Легенда о Чжаояо. Книга 2 - Фэйсян Цзюлу
Пока размышляла, как мне остановить эту сумасшедшую женщину, во дворе мелькнула тень. Пришел Мо Цин. Я не видела его уже несколько дней, однако стоило ему появиться, как в памяти возник тот день, когда мы стояли лицом к лицу, очень близко… Тогда он почти поцеловал меня. Мое сердце снова бешено забилось в груди и не сразу успокоилось. Так странно, даже после вести о возможном воскрешении Ло Минсюаня меня все еще волнует близость Мо Цина. Это очень, очень плохой знак…
Мо Цин остановил взгляд на Чжиянь, которая все еще сидела на корточках и дрожала. Он слегка нахмурился, но не попытался ее успокоить. Вместо этого, обернувшись, спросил Темного стража:
– Лю Цанлин схвачен?
Тот склонил голову и опустился на колени:
– Глава, я не справился. Накажите меня!
Мо Цин не стал его наказывать, а просто махнул рукой, веля уйти. Затем отошел в сторону и стал молча наблюдать за девушкой, точно чего-то ожидая.
На мгновение я задумалась и тут же завладела телом Чжиянь. Притворившись обессиленной, я опустилась на землю и бросила быстрый взгляд на Мо Цина. Поскольку он еще не раскрыл меня, можно по-прежнему притворяться другим человеком. Не хотелось бы придумывать, как себя вести, если он меня разоблачит. К тому же… Я совершенно не понимала, как, оставаясь Лу Чжаояо, поладить с Мо Цином.
– Скорее всего, Лю Сужо не умерла. Наверное, разум Лю Цанлина полностью принадлежал ей, ведь при нем был меч-самец[6], когда он пытался добыть мою кровь.
Услышав мои слова, Чжиянь уставилась на меня.
– Завтра на горе Терраса небожителей соберутся десять Великих школ. Сегодня Лю Сужо тайком напала на меня, а теперь она даст о себе знать миру…
Все, что она делает, скорее всего, связано с воскрешением Ло Минсюаня. Возможно даже, она уже… пробудила его. Стоило об этом подумать, как настроение окончательно испортилось.
Мо Цин присел на корточки передо мной и спокойно посмотрел мне в глаза:
– Не волнуйся, у меня есть план.
– План? Вы собираетесь явиться на их собрание… лично?
Я невольно нахмурилась. Его раны еще не зажили, и тогда, в Цзиньчжоу, они дали о себе знать. Как бы не стало еще хуже… Если завтра Мо Цин сам отправится на собрание школ небожителей… Нет, это слишком рискованно.
– Беспокоишься обо мне? – Мо Цин сделал вид, будто спросил невзначай.
Конечно я волновалась, он же ранен… И вдруг сама себе удивилась. Я бросила быстрый взгляд на Мо Цина, но увидела только улыбку в его искрящихся глазах. Хотя он быстро напустил на себя невозмутимый вид, его глаза все равно точно дразнили меня. Этот двусмысленный взгляд… Он так откровенно разглядывал меня, что мои щеки покраснели.
Тем не менее я быстро взяла себя в руки. Еще не хватало, чтобы этот Уродец решил, будто может меня смутить! Пусть и в глубине души я действительно беспокоилась о нем… Внезапно у меня возникло ощущение, что я предаю саму себя.
– Да уж… Вчера ты торжественно клялась, что не отказалась от намерения убить его и вернуть себе пост главы школы. Но по твоим глазам сейчас этого и не скажешь, – раздраженно фыркнула Чжиянь.
Я бросила на нее суровый взгляд и с удивлением увидела, что она, как кролик перед удавом, сидит на корточках и смотрит прямо на меня.
«Разве не ты только что убивалась оттого, что твой драгоценный Лю Цанлин чуть не перерезал тебе горло? Быстро же ты успокоилась! Чего тогда ко мне цепляешься, а?» – мысленно возмутилась я.
Кашлянув, я заставила себя успокоиться и перевела взгляд на Мо Цина. Он все так же странно на меня смотрел, и по какой-то непонятной причине перед глазами воскресла картина того дня, когда Мо Цин принес мне Небесный Клинок. На рукояти меча я заметила кровь и спросила, не ранен ли он. Прямо как сейчас, Мо Цин поинтересовался, беспокоюсь ли я о нем… Услышав мой ответ, он явно разочаровался.
