Я один вижу подсказки 8 - Никита Красавин
– Убирайся. Это теперь моя кровать.
В следующий момент я почувствовал, как её нога упёрлась в бок, а затем и вовсе толкнула, сбрасывая меня вниз. Я рухнул на пол с тяжёлым звуком, зацепив локтем маленькую тумбочку.
Ту-дух.
– Эй, нужно делиться.
– Нет. Это моя кровать.
На языке уже вертелось сказать, что раз мы женаты, то у нас теперь всё общее. Но, поразмыслив, я предусмотрительно промолчал. Не дай бог, если она воспримет это всерьёз – все мои сокровища точно уплывут к ней.
СТОП. Наоборот, эту фразу нужно сказать – чтобы знать, что отвечать в таких ситуациях. Так сказать, вложение в будущее.
– Эй, разве мы не муж и жена? Всё общее! Всё твоё – моё, всё моё – твоё!
– Хватит нести бред. Какой-то тупой обряд не делает нас семьёй!
Она была права. Я бы подписался под каждым её словом.
Краса фыркнула, выдала целую тираду, а потом молча отвернулась, натянув одеяло до подбородка. Впрочем, я уже не переживал. Всё сказанное надёжно записано, особенно это: «тупой обряд не делает нас семьёй».
На душе стало легче. В тот вечер я засыпал с улыбкой на лице, хоть и на полу.
Мне было всё равно – я культиватор на стадии Потока, могу спать где угодно: хоть стоя, хоть на куске льда. Поэтому просто закрыл глаза, и сон накрыл меня почти мгновенно.
***
На следующее утро я встал и потянулся, разминая тело. Солнце только поднималось, но комнату уже заливал мягкий золотистый свет. Первая мысль, вспыхнувшая в голове, – навестить Тиху.
Зачем?
Хелдрак, скорее всего, уже пропадал в библиотеке, штудируя книги в поисках решения. А значит, Тиха осталась совсем одна.
Ей, наверное, одиноко сейчас. А больных нужно навещать – иначе их состояние может ухудшиться.
Я вышел наружу и направился к соседнему домику. Он был маленьким, одноэтажным, аккуратным, словно сказочная деревянная избушка. Подойдя к двери, постучал:
Тук. Тук. Тук.
Изнутри раздался нежный голос Тихи:
– Входите.
Я толкнул дверь и вошёл. Как и предполагал, девушка лежала в постели – видно, вставать ей было тяжело. Её глаза покраснели от слёз, но, стоит отдать должное, Тиха старалась это скрыть. Увидев меня, она улыбнулась, как бы говоря: «Всё в порядке».
– Алексей? Это вы?
Я сел на стул рядом с кроватью и улыбнулся:
– Это я. И давай перейдём на «ты», мы же одного возраста.
Она удивлённо моргнула. Всё-таки выглядел я лет на двадцать – возможно, из-за развитой не по годам мускулатуры.
– Хорошо. И как тебя называть?
– Просто Лёша. Так проще.
Тиха кивнула, уголки её губ дрогнули в слабой улыбке:
– Хорошо, Лёша.
Впрочем, я пришёл навестить её не просто так – лучше дружить с дочерью учителя, чем не дружить. Тиха имела сильное влияние на Хелдрака, а значит, моя цель была проста: поддерживать с ней хорошие отношения.
Вот только я не знал, с чего начать разговор. Поэтому выбрал самое простое – заговорил о погоде, о быте, а потом спросил:
– И как у тебя дела?
Кто бы мог подумать, что на обычный вопрос Тиха не выдержит и разрыдается.
Кап. Кап.
Слёзы катились по её щекам, она пыталась вытереть их руками, но всё было бесполезно – на белом одеяле быстро появились мокрые пятна.
– Ну, ну... тише-тише...
И тут её прорвало.
Тиха начала рассказывать, как ей было страшно и больно. Как, падая в бездну, она видела перед собой загробный мир.
Она на полном серьёзе думала, что умерла и оказалась в холодном, беспросветном месте. А перед тем как очнуться, к ней пришла мама и сказала: «Твоё время ещё не пришло».
Я молча сидел и слушал. Оказалось, что ничего не нужно говорить – просто быть рядом. Я так и не объяснил ей, почему пришёл. Но в тот момент это было и неважно.
Мне были знакомы её чувства. Там, в Придеи, я испытывал нечто похожее при каждом приступе. Такое не объяснить словами – если ты сам не прошёл через это, понять сложно.
И всё же у меня был совет. Простой, но, возможно, нужный.
– Не нужно сдаваться.
– А что делать? Я тут бессильна.
– Тогда не трать силы на борьбу с тем, что нельзя изменить. Направь их туда, где ещё можно что-то сделать.
– И что же?
– Поменяй своё отношение к ситуации.
Странно советовать такое. Впрочем, я даже вспомнил цитату Виктора Франкла:
– У человека можно отнять всё, кроме последней свободы – выбирать, как относиться к тому, что происходит.
Отношение к происходящему – это действительно важно. Тихе нужно было не сдаться, а именно принять ситуацию, перестать тратить силы на то, что она не может изменить, и сосредоточиться на том, что ещё имеет значение.
– В любом случае у тебя ещё есть шанс.
– Да?
– Твой отец ищет решение.
– А.
По выражению её лица было понятно, что надежды почти не осталось. И всё же Тиха чуть улыбнулась и тихо сказала:
– Спасибо.
Я не до конца понял, за что именно она меня поблагодарила. Принял это «спасибо» как знак, что пора уходить. Поэтому я поднялся и сказал:
– Что ж... Пойду в библиотеку.
– Зачем?
– Я застрял на пике стадии Потока. Чтобы перейти на стадию Земли, мне нужно расшифровать технику. Подумал, что там найду что-то вроде словаря.
Услышав это, Тиха явно оживилась:
– Как же я тебе завидую! Я тоже хочу начать культивировать.
– Поверь, это не так круто.
– ЧТО?! – она возмутилась. – Тогда скажи, каково им быть?
Я вздохнул, собираясь с мыслями:
– На самом деле культиваторов слишком романтизируют. Это чертовски тяжело. Дисциплина, граничащая с самопожертвованием. Пока обычные люди живут своей жизнью – веселятся, заводят друзей, детей, наслаждаются каждым днём – культиваторы медитируют. В полном одиночестве. От рассвета до заката.
И это я ещё не упомянул о беспощадной борьбе за ресурсы. О том, как культиваторы убивают друг друга ради силы. Можно с уверенностью сказать,
