Хозяин оков - Павел Матисов
Тем временем существовала и альтернатива: заниматься тем, что Хоран умел лучше всего. Мрадиш планировал разжиться золотишком и, наконец, снять с себя проклятье Ночной эльфийки. А когда-нибудь потом и вовсе: остепениться, купить свой особняк, насажать плодовых деревьев и возделывать землю с помощью рабов. Стать эдаким зажиточным барином с собственной усадьбой. Чем не мечта?
Я не мог толком отделить собственные желания от личности Хорана. Кажется, внутри нас все настолько перемешалось. Работорговлю я перестал считать абсолютным злом. Просто инструмент на пути достижения моей цели. К тому же я мог ведь быть хорошим, добропорядочным работорговцем. Сломать систему, поменять экономическую формацию в одиночку невозможно. Это длительный процесс, который может растянуться на века. Остается только заниматься тем, что у тебя хорошо получается. Появится такая возможность — буду помогать рабам найти свое место в жизни, достойное место работы, более приятного хозяина.
Все верно, я стану благородным работорговцем! Первым в своем роде.
Краем сознания я отмечал, что это звучало как диссонанс. Словно мокрое солнце или соленый сахар. Все смешалось в кучу. Однако остатки сознания Мрадиша успокоили меня, заверив, что я все делаю правильно. Рабы — всего лишь вещи, торговать которыми не зазорно. Существовали же легенды о благородных разбойниках, которые грабили богатых и отдавали бедным. Вот и я стану эдаким Робином Гудом от мира рабов. С такими возвышенными мыслями я и погрузился в тревожный сон, полный фантастических видений.
Меня закрутило в настоящий калейдоскоп из воспоминаний то моих из прошлого мира, то Хорана. Все это переплеталось в причудливой вязи, из которой сложно было вычленить кого-то конкретного. На процесс я особо повлиять не мог, но все-таки старательно отторгал чуждые мировоззрение и желания. Насколько это хорошо получилось, покажет только время. Наверное, только тот, кто знал меня раньше, сможет сказать, как сильно я изменился и в какую сторону. По крайней мере, главенствующей личностью остался именно я — пришелец из иного мира. Надеюсь…
Вдруг из какого-то захудалого бара из воспоминаний Хорана меня резко перенесло на прекрасную лесную поляну, полную красивых луговых цветов. Ласково пригревало солнышко. Вот только полная тишина портила идиллию. Ни стрекота насекомых, ни пения птиц, ни шелеста листвы. Полная тишина. Я находился в неизвестном месте в тщедушном теле Мрадиша.
Внезапно наверху возникло яркое свечение, на которое было больно смотреть. Я прищурился и прикрыл глаза рукой. Пятно света снизилось и опустилось передо мной на полянку. Свечение стало спадать, и передо мной предстала неимоверной красоты женщина с длинными волосами цвета золота, идеальной фигурой, белоснежной кожей и сияющими будто звезды глазами.
— Приветствую, странник между мирами! Я — Великая Богиня Аурифи, и по моей милости ты получил второе рождение в новом вместилище. Доволен ли ты данным тебе шансом проявить себя?
— Доволен? Вы не могли выбрать мне тело получше? Что за отброс мне подсунули?
— Физическая оболочка смертного не имеет большого значения, — фыркнуло неземное создание. — Главное — то, что внутри. Твое наполнение, твоя суть. В мире, полном чудес и магии, возможно практически все, что угодно. Старайся, стремись, и ты сможешь изменить как себя, так и мир вокруг.
Богиня лучезарно улыбнулась, отчего меня чуть не стошнило. Эта Аурифи без спросу взяла и запихнула меня в проклинаемого всеми работорговца.
— Могу я попросить себе другого кандидата?
— Сделанного не воротишь. Трансформация завершилась.
— Вы меня в первого попавшегося трупака вселили?
— Не имеет значения. Что важно — это божественный промысел. Высшим сущностям запрещено напрямую вмешиваться в дела земные. Поэтому мы находим себе последователей, которые идут тем путем, который мы им укажем. Ты достойно показал себя в прошлой оболочке и, уверена, еще послужишь на благо нового мира. Прославишь свою покровительницу и обретешь великую славу. Ведь без дара Богини ты не останешься, смертный. Служи достойно, и получишь небывалую награду, — улыбнулась эта гадина.
Ладно, спорить с начальницей подобного ранга глупо. Пока я не сильно верил во всю эту магическо-божественную чушь, но лучше со всем соглашаться и вести себя лояльно. Авось действительно перепадет божественный дар. И тогда даже в этом убогом теле можно будет устроиться.
— Что от меня требуется? — поправил я штаны под пузом.
— Пока что просто осваивайся в новом мире, узнавай все тонкости, привыкай и тренируйся. Когда придет время, ты получишь божественное послание. Над миром нависла серьезная угроза. Темные Боги не дремлют!
— Понял… Буду ждать весточки от вас, госпожа Аурифи… — выдал я без особого энтузиазма. — А что насчет дара?
Такое ощущение, что я сам стал рабом некоей великой сущности. Мальчик на побегушках, а не хозяин невольников.
— Богиню радует твое послушание, адепт… Стоп, — златовласка осеклась, нахмурилась и вперила свой божественный взор в мою сторону. — Что-то не так.
— Еще бы. Могли бы подобрать нормальное тело, а не этого пузатого задохлика.
— Душа предыдущего владельца не исчезла полностью… Она срослась с тобой!
— Ага, и кто в этом виноват?
— Я проводила ритуал по всем правилам. Такого не должно было случиться! Ты всего лишь должен был получить знание языка и набор базовой информации.
— Тогда исправляйте содеянное. Дайте мне другое тело!
— Вы уже слились воедино, и разделить ваши личности невозможно.
— Эй-эй, — проговорил я, чувствуя, что возникшая надежда снова гаснет. — Давайте подумаем вместе. Наверняка мы сможем договориться!
Я сделал шаг по направлению к Аурифи, однако Богиня отпрянула и скорчила брезгливую гримасу:
— Не приближайся, гнусь!
— Гнусь? Эй, я же вас не оскорблял, дамочка!
— Мне не нужны услуги всякой погани! — отрезала златовласка. — Будь благодарен за то, что тебе сохранили твою жалкую жизнь.
Отношение Аурифи поменялось кардинально: из благожелательной милосердной нимфы в гневную высокомерную дрянь. Сама же накосячила, а исправлять содеянное и не думает!
— Но можно ведь что-то предпринять, — вытянул я руку по направлении Богини. — Магией там подшаманить?
— Не смей притрагиваться ко мне своими мерзкими ручонками, смерд! Проваливай с глаз, грязное животное. Прочь!
Богиня махнула рукой величаво, и видение закрутилось в красочном водовороте. Луговые цветы и лес исчезли. Их сменили колючее вонючее одеяло и деревянный потолок фургона.
— Стой! — крикнул я, однако божества уже и след простыл.
Я очнулся в своем фургоне, подавленный, больной, злой, не выспавшийся, с проклятьем мужской немощи и все еще волосатым пузом. Остался у разбитого корыта.
