Татьяна Солодкова - Витражи

– Надоел, - пояснил я в ответ на Ленин недоуменный взгляд.

Но, оказалось, ее удивило совсем не то, почему я это сделал.

– Не знала, что ты так умеешь, - сказала она.

Я пожал плечами:

– Проще простого, даже заклинания не надо…

На этот раз не договорил я - Пурген вдруг подскочил и впился зубами мне в руку. Я заорал и подскочил, стряхивая его с кисти, которую он безжалостно прокусил.

– С ума сошел?! Я тебе что, крыса?!

Пурген брезгливо фыркнул, его усы были в моей крови.

– А я тебе не телевизор, у которого можно просто выключить звук, - важно ответил сбесившийся кот. - Надо же мне было голос восстановить.

– И для этого надо было меня кусать? - взвился я. - Больно, между прочим!

– Ну и дурак,- обласкал меня наглый котище, - пять лет учишься, а ни черта не знаешь. Конечно, надо было кусать, а как еще? Кровь мага Стихии, чтоб ты знал, творит волшебные вещи.

Я не нашел слов. Про кровь мне никто не рассказывал, да и я нигде ничего подобного не читал.

И, пока я искал, что бы ответить, Пурген поставил хвост трубой и шагом собаки президента вышