Правила перехода (СИ) - Ли Сарко
— Хорошо, хорошо! — я замахала руками, чтобы он не начал опять хватать меня. — Пойдём сейчас?
— А когда ещё? Ждать завтрашнего утра? Так Валерки не будет, он завтра сваливает… Сейчас. Я и ты идём к вашим. И ты им всё объясняешь.
Я посмотрела через плечо Рафа на Георгия и двоих парней из банды. Конечно, они слышали разговор и сейчас лишь хмурились и согласно качали головами.
— Пойдём, — я взяла себя в руки. — Попробуем… только я ведь не могу гарантировать…
— По…! — это уже Георгий. — Если выполнишь миссию, — он обратился к Рафу, — получишь то, что уже давно просил. Слово Беззубого. А ты, — тычок пальцем в меня, — убью любого, кто посмеет пальцем тронуть. И все мы тоже.
Они опять согласно закивали.
— Нет, убивать не надо, — тихо попросила я.
Действительно, дело плохо. Вряд ли они сейчас меня разыгрывают — насколько я знаю, в таких компаниях подобные розыгрыши вещь рискованная.
И мы пришли в переход, когда там было шестеро наших. Валера выслушал меня со странным выражением на лице — как будто знал всю речь наизусть и лишь ждал, когда она завершится. А потом молниеносно рванулся к бите, которая лежала на бетонной плите возле него, размахнулся и швырнул её в Рафа, который стоял у выхода, подальше. Парень успел увернуться, бита едва задела его запястье, и Валера пошёл прямо, с горящими от гнева глазами, прилаживая кастет на правую руку.
— Не надо!.. — я в ужасе бросилась к Валере, хотела остановить, чтобы он не избил безоружного Рафа — но меня грубо дёрнули назад, и я поняла, что оказалась в железных объятиях Тик-Така. Он зашипел мне на ухо.
— Ты что! Не видишь, какой он? К нему сейчас вообще подходить нельзя!
На всякий случай я спрятала лицо в ладонях. Но избиения не произошло. Сначала Валера долго орал, перемежая нормальные слова такими, за которые меня мама бы заперла в комнате на неделю. Причём ни слова по делу он не сказал — чтобы никто, проходящий мимо, не мог подслушать. Потом наш главарь подтащил Рафа к себе, прижал к стене обеими руками и принялся что-то рычать ему в лицо. Раф, кстати, держался прекрасно: слушал спокойно, не возражал, изредка прикрывая глаза на самых громких звуках или когда Валера его встряхивал — это срабатывал инстинкт. А уж потом, когда всё успокоилось, был разговор. Я не вслушивалась в него — они говорили про какого-то Крокодила, про капец и про старые долги.
Когда Раф ушёл, Валера подошёл ко мне почти вплотную и посмотрел так, что я сначала испугалась. Но он усмехнулся.
— Ты смелая, — это было сказано очень тихо, как будто чтобы никто не слышал. — Я не ошибся, что принял тебя. Но всё равно: не лезь, если дерутся. Никогда. Твои ручки, — Валера взял моё запястье двумя пальцами и легонько встряхнул, — можно как прутик переломить. Реально, это несложно.
— Я не хотела, чтобы ты его бил, — тихо ответила я.
— Лин, запомни: я никогда не бью просто так, — серьёзно сообщил он. — И не убью, случайно не рассчитав удар. Я борец, меня всему этому учили. Так что ещё раз повторю: не лезь. Ты женщина, пусть за тебя решают мужчины.
— А кто должен усмирять гнев мужчины — разве не женщина? — возразила я.
— Вот в том-то и дело, — парень криво ухмыльнулся. — У тебя получилось. Честное слово — не ты, так дал бы ему пару раз по роже, может, нос сломал. Но он того заслужил. Так что порядки менять из-за того, что ты хочешь доброты, не собираюсь. Учти.
И он был прав. Я не должна никак влиять на его методы, которыми он пользуется уже давно и с помощью которых создал себе определённый авторитет.
А с Титанами я встречалась потом, и не раз. Конечно — они ведь тоже были из нашего района. Но ни один из них никогда не сказал мне злого слова. Мат я не считала за зло, нецензурная лексика у них вылезает от избытка эмоций, и они воспринимают данные слова как артикли. Раф всегда здоровался, и иногда мы даже беседовали о какой-нибудь ерунде. Георгий ухмылялся, являя миру выбитый зуб, и совершал кивок. Те ребята, что знали меня в лицо, тоже кивали. Так что жить в своём районе я не боялась — если меня не трогают такие, как они, то кто ж тронет?
Всё было хорошо. За исключением вечера первого сентября.
Хотя самом деле ничего плохого не случилось. Фактически. То есть никто никого не пырнул ножом, никто не разбил вазу или не потерял любимую игрушку.
Перед сном я, как обычно, выглянула в окно. Каждый вечер я делала так, чтобы поговорить с моим любимым ветром, рассказать ему самое интересное, что у меня случилось, или просто послушать его. И пожелать спокойной ночи. Такие вот причуды. В тот день я тоже так сделала.
И сразу почувствовала — это он. Кто он? Сложно объяснить… видите ли, я различаю ветер по запаху. Бывает зимний, весенний, летний, грозовой… впрочем, наверное, все так могут различать. Но бывает ещё один, особенный, и я сразу чувствую, что он именно такой. И чаще всего он появляется летом.
Это уникальный, неповторимый запах. Вдыхаешь воздух — и уже знаешь: вот он, самый любимый ветер. Он никогда не бывает морозным, всегда дует очень легко и мягко, как будто гладит по щекам. И пахнет неповторимо, так, что хочется зажмуриться и задержать его надолго, чтобы он никогда не уходил. Потому что с ним всё как будто меняется, как будто ты уже в другом мире, в сказочном и очень добром.
Моя мама говорит, что причина, возможно, в каком-то виде цветов, или это другой определённый запах, который я не могу классифицировать — освежитель для воздуха у соседей или что-то подобное. Но я уверена, что это не так. Мой ветер — живой. Да, именно так! Когда я чувствую этот запах, когда у меня появляется то самое настроение — значит, мой ветер становится живым. Так он обычный, просто поток воздуха. А в редкие моменты оживает, как будто специально для меня.
Конечно, я ни с
