Малахитница - Янина Олеговна Корбут
Пришла поздно вечером Ульяна к этому двору, покараулить. Выскочила кошка черная в полночь — ударила она ее по лапам ломиком, с собой прихваченным. Взвизгнула животина и назад под забор…
Днем опять вернулась Ульяна, постучала:
— Не займете ли соли?
А у бабы рука перевязана. Зыркнула красными угольями черных глаз. Соли не дала. Толкнула в грудь и захлопнула дверь.
Ульянка оглянулась, сорвала крапиву, свернула пучком, натерла ворота, чтобы соседку покорежило немного. Потом по этой метке стала этот двор обходить стороной, остерегаясь ведьмы.
* * *
Обдумывала Ульяна каждый день, как бы к Малахитнице сбегать, совета спросить да помощи попросить: портят деревню ведьмы, сильно вредят народу.
Вот давеча прибежала соседка, плачет, трясется: в сохе нож чужой, трогать боится, муж на рудник ушел. Пока отец Ульянки добежал, нож вытащил — а бабе и не под силу было бы — глядь, а вымя у коровы пустое, сморщенным мешочком висит, все молоко через соху вышло. Взвыла соседушка: детей восемь душ по двору бегает. Чем кормить?
Ульяна уже десять ворот в деревне пометила, где ведьмы живут. Да боялась, что не всех выявила.
Обратилась к батюшке, чтобы помог распознать их в день Светлого Христова Воскресения, когда дается им сила дьявольская, становятся они невидимыми и невесть зачем идут в церковь, становясь спиной к царским вратам, чтобы народ их не видел. И только священник, когда выходит с дарами, может ведьм заметить. Согласился батюшка, да забоялся потом с нечистью связываться. Смолчал, глаза спрятал, перекрестил Ульянку, но совет дал.
В день заговенья положила она кусочек творогу за щеку и спать легла, а в понедельник на первой неделе поста вытащила, пошла говеть и с собой его взяла. В день причастия Святых Тайн увидала, кто из говеющих в церкви женщин ведьмы, но выявила только невольных, которые дар передачей получили, а природные — творог почуяли и скрылись.
Насчитала Ульянка в деревне девять невольных ведьм да девять природных, которым пометила ворота, и решила: надо срочно к Хозяйке бежать, а то скоро вся деревня ведьминской станет.
А ей здесь жить, семью строить. Вон Еремей Галузин, кареглазый да ладный мастер, грозится сватов засылать. А она и не против. Ульяна потрогала атласную ленту и улыбнулась — Еремей подарил.
* * *
Говаривали, Хозяйку возле Азов-горы лучше искать, где схоронены разбойничьи сокровища. Они ей-то ни к чему — сберегает от лихих людей.
Ульянка ушла до рассвета, пока все спали. Взяла хлеба горбушку, а воду уж сыщет — в лесу ключей полно.
Заплутать не боялась: люд за кладом хаживал — протоптал тропу. По ней и пошла.
Когда солнце высоко встало, была она уже у Азовкиных слез, родника, села в тенек перекусить, внимательно на расщелины поглядывая: не мелькнет ли ящерка — предвестница Хозяйки горы? Заморилась, глаза напрягая, уснула. А проснулась — темно. Неужто ночь? Вскочила — ударилась головой. Пахло сыростью. Сердце захолонуло: пещера!
Засверкало мелкими искорками. Хозяйка или девка Азовка шалит? Ульяна вгляделась: к ней бесшумно кто-то приближался. Ахнула: зеленоглазка-красавица!
— С чем пожаловала, дочь Корзакова? — голос Малахитницы зажурчал, что хрустальный ручеек.
— Пособи от нечисти избавиться, Хозяюшка! — Ульянка робко поклонилась, но осмелела, заговорила бойко: — Ведьмы распоясались, житья от них нет.
— Веди ко мне Галузина, — от приказа сердце Ули сжалось. — Да не жалей. Ведьмак он. Ведьмы под ним пляшут.
Не успела Уля ответить — хвост ящерки мелькнул — сидит она уже возле ключа, любимого оплакивает, готовит в полюбовники Медной владычице, а верится в наговор с трудом.
* * *
Вернулась домой Ульяна сама не своя, как шла, не помнит: слезы глаза застилали, сердце узлом завязывалось, все об Еремее думала, больно люб ей мастер был.
Что делать? Деревню спасать или жизнь свою? Братья-сестры подрастают. Жалко их — сгубят ведьмы проклятые!
Надежда одна оставалась, тлел огонечек, что Еремей чист.
Кинулась опять к батюшке, только он один мог распознать. Согласился — вина на нем прежняя была. Нашел в деревне косточки ягненка, закопал под церковным порогом, чтобы ведьмак выйти не мог. Да, к счастью батюшки, не пришел в тот день мастер дел каменных в церковь.
Пришлось Ульяне самой за дело браться: бросила в кипящую воду камень и подкову — у кузнеца-вдовца взяла — вечером отнесла отвар к дому Галузиных, вылила под окно.
Утром узнала у баб, где корова болеет, пошла якобы в гости. Тут и Еремей пришел, измученный, с черными кругами под глазами — корчился всю ночь от отвара. Удивился, застав там любимую. Сказал, что пришел испорченную корову лечить.
«Пришел, значит, ведьмак он! Это точно, — загоревала Ульянка. — Не обманула Малахитница». Но Еремею виду не подала, разрешила проводить домой.
* * *
Смелой, но простодушной и слишком честной была Ульянка, где ей ведьмака провести.
Почуял он, что отваром медным от нее несет. А прощаться стали, за руки ее подержал, заметил ржавчину на пальцах.
Огорчился Еремей: больно нравилась ему эта голубоглазая высокая девица с широкими бедрами — хорошая мать получилась бы. Но проучить ее надо, чтобы не совала нос в чужие дела, не нарушала установленный им порядок в деревне.
Да и не делал он ничего плохого, просто хотел уважения и власти. Вот вылечил корову — слава пошла о нем: врачевать умеет, а то, что он сам порчу навел, — знать никому не надо.
* * *
В Иванову ночь, на 7 июля, ведьмы становятся особливо опасными, но не все об этом ведают. Разве все знать возможно? Вот и Ульянка не знала. Раньше баушка предупреждала, матушку учила, а та болеть головой стала в последнее время, все хозяйство на дочке, куда той за всем уследить. А надо было крапивой-защитницей запастись да уложить ее вместо старой под порог, под окна да развесить по углам и дома, и в сараях для животины.
Услыхала Ульяна возню в скотнике, страшно было, но пошла смотреть и обмерла: ведьмы вымя корове волосом обвязывают. Метнулась назад. Но успели они схватить девку за косу, втянули в сарай, стали скалиться и царапать ее корявыми ногтями, толкать от одной к другой, раскручивая, чтобы умом тронулась. Закружилась голова от знакомого запаха крови, споткнулась Ульянка о тележную ось — вспомнила, что ведьм ею бить нужно, приговаривая: «Раз!» Стала обороняться, ударять их, почти отбилась. Совершила ошибку:
— Раз! — крикнула, задев самую злую и бойкую ведьму по плечу.
— Два! — попала
