Магическое безумие - К. Ф. Брин
– Не знаю. Мне бы хотелось хоть разок пожить в одиночестве. Я никогда не жила одна.
– Брось, Джесси. Я не прошу тебя жить там вечно. Боже, нет. Родиться здесь, потом переехать в Лос-Анджелес… да ты чокнешься в этом крошечном городке. Как же он назывался? О’Кифф? Хулахэнс? Но это место ждет тебя, если ты хочешь сбежать от родителей и обдумать дальнейшую жизнь. Ты даже сможешь немного заработать. Считай это освобождением от бегоний.
Менять одну безумную жизнь на другую не очень хотелось, особенно с учетом того, что я не смогу видеться с Дианой. Зато проблема с работой будет решена…
Я вздохнула и принялась потягивать свой холодный чай. Возможно, мне следовало остаться с родителями. Стресс поможет быстро во всем разобраться. Я знала, что справлюсь, если приложу усилия.
Но что-то не выходило у меня из головы. Пульсирующее… манящее желание.
Сердце бешено забилось в груди, над бровью показались капельки пота. Слова сорвались с языка прежде, чем я поняла, что собираюсь произнести их.
– Знаешь, почему бы и нет. Когда я могу начать?
Глава 3
Прощаться с родителями было легко. Папа похвалил меня за то, как быстро я нашла работу, и хотя мама расстроенно обняла на прощание, я подозревала, что она была рада заполучить кровать обратно – место, где можно спрятаться от папиного храпа.
Я почти передумала, когда въехала в крошечный городок О’Бринс, названный в честь основателей – ирландской пары, пересекшей горы Сьерра-Невада и поселившейся здесь ради добычи золота. С тех пор в регионе появилось множество виноделен, и крошечный центр города был усыпан винотеками, словно ветрянкой.
Против вина я не возражала. Честно говоря, я даже была рада. Что меня беспокоило, так это размеры города. Скорее, городка.
Я выросла в городе, где жило более ста тысяч человек. Потом переехала в Лос-Анджелес, оказавшись среди миллионов. Я никогда не жила в городе, центр которого можно было пересечь случайно, если перебрать с алкоголем. А с учетом количества симпатичных винотек именно это меня и ждало. Я напьюсь, и все три тысячи жителей быстро узнают об этом. Возможно, обо мне напишут в местной газете. И приложат фотографии. Я никогда не умела соблюсти правила приличия, даже когда пыталась. Особенно когда пыталась. Это невероятно злило Мэтта.
Извилистая дорога, которую предложил навигатор, вывела меня из центра в небольшой лес и устремилась наверх. Изящные домики с большими верандами, белыми колоннами и ухоженными садами теснились вдоль дороги. Новые автомобили стояли во дворах, их корпуса блестели в золотистом свете полуденного солнца.
В конце дороги возвышался огромный дом.
Мои глаза расширились, и я сбавила скорость перед тем, как въехать во двор.
Несмотря на солнечный день и ярко-голубое небо, над трехэтажным зданием словно нависла грозовая туча. Готическое здание было увенчано шпилем, а в маленьком окне на чердаке горел свет. Мрачные тени чего-то невидимого нависали над строением. Рамы больших окон изящно изгибались кверху. Декоративные ставни и шторы были черными.
«По крайней мере это лучше какашечного цвета».
Теперь, когда я снова увидела дом, на меня нахлынули воспоминания. Темные комнаты, зловещее предчувствие, пугающий вид дома и странное ощущение принадлежности ему.
Действительно странное. На первый взгляд это место, так отличавшееся от остальных домов на улице, казалось недружелюбным. Все в нем, начиная от расположения в тупике вдали от дороги и заканчивая мрачными красками, словно говорило: «Не подходи». Дом напоминал огромного монстра, в деревянный корпус которого было вшито предупреждение. Любой прохожий чувствовал исходивший от него холодок.
Но пока я смотрела на него, что-то разгоралось внутри. Сердце уверенно билось в груди, распространяя тепло по всему телу. Распространяя чувство, что я дома, в безопасности, на своем месте. Что-то в этом доме притягивало меня. Умоляло подойти ближе и устало прижаться к его стенам.
Я выдохнула, осознав, что все это время не дышала.
– Я спятила, вот и все. Пожила с родителями, пусть всего пару дней, и сошла с ума.
Но странностей было немало. Несмотря на ясный солнечный день, из окна на чердаке исходило сияние, – магия, – странные тени накрывали дом, взявшись словно из ниоткуда, – черная магия, – газон был аккуратно подстрижен – прилежный садовник.
Мое воображение проснулось при виде этого чудовищного дома. Я снова почувствовала себя подростком.
– Да это настоящий замок, – тихо сказала я, заезжая во двор. – В детстве все кажется крупнее. Ха! Он действительно огромный!
Что за привычка бормотать под нос? Так делают все матери или это просто возраст? Я не знала, но привыкла к этому. Мне следовало следить за собой, иначе я опозорюсь перед суперстарым-но-не-собирающимся-умирать двоюродным дядей Эрлом.
Я медленно вышла из машины, и меня охватил восторг. Я чувствовала, как губы расплылись в улыбке. Что-то в решении приехать сюда казалось правильным. Дом был большим, странным и пугающим, но именно это сейчас мне и было нужно.
Пытаясь сдержать безумную улыбку, которой наверняка можно было пугать людей, я подошла к входной двери и уставилась на огромное дверное кольцо с горгульей. Она молча смотрела на меня своими странными медными глазами.
– Надеюсь, она не говорит, – пробормотала я, вспомнив фильм «Лабиринт» из детства.
Но что, если она заговорит?
Безумная улыбка стала еще шире.
Забудь об улыбке – кто-нибудь наверняка вызовет полицию, увидев, что чокнутая женщина среднего возраста околачивается у чужого дома.
Диана велела мне сначала постучать. Если никто не ответит, я должна была зайти в первый дом слева, чтобы получить ключ.
Окинув взглядом пустую улицу и убедившись, что никто не таращится на меня, я взяла холодное металлическое кольцо и трижды постучала по двери. Звук гулко раздался в доме, перепрыгивая с этажа на этаж. Я чувствовала его, словно он был осязаемым. Мое воображение работало на пределе.
Я сделала глубокий вдох, почувствовав прилив адреналина.
– Вы звонили.
– Ой!
Я подскочила и резко развернулась, прижав сумку к груди, словно какая-то старушка, увидевшая что-то непотребное.
Передо мной стоял высокий худощавый мужчина с морщинами, которых было больше, чем волос на голове. У него были черные глаза, хмурое выражение, застывшее на лице много лет назад, а еще он был выше меня как минимум сантиметров на тридцать. Его костлявые плечи обтягивал поеденный молью плащ с рваными полами, трепетавшими на ветру, хотя мне казалось, что воздух замер.
