Ну да, я ж больше не ведьмак, а значит, и их минусы у меня отсутствуют.

— Вот когда вырастешь, можешь попробовать такое совершить, но уверяю — все можно сделать гораздо проще.

Слышит, понимает, но не воспринимает. Мне определенно будет проще!

— А лет мне сколько?

— Тебе уже пять лет, — потрепал он меня осторожно по голове. — Скоро совсем взрослым будешь.

— А родители? Где они?

После этого вопроса он слегка посмурнел, но все же ответил четко и мямлить не стал.

— Погибли. Через два месяца после твоего рождения на нашу деревню напали. Выжили очень немногие. В основном те, кто был в тот день за ее пределами.

— И ты самостоятельно растил грудничка? Силен, старик.

— Нет, — вздохнул он и отвернулся. — Была у тебя и нянечка, и молочная мать. Но те, кто напал на усадьбу и ранил тебя, убили всех. Даже хорошо, что ты ничего не помнишь.

— А где… — хотел я было устроиться в полусидящем положении, но не смог, скривившись от боли.

— Тише–тише, — подорвался старик. — Лежи. Тебе еще рано двигаться. Ирьенин сказал, не раньше, чем через три дня. Да и на полное выздоровление уйдет не меньше трех недель.

Три недели? Это с теми ранениями, что у меня были? Воистину, чакра творит чудеса.

— Когда было нападение, и где мы?

— Неделю назад, — ну, пусть даже четыре недели. — А находимся в одном из городков страны Рек. В этом маленьком мире после уничтожения Узушиогакуре пришлось искать более–менее удобное место, а не бежать как можно дальше.

Это он сейчас говорит о том, что для шиноби пересечь континент не только легко, но и быстро?

— Поясни, — попросил я на всякий случай.

— На деревню скрытую в Водовороте напали шиноби Земли, Молнии и Воды. А вот Ветер и, официально, Огонь, — забавное уточнение, — в этом не участвовали. Страна же Рек находится как раз между этими двумя странами. Достаточно неудобно для врагов Узумаки. Насколько это вообще может быть неудобно в преследовании отдельных людей и семей. Хотя последнее время с этим попроще. Вот в первые годы, да — охота велась небывалая.