Стоило мне вспомнить тот взгляд, и почему-то я не смогла снова солгать. Мо Цин напоминал ребенка, ждущего, когда ему дадут конфету: он с тревогой смотрел на меня, будто боясь услышать ответ. И… мне не хватило духу бросить конфету на землю. Вздохнув про себя, я уже признала собственное поражение.
– Ну-у, да, я беспокоюсь о тебе…
Его глаза тут же загорелись, однако во взгляде читалось сомнение, будто он не ожидал услышать от меня такие слова. Мо Цин на мгновение замер, а затем неожиданно отвел взгляд и неловко кашлянул.
– Кхм…
«Кхм»?! Всего-навсего «кхм»?! Уродец, да ты все тот же застенчивый ребенок, неспособный поделиться своими переживаниями!
Во дворе на мгновение воцарилась тишина. Наконец Мо Цин заговорил:
– Мне не нужно лично отправляться на Террасу небожителей. Властительница Восточной горы уже вернулась с острова Бессмертных, она сама этим займется.
– Властительница… Восточной горы?
Я оторопела. Мо Цин действительно собирался послать туда эту сумасшедшую девчонку? С другой стороны, если он хотел знатно испортить небожителям собрание, отправить Сюйчжи не такая уж плохая идея.
Я лучше, чем кто-либо другой, понимала характер этой девушки. Она из тех, у кого вечно шило в заднице. Ни секунды не просидит спокойно! Характер как у бешеной собаки: всегда сначала делала, потом думала. Могла даже на глазах у всей школы обнять меня и орать во всю глотку, как сильно любит главу своей школы…
В моей школе Десяти тысяч убиенных было четверо властителей гор: верный и преданный хозяин Северной горы Юань Цзе, холодный и безразличный покровитель Южной горы Гу Ханьгуан, которого я видела, лишь когда получала ранения, талантливый владыка Западной горы Сыма Жун, всегда находящийся подле меня, и эта властительница Восточной горы, Сюйчжи…
Подвиги, которые она совершала, могли сравниться с бедствиями, вызванными ею же. И дело было не в том, что она не слушала меня, а в ее чрезмерном усердии. Сюйчжи с трудом управляла своей силой. Когда я велела ей убить главу одной из школ небожителей, она превратила в пыль все черепичные крыши домов, где обитали ученики другой школы.
Настоящим именем Сюйчжи было Шици[7]. Однажды я присоединила очередную демоническую школу к нашей – школу Порченой крови. В их подземелье я и нашла эту девчонку, совсем еще юную, лет пяти-шести. На ней была форма ученицы, а на груди вышиты всего два иероглифа: «ши» и «ци», похожие на номер. А так как девчонка отзывалась только на это слово, я и поняла, что Шици и есть ее имя.
Когда я вывела узницу из школы, в весеннем воздухе парил ивовый пух, поэтому в голову не пришло ничего лучше, чем дать ей детское имя Сюйчжи[8]. Вскоре оказалось, что только понапрасну сотрясла воздух, подобрав такое нежное имя, ведь в теле этой девчонки была одна лишь грубая сила. Неясно, чем пичкала ее школа Порченой крови, но ее мощь поражала. На тренировках она опрокидывала меня на землю, даже несмотря на стойку Тысячи Цзиней[9]. Мне же и с помощью магии не удавалось сдвинуть ее с места. Кроме того, она единственная была способна поймать противника, который применил технику Мгновенного Перемещения: Сюйчжи запросто останавливала его.
Вообще я взяла девчонку в свою школу лишь потому, что хотела сделать из нее служанку. К сожалению, та оказалась невероятно неуклюжей и нетерпеливой. Она скорее тряпку изорвет в клочки, чем вытрет стол. Так что мне не оставалось ничего другого, как даровать ей титул властительницы Восточной горы. И каждый раз, когда на моем пути появлялся враг, я всегда отправляла разобраться с ним именно ее – потому что знала: Сюйчжи меня не подведет.
– За те дни, что я провела здесь, ни разу не видела властительницы Восточной горы. Она все это время была на острове Бессмертных?
– М-м-м… – протянул Мо Цин. – Пять лет назад, когда погибла предыдущая глава школы, властительница Восточной горы полгода непрерывно плакала днями и ночами. Увидев, что она вот-вот ослепнет от слез, Сыма Жун решил ее обмануть. Он сказал, что за океаном, на острове Бессмертных, есть трава бессмертия, которая может воскрешать мертвых. Сыма Жун думал, что она успокоится и со временем смирится с утратой, вот только… Никто не ожидал, что властительница Восточной горы так и не прекратит поиски легендарной травы…
