Сердце ведьмы - Лаура Лабас

— Ты хочешь знать, где она живет? —

Я кивнул.

— Марко? — Кто-то появился за моей спиной, и я бы вздрогнул, если бы это не происходило постоянно. Тени Аднана двигались предельно тихо и очень незаметно. И хотя я знал, что его охранники всегда рядом, видел я их редко.

Марко был коренастым мексиканцем, а был ли он теневым существом или нет, с первого взгляда определить не удавалось. Он протянул мне сложенный листок бумаги, который я в недоумении взял. И увидел, что там написан адрес.

— Откуда ты знал…

— …что ты спросишь об этом? Не имел ни малейшего понятия. Но натура моих призраков такова, что они всегда на шаг впереди моих врагов, — прозвучал его загадочный ответ. Я взял записку и повернулся, чтобы уйти, но тут Аднан опять обратился ко мне.

— Валенс, одно предупреждение. За четыре года, прошедшие с тех пор, как она здесь живет, она не проронила ни единого слова о своем прошлом. Кого бы я ни спрашивал, никто никогда не видел ее раньше и ничего не слышал о ней.

— Это не редкость, когда кто-то из нас после изгнания из теневого города менял свою личность. Чаще всего так и происходит.

— Но до сих пор я не встречал никого полностью без прошлого.

Всезнающий Аднан наткнулся на окружающую ее бетонную стену. Исключительный случай.

— Значит, ты все-таки интересуешься ею.

— Меня всегда интересуют потенциальные союзники. Или враги. — Он испустил глубокий, немного театральный вздох. — Просто будь осмотрителен. Как я слышал, она не очень охотно разговаривает с настоящими ведьмаками и лицами мужского пола вообще.

— Я не собираюсь с ней разговаривать, — ответил я. — Будет достаточно, если она снимет заклятие.

Глава 3

Дарсия

Моя рабочая комната находилась на нижнем этаже дома, примыкавшего к Дофин-стрит. Ежедневно улица была переполнена туристами, которые снимали тысячи фотографий знаменитых французских балконов. В моем доме тоже был такой балкон (довольно заросший), которым я, в отличие от террасы на крыше, почти не пользовалась. Зачем сидеть там по вечерам и служить живой моделью для всяких туристов? Нет, спасибо.

Некоторые, вероятно, спросят меня, почему тогда я не переехала или с самого начала не выбрала другой район. Ответ был простым — мне тоже нравились балконы, выцветшие желтые и зеленые ставни, и самое главное, близость к Ройял-стрит, где было множество художественных галерей, антикварных магазинов и отличных ресторанов.

— Разожги огонь, — попросила я Тино, открывая неказистую деревянную дверь, на которой уже начал отслаиваться белый лак.

Мы друг за другом вошли в темную комнату. У изгнанников здесь создавалось впечатление, что они внезапно снова оказались в Вавилоне или одном из других теневых городов, откуда были высланы. Никакого электрического света, никакой современной мебели. Признаюсь, здесь я тоже чувствовала себя более по-домашнему, чем в остальных местах Нового Орлеана. Это было мое специально созданное убежище, и без него я бы давно сошла с ума из-за тоски по Вавилону и своей семье.

Семнадцать лет я прожила на родине, прежде чем меня отправили в изгнание. Я была обыкновенной школьницей. С обыкновенным надеждами. С обыкновенными мыслями.

До тех пор, пока я не оказалась втянута в этот кошмар.

Я подошла к массивному деревянному столу. Он был придвинут к левой стене и накрыт парусиной с многочисленными пятнами, на которой громоздилось множество посуды из стекла и металла и различные нужные ингредиенты. С потолочных балок свисали старые и свежие пучки трав, восковые свечи, которые я изготавливала для своих постоянных клиентов, чтобы защитить их от возможных заклятий, и сушеные цветы, нейтрализовавшие некоторые неприятные запахи. Запахи, которые источали мои пациенты. Снятие заклятий никогда не было приятным занятием, а иногда казалось просто отвратительным.

Пока Тино укладывал вилу на быстро созданное мной на высоком приставном столике ложе из разноцветных салфеток, я искала необходимые для настойки ингредиенты в темных аптечных шкафах. Сразу три этих массивных предмета мебели стояли у покрытых побелкой стен с поперечными балками, и в них хранились самые действенные ядовитые и целебные травы, зелья и амулеты, флаконы с красочными жидкостями, острые иглы, нити, плоскогубцы и другие инструменты, которые я часто использовала для небольших операций. В моей профессиональной области нужно быть готовой ко всему.

Я прошла мимо бычьего черепа, порошок из костей которого придавал особую силу снотворному, и клетки с чучелами ворон, чтобы достать банку с крупно нарезанной корой корня ибоги[1]. Положила несколько ложек коры в гранитную ступку, стоявшую на длинном рабочем столе. И прежде чем раздробить их, добавила немного нашатыря. Это, как я надеялась, могло помочь маленькой виле прийти в себя и начать бороться со своей травмой. Ингредиенты я нагрела на огне вместе с зеленоватым растительным маслом. После недолгого размышления добавила эссенцию мирры. Она должна обеспечить необходимое очищение от последствий любых заклятий. Кроме того, многим пациентам она помогала сосредоточиться на своем внутреннем мире.

В случае с вилой оставалась надежда на механизм самоисцеления.

Если честно, я не знала, что именно делаю. С людьми я придерживалась баланса трех дош[2], но у сверхъестественных существ организм часто работал иначе.

Пробуждающее зелье с таким же успехом могло ничем не помочь виле.

Когда жидкость начала шипеть, я сняла ее с огня и подождала несколько минут, пока она не остынет настолько, чтобы я могла влить ее в рот вилы.

Тино держал ее крепко, но все равно часть жидкости стекла у вилы по щекам. Я отложила пробирку в сторону и коснулась пальцем ее лба. Он был ледяным.

— Мне очень жаль, Тино, — тихо проговорила я. Его плечи поникли. — Она должна продолжать бороться, или она умрет.

— Бороться, — тут же откликнулся Тино, и его загоревшийся взгляд остановился на мне. — Как и ты.

Сердце у меня ухнуло вниз.

Слишком хорошо я помнила боль, переломанные кости и кровь. Кровь, которая была не только моей. Я тоже была таким сломленным существом, когда меня нашел Тино. И именно он подарил мне новую жизнь.

Тино, лесной тролль, с того момента ставший моим верным спутником. Моим ближайшим доверенным лицом.

— Не думай, что я забыла, как ты испортил мой план, — фыркнула я, чтобы прогнать нахлынувшие чувства.

— Ведьмы… Сердце, — выдавил он и снова повернулся к лежавшей без сознания виле.

— Совершенно верно. — Я подняла палец. — Из-за тебя последние несколько недель были потрачены впустую, и надо начинать сначала.

Вздохнув,