Дети дракона - моя тайна. Мастерская тортов - Мартиша Риш

я оставила на сохранение в таверне. Боялась, что его могут у меня в пути отобрать. Да и мало ли что могло случиться. Слишком приметная вещь, как объяснишь, откуда такая взялась в руках у селянки? Драконово сердце, в котором заперли лилию. Адриан говорил, что это родовое украшение, которое дарят один только раз. Символ великой любви, все, что у меня было в память об Адриане. Я уперлась головой в стену. Хватит себя жалеть. У меня дети есть в память об этой любви. Это самое главное.

— Мама! — крикнула моя малышка с кухни, — У Марека сыпь. Он опять сладкого объелся, наверное.

— Где? — нам же еще идти в приличное место, выбирать все для школы. Я даже мечтать об этом боюсь, вдруг дракон передумает? Дети должны быть опрятными, чистыми.

— На лбу. Две шишки. Но их почти не видно под челкой. Ой!

Глава 3

Мой маленький мальчик усиленно трет ладошкой шишки на лбу. Он так растерян и, кажется, испугался. Я присела на корточки перед ним, попыталась сдвинуть в сторону руку.

— Я ел вишни у соседки Агнетты. Те, что свисали над дорогой. К ней на участок не заходил, — сознается, прямо глядя мне в глаза, сын.

Такой маленький, а уже проявляются в нем достоинство и гордость мужчины. Точно такие же, как и у его родного отца. Еще бы вишню не воровал. Можно подумать, у нас самих ее мало. Разве что вдоль дороги она созревает немного быстрей и становится куда слаще, чем та, что растет в глубине нашего сада. Соседка и сама бы ее отдала, можно было не спрашивать. Она только рада подкормить моих малышей. Да я сама запрещаю совать в рот те ягоды, что облеплены пылью. Животы заботят, по крайней мере, у нас так говорили. Здесь люди относятся к этому совершенно иначе, куда проще. Да и съесть дети могут первых ягодок слишком уж много. Марека у меня ранней весной всегда обсыпает, как ни стараюсь я его удержать.

— Убери руку, пожалуйста. Дай, я посмотрю.

Марек неохотно отодвигает в сторону руку. По бокам от лба надулись две крошечные шишки и чуть покраснели. На простую сыпь это совсем не похоже. Скорее, на обычные шишки от небольшого удара.

— Это не от ягод. Ты через забор лазал?

— Только вчера.

— Зачем? — вздыхаю я.

Деревянный забор отделяет наш небольшой сад от соседского, его густо оплетает лоза. Расстояние между жердей довольно широкое. Дети частенько забегают во двор милой Аманты. И пока они еще туда пролезают. Пролезали. И это вместо того, чтоб обойти по улице и пройти к соседке через калитку. Лоб Марека, похоже, в этот раз в изгороди все же застрял.

Дети Аманты уже выросли, ее младший сын пошел в подмастерья к бондарю, и она приглашает моих малышей поиграть в глубокой песочнице или нарвать свежих ягодок земляники. Я только рада этому, пусть играют. Ведут они себя вежливо, ей не докучают. Еще бы научились пользоваться калиткой, но что уж теперь. Не все сразу.

— Ходи вокруг, через улицу. Ты просто застрял. Сильно болит?

— Совсем не болит, — на глаза моего мальчика навернулись слезки, а личико стало совсем грустным.

— Что случилось?

— Мама, если это в школе заметят, то меня не возьмут! — голос Марека дрожит от волнения.

— Почему?

— Они сразу поймут, что я озорник. Говорят, в школе учатся только самые лучшие дети.

— Глупости, Марек, — я обнимаю сына и притягиваю к себе.

Он очень любит ласку, очень нуждается в ней. Но всегда морщится, когда я его прижимаю, не хочет показывать, что он ещё только ребенок. Старается казаться взрослее и старше. Здесь так принято, чтобы в любом доме был свой мужчина, пусть даже и маленький. На него ложится ответственность за весь дом, все хозяйство. Если мужчины в доме нет, то помогают соседи. Считается, что одной женщине справиться с проблемами слишком сложно. Нужно помочь. Даже когда тем летом собирали мужчин, чтобы мостить дорогу, позвали от нашего дома Марека. Хоть я и сама готова была идти. Работать ему не давали, камни он, конечно же, не таскал, хоть и хотел. Только постукивал по ним легоньким молоточком, чтобы лежали ровнее. И ужасно гордился собой. Я тоже была рада и очень благодарна соседям за то, что позвали малыша. Приятно, когда у тебя в доме растет такой сын.

— В школу берут только знать! Они всегда ходят в штанах без дыр, и белых рубашках. Значит, совсем не шалят, — восклицает ребенок и поджимает губки, чтоб не расплакаться.

— В школе учатся только те, у кого есть дар. Дети из семей магов. Вам дар достался от бабушки, она тоже умела ворожить немного. Раны заговаривала, зашептывала грыжи младенцам, умела отел у коровы принять. В травках хорошо разбиралась.

— Она была знатной? — любопытствует София из-за моей спины. Она очень любит истории о прекрасных принцессах и ведьмах. Рассказывает их нам перед сном.

— Нет, дорогая. Знатной ваша бабушка не была. Она помогала людям и не только им.

— Жаль, — выдыхает дочка.

— Это важнее. У нас на севере не бывает такой знати, как здесь.

— Совсем не бывает? — хлопает глазищами сын.

Слезки у него высохли, но шишки еще сильней покраснели. Надо будет прикрыть их челкой. Мы — простолюдины, на детей в школе будут обращать внимание. И наверняка спросят, откуда у моего мальчика взялись эти шишки. Не скажешь же, что он лазал через забор? Еще решат, что мои дети — воришки. Ни к чему это. Им и так будет нелегко учиться. Среди простых людей здесь, на юге, магов почти не бывает.

— Совсем не бывает. Правителей выбирают раз в год из самых умных старейшин. Тех, кто возглавит войско, выбирают из самых опытных воинов.

— А как же драконы? — хмурит брови София.

— Они к нам редко заглядывают и никогда не остаются надолго. Слишком суровые зимы для их крыльев. И слишком далеко источник от нашего Севера. Без него драконы болеют и чахнут. Марек сдвинул бровки, между ними залегла тоненькая морщинка.