Герр Маннелинг - Иван Николаевич Неклютин
Только Хелгар и Клаус вошли, Петро запел входное песнопение, мальчики как могли поддерживали священника. Сразу после речитативного интроита священник освятил дубовую бадью с водой и окропил собравшихся. Была зачитана молитва «Господи помилуй» и краткая вступительная молитва. Следуя ритуалу проведения мессы, Петро Аскони читал отрывки из Ветхого и Нового заветов. Затем пригласил прихожан на исповедь.
Хелгар, как и полагается сюзерену, подошел к алтарю первым. Осенил себя крестом, поклонился распятию, поцеловал руку святого отца, и, встав на одно колено, произнес тихо, так что бы мог услышать только священник.
— Я грешен, отче. Прошу отпусти мои грехи и облегчи душу.
— Читал ли ты, сын мой, положенные молитвы и совершал ли при этом поклоны?
— Да, святой отец.
— Расскажи, что гнетет твою душу.
— В сновидениях ко мне является злой дух в обличии девы тролля. Она поет мне песни и смущает мою душу.
Священник помолчал немного и спросил, поглядывая за спину Хелгара:
— Этот злой дух, побуждает тебя совершить преступления против Господа нашего?
— Нет, святой отец.
— Тогда он умышляет против честных христиан или подталкивает тебя отвернуться от Господа нашего?
— Я не знаю, святой отец. Я запутался. Мне кажется, что не подталкивает против веры и христиан. Она сулит мне богатые дары.
— Что еще, ты можешь сказать?
— Она поет пень, и голос её красив. Он ласкает мой слух, как будто прекрасная дева касается нежной рукою. Но вид её пугает меня. Показывает она богатства свои и сулит их отдать.
— Будь осторожен, сын мой, нечистый хочет прибрать твою бессмертную душу. Ты чтишь Господа, и по этому злой дух не смог полностью завладеть твоими мыслями, и ты увидел его богомерзкое естество. Но тебе следует быть прилежнее в чтении молитв! В течении недели трижды в день читай «Крестное изменение» и «Символ веры». — переведя наконец взгляд на глаза Хелгара и понизив голос священник добавил, — Тебе нужно подыскать жену, ибо сказал господь: «Плодитесь!». Желательно, чтобы она оказалась из местных, так мы прольем свет истинной веры на этих несчастных.
Рыцарь поднялся, принял благословение от святого отца и, поклонившись, покинул церковь. Дядя Клаус последовал за племянником, не пойдя на исповедь. Настроение юноши было сумрачным. Обычно он покидал службы воодушевленным, но не в этот раз.
— Что, не утешил тебя ваш святой отец? — с какой-то непонятной ухмылкой спросил Клаус у своего племянника.
— Петро, — Хелгар сбился и тут же поправился, — святой отец Петро Аскони очень хороший священник и всегда может наставить и помочь своим прихожанам.
Клаус Маннелинг расхохотался, после этих слов. Утерев слезу в углу глаза, он ответил, продолжая посмеиваться:
— Да не переживай так сильно за своего приятеля, не буду я ни о чём докладывать его святейшеству. Твой священник так старался произвести на меня хорошее впечатление, что, похоже, пропустил часть твоих слов. Он всю службу поглядывал на меня.
Хелгар смутился. У него действительно осталось впечатление, что Петро Аскони не понял переживаний, мучивших его. А слова утешения и епитимья были как будто произнесены для другого человека. Хелгар отлично ладил со священником, пожалуй, в его усадьбе это был самый близкий ему человек, почти друг. Петро всегда очень внимательно относившийся к тревогам прихожан, и особенно к Хелгару, сейчас повел себя странно, совсем не так как того ожидал рыцарь.
— Пойдем позавтракаем, — отвлёк от раздумий дядя, — прикажи подать чего посытнее и кувшин пива. От этих церковных песен я такой голодный становлюсь.
С недоумением Хелгар взглянул на дядю, ему показалось странным такое поведение Клауса по отношению к делам веры, но он промолчал и отправился отдавать распоряжения.
После завтрака молодой феодал буквально потащил дядю по своему поместью; он показывал все, что успел построить и сделать, рассказывал о планах. Хелгар водил гостя по амбарам, погребам и овинам, с особой гордостью показывал гончарную мастерскую и начатое строительство кузни. Они долго ходили вокруг рва и частокола, окружавшего усадьбу, поднимались на дозорную башню. Молодого рыцаря переполняло чувство гордости, когда дядя хвалил его успехи или просто одобрительно кивал.
Солнце давно перевалило за полдень, когда Хелгар закончил показ хозяйства.
— Ну что ж, пора и подкрепиться, — сказал хозяин поместья.
— Нет, позже. — остановил его Клаус Маннелинг, — я сегодня с утра наблюдал за твоими упражнениями и заметил, что есть серьезные проблемы с твоей боевой подготовкой, которые надо срочно устранять.
— Да как же так? — очень эмоционально почти с возмущение спросил Хелгар, — я же всю свою жизнь только и делаю, что тренируюсь и сражаюсь! Вот и в дружине графа я был одним из лучших, так говорил наш воевода Гуго фон Гайдн.
— Я довольно хорошо знаком со стариной Гуго. Это достойный и очень опытный воин, он умудряется до сих пор оставаться живым, при том, что всю свою жизнь ходит по кромке. Ты ведь сам понимаешь, жизнь война, как правило, недолгая. Твой командир, до того как нанялся к графу Шауэнбургским, успел послужить наемником в армии Византийского императора.
Клаус усмехнулся, глядя на вытянувшееся лицо племянника.
— Хелгар, не делай такое лицо, ты выглядишь … хм… не солидно. — Клаус в очередной раз хохотнул и продолжил, — Да, твой командир был наемником у базилевса Иоана II Комнина. Я точно знаю, что он успел прочувствовать на собственной шкуре, какого это быть и пешим гоплитом[1], и конным катафрактарием[2]. И этот опыт очень сильно повлиял на фон Гайдена. Позже, когда он оказался в дружине графа, еще за долго до того, как Шауэнбурги получили обратно под свою власть Гольштейн и Штормарн, а еще в придачу Вагрию. Гуго стал делится опытом, приобретенным у греков: бой в плотном строю, конные патрули, движение на марше и ещё много чего полезного для дружины. Его познания оказались очень кстати, ведь войско графа Адольфа достаточно велико и решает масштабные задачи. Вот так Гуго фон Гайдн и пробился в командиры, а позже стал военноначальником графа. Теперь ты должен понять, что вся военная подготовка дружины была ориентирована на ведение коллективного боя
