Осколки зеркала - Белл Том
Она на коленях подползла к сестре, положила ладонь ей на плечо и поняла, что та плачет. Ее плечи тихо тряслись, а из-под опущенных ресниц покатилась слеза.
– Дорогая моя, не расстраивайся, – Кайсин старалась говорить тихо, чтобы успокоить испуганную и расстроенную служанку.
– Все хорошо, хорошо! – шмыгнула Мэйсу. – Спасибо, госпожа, как вы? Нужно ли вам что-нибудь?
В редкие моменты, когда их никто не мог подслушать, девушки общались непринужденно, словно и не было между ними никакой разницы. Кайсин старалась поддерживать сестру, невзирая на некоторые правила и порядки. Ей хотелось, чтобы Мэйсу не чувствовала себя такой же узницей, какой она ощущала себя сама. Но в самом сердце поместья их отца служанка должна оставаться служанкой, иначе ее могли наказать.
– Нет, Мэйсу, – покачала головой Кайсин. – Я должна найти Си Фенга.
– Я соберу учебные принадлежности, – поклонилась служанка.
Кайсин, убедившись, что в зале никого нет, обняла сестру и шепнула:
– Увидимся за ужином, дорогая.
Увидев улыбку на лице Мэйсу, Кайсин подошла к краю татами, надела деревянные сандалии, что оставила при входе в учебную залу, и вышла во двор. Девушка вдохнула теплый вечерний воздух с ароматами хвои и цветов и на миг прикрыла глаза. Она любила эти редкие моменты одиночества. Обычно ее всегда сопровождала стайка слуг, опекунов и учителей. На ее долю выпала ответственность быть единственной наследницей дома Мао. И из-за этого вся ее жизнь с самого детства проходила под пристальным надзором. Но сейчас она наконец-то осталась одна в тишине и спокойствии.
Здесь, в самой настоящей каштановой роще, среди зарослей пышных цветов и кустарников, она проводила большую часть свободного времени. Ей было запрещено самостоятельно покидать поместье, и этот сад был для нее целым миром на протяжении многих лет. Кайсин знала каждый уголок этого рукотворного леса, выучила наизусть все закоулки лабиринта из камелий и низкорослых сосен, дала имена всем карпам, что плескались в обширном пруду под мостом, который соединял врата имения с Большим домом. Тут даже была целая полянка магнолий, которые она сама вырастила. В этом чудесном зеленом мирке, где в тенистых кронах скрывались пестрые птицы и наглые дзюкайские мартышки, легко можно было потеряться.
Но чем старше становилась Кайсин, тем тесней казалась прекрасная клетка.
– Госпожа Мао Кай.
Девушка невольно вздрогнула и повернулась на грубый хриплый голос.
– Си Фенг, – просияла Кайсин. – Ты тут как тут. И снова в броне. Ты ее хоть ночью снимаешь?
Перед ней возвышался крепко сбитый мужчина в темно-синих родовых доспехах Мао. На его обветренном лице виднелись старые шрамы, а ожесточенный взгляд глубоко посаженных глаз, казалось, пронзает насквозь. Говорят, в свое время его назвали Генерал-Буря, но о своем прошлом он мало рассказывал. Он поклонился и сложил руки на груди поверх вышитой накидки с гербом рода Мао – белой птицы, что расправила крылья и сжала в лапах белую стрелу.
Си Фенг был необычен во всем, хотя и казался простым воином. В глазах Кайсин он всегда отличался ото всех прочих жителей Синего дворца. Он был окутан потускневшими потоками силы и могущества, блеклыми и серыми, как рваное облачко, почти истаявшее на полотне небосвода. От него исходили боль и печаль, но рядом с Кайсин его облик преображался, становился теплым и мягким.
Так же произошло и сейчас. Кайсин не могла объяснить, с чем это связано, но спросить у телохранителя она так и не решилась.
Страж улыбнулся, и его взор смягчился.
– Прости, если испугал, девочка. Мне пришлось оставить тебя ненадолго. Вижу, твои занятия прошли… как обычно.
– Д-да, – голос Кайсин дрогнул.
Она сумела сдержать свои чувства, но не смогла скрыть их от старого проницательного воина.
– Сыма Цянь снова обидел тебя.
Девушка не ответила и погрустнела. Си Фенг возмущенно хмыкнул и положил руку ей на плечо.
– Мы поговорим об этом, но позже. Сейчас тебя срочно хочет видеть Первый советник. Он велел привести тебя сразу, как закончатся занятия.
