Перекресток миров (СИ) - Лекора Грелдэй
— Как вы будете бороться, если эта зараза придет в ваш дом? Третий мир уже гибнет.—
Проговорил Грелдэй и цокнул зубами, исчезая прочь в собственный мир, ступая по пустынному замку, направляясь в кабинет, где царил настоящий мрак, который развеевала одна единственная свечка на столе. И присев за стул, тот постучал по столу несколько раз пальцами.
— Найдите мне перерождение Прародителя Технологий.—
На что позади него стали сгущаться тени, и миловидная на лицо девушка с аккуратными формами и полуобнаженном виде приобняла воастителя со спины, прижимаясь к нему.
— Господин~ почему вы так уверены что он жив~? Точнее, переродился.—
Сладким голосом проговорила она, с легкими вздохами стала поглаживать одной рукой мужчину по голове.
— Так сказал Космос, он переродил его в совершенно другом теле. Но и сказал, что больше так делать не станет ни с одном из нас, а он… Умнейшее создание, что поможет придумать лекарство от той дряни, и моей ошибкой был… Прошлый я.—
Немного раздраженно проговорил Прародитель, смотря в одну точку и не прекращал стучать по столу пальцами, пока девушка уже понимая, что ей ничего не светит, стала от него отраняться.
— Вам стоит меньше из-за этого волноваться и расслабиться…—
— Делай. Что. Тебе. Говорят. Абседия! —
Проговорил Грелдэй, прекратив это стучание, и сжал руку в кулак, краем глаза смотря на нее, явно будучи очень злым, на что девушка выдохнула, помахав рукой и растворилась в тенях. По всей комнате раздался ее голос.
— Как пожелаете, мой Прародитель~
Часть 3: Непризнанный
Живописные леса, куда нога человека еще не успела ступить, и нетронутая большая часть земли делит время с человеческой цивилизацией, что в поле воссоздала дома и храмы. Тяжелое бремя настало для простой семьи, ведь уродился у них необычный мальчик, и только одни его глаза об этом говорили. Левый был как голубое небо, а правый — как не от мира сего, имел часовый механизм в радужке глаза, и маленькая стрелка исходила от зрачка, что считала сутки днями и ночами, но время шло, взрослел малыш, и стоило стукнуть ему десять лет, как он стал вытворять странные вещи, а в центре груди рос кристалл.
Из металла и меди творил тот чудеса, создавая зверей, словно живых и разумных, и уже с малых лет потерял мальчик всех друзей. Местная церковь уличила мальчишку в Сатанизме. И если бы горе заканчивалось только этим, ведь уже шли слухи о сожжении на костре этого ребенка «Сатаны». Теперь сидит под землей этот бедный малыш, среди бетонных плит и деревянных прутьев, ожидая приближающийся конец. Из остатков металла, голыми руками до крови, он изгибал последнее свое творение — стрекозу, пока тени сгущались вокруг него и услышал тот женский голос со всех сторон:
— Малыш… А что ты здесь делаешь совсем один? ~—
Парнишка вздрогнул, но виду не подал, как сильно такое чудо его напугало. Умереть на костре, иль от невиданной силы? Он совсем не видел разницы.
— Я ребенок Сатаны. Я делаю страшные вещи. Так все говорят. И выгляжу я тоже. не как все.—
Взгляд мальчик устремил вперед, видя как перед ним проявляется полуобнаженная девушка с хитрой улыбкой, и медленно спускаясь к нему, та присела напротив, все так же по-лисьи улыбаясь.
— Вот как? А с чего ты решил, что это делает тебя ребенком Сатаны? Ты родился особенным, и тебя испугались. Свойственно людям, но ты… Ты не совсем человек, и мой господин тебя давно ищет. Тебя ждет не смерть, а великое будущее. Как тебя зовут? —
Мальчик приоткрыл глаза шире, смотря на нее, а стрелка в зрачке ускорила свой ход. Малыш даже рот приоткрыл, не веря своим ушам. Он не должен сгореть? Выбор выходит уже лучше чем был стать великим, или сгореть на костре?
— Меня зовут. Ройко Белозерский! —
Проговорил мальчик, а на лице уже образовывалась улыбка, глаза наполнялись счастьем и надеждой, с нетерпением тот вскочил и побежал к девушке в попытке налететь на нее и крепко опять, но был обманут, девушка растворилась в воздухе, однако голос ее по прежнему был слышен с разных сторон.
— Я не могу тебя забрать сейчас, пупсик. Я должна доложить лично моему господину. Мы вернемся завтра.—
С этими словами тени стали возвращаться на место, словно ничего не было, от чего надежда стала гаснуть в глазах малыша, и тот приобнял сам себя, опустив взгляд в пол, и тихо прошептал, надеясь что его услышат.
— Только успейте, прошу…—
Ночь прошла в тишине, она уже давила на голову мальчика, что так боялся что «спасители» могут не успеть и ему придется испытать агонию от пламени. Такие мысли не покидали его голову всю ночь, заставляя каждый раз широко открывать глаза, осматриваясь, в надежде на хоть какое-то изменение в тенях, но ничего не менялось до самого утра. Организм не выдержал усталости и погрузил парнишку в сладостные сны. Топот и скрип двери мгновенно разбудил Ройко, там стоял священник со стражниками, они так злостно на него смотрели. На отброса, не достойного жизни.
— Вставай, дьяволенок! Пора тебе погрузиться обратно в Ад.—
Проговорил грубый и властный голос священника, что гордо приподнял нос и развернулся, стал идти обратно, пока малыш немного осмотрелся и убедился, что изменений в пространстве нет, поднялся и пошел следом за ним, где его уже ждала публика и огромный, еще не зажжённый костер. Множество сухих веток и сена среди который возвышался огромный столб.
Стража достала веревки и повела мальчика к столбу. За эхом воя толпы был слышен священник, что говорил о благородстве сожжения этого жалкого ребенка, а надежда мальчика гасла на глазах, и тот с приподнятыми бровями всматривался в толпу ожидая чуда, до последнего надеясь что его спасут. И вот, когда его наконец привязали к столбу для казни. Руки над головой и ноги Ройко крепко привязали к столбу, стража стала уходить, а палач с факелом приближался к костру. Священник закончил свою речь добавив, напоследок.
— Да поглотит священное пламя дитя Дьявола, погрузив обратно в Преисподнюю!!! —
С этими словами палач бросил факел прямиком в сухое сено, которое мигом стало разгораться, а на лице ребенка застыл немой ужас, наблюдая как жгучее пламя приближается к нему. Слезы сами начали течь по его щекам, оставалось лишь зажмурить напуганные глазки и принять свою судьбу…
Пока не стало… Холодно?
Словно кто-то уже держал его на руках. Неуверенно