– Что-то случилось? – спросила Кайсин, когда они прошли по мосту над прудом и направились через выстланную белым камнем площадь к Большому дому, где находился кабинет отца.
– И да, и нет, – уклончиво ответил Си Фенг. – Потерпи, моя госпожа. Он расскажет все сам.
Двое солдат в простых доспехах синего цвета спешно распахнули перед ними округлые двери. Кайсин нечасто посещала эту часть поместья. В основном когда к отцу приезжали важные гости и церемония требовала, чтобы при встрече посетителей присутствовала вся семья. Либо когда отец, что случалось очень редко и в крайних случаях, вызывал ее к себе. И никогда не бывала по собственному желанию.
Из-за чего ее клетка казалась еще у́же.
К лицу прилила кровь, сердце забилось быстрее. С каждым шагом по широкой лестнице, с каждым стуком деревянных сандалий по белым каменным ступеням Кайсин овладевала тревога. Она выдохнула и взяла себя в руки. Ни к чему ломать голову. Совсем скоро она узнает, зачем отец хочет ее видеть.
Кайсин бегло осмотрелась, бросила взгляд на полотна золотых императорских и синих знамен рода Мао, которые занимали стены подле лестницы, украдкой посмотрела на стойки с разномастной броней и оружием и подивилась обилию стеллажей с бесконечными рядами рукописных книг. Кайсин не читала ни одну из них и лишь могла гадать, какие знания содержатся на этих страницах. Наверняка что-то об управлении государством и политике.
Си Фенг первым поднялся на второй этаж и замер в начале длинного коридора перед строем почетной стражи. Почтительно склонив голову, он жестом указал на высокие дубовые двери с орнаментом из птиц, луков и стрел и тихо проговорил:
– Первый советник ждет вас, госпожа.
Кайсин поймала его незаметный ободряющий взгляд и снова вздохнула. Она очистила мысли от ненужных дум и прошла по коридору мимо охраны отца. На стенах с обеих сторон висели огромные, выше человеческого роста, зеркала, промеж которых торчали каменные птичьи головы с ароматными лампадами в клювах. Сизый дымок витал среди пятен тусклого света. Длинные тени гуляли от зеркала к зеркалу, отчего создавалось впечатление, что по коридору мечутся сотни птиц. Кайсин остановилась у дверей отцовского кабинета и посмотрела на свое отражение.
Она была не слишком высока, чересчур худа, а бледная кожа, казалось, выкрашена белыми красками. Кайсин подивилась, что ее длинные черные волосы, еще утром собранные служанкой в тугой пучок, до сих пор не растрепались. Девушка поправила кедровые палочки, поддерживавшие прическу, и присмотрелась к лицу. С рождения ей достались необычные кобальтовые глаза, почти как цвета гербов Мао.
– Видимо, так суждено… – прошептала Кайсин и, собравшись с духом, решительно толкнула тяжелые створки дверей.
Кабинет отца поражал своим великолепием, хотя и мало изменился с тех пор, как она бывала здесь последний раз. Вся мебель, от роскошного письменного стола и множества стульев до книжных шкафов и подставок для оружия, была изготовлена из темного дуба и расписана узорами из позолоты. Из огромного окна с выходом на террасу сквозь каштановые кроны виднелись море и заходящее солнце.
Однако кое-что новое все же появилось. Главным украшением комнаты выступала удивительная статуэтка в виде дракона, выполненная из драгоценных пород нефрита. Ее испещряли жилки позолоты; блестящие вкрапления переливались в вечернем свете, отчего, казалось, вся фигура сияет. Змей изогнул спину и выставил перед собой когтистые лапы, а в его зубах был зажат зеленый камень, подобных которому Кайсин еще не доводилось видеть.
От изумления девушка невольно охнула. Она даже представить не могла, как можно было создать нечто подобное и откуда эта диковинка попала к отцу. Но если Кайсин что и понимала, так это то, что скульптура была древней. Очень древней.
Спустя мгновение она вспомнила, зачем пришла, и нехотя отвела глаза от дракона. В кабинете никого не оказалось, поэтому она направилась прямиком на террасу, где и встретила отца. Глава рода Мао был пожилым и изрядно поседевшим мужчиной с животиком. Облаченный в богатые длиннополые одеяния из шелка и ожерелье, набранное из каменных бусин с эмалированными вставками, он больше походил на торговца, чем на важнейшего в Империи политика. Но Кайсин прекрасно знала, что одежда – главное орудие любого дипломата. Человека воспринимают тем или иным образом в зависимости от того, в каком наряде он предстанет перед ними. И раз отец оделся на столь непривычно броский манер, значит, того требовал случай.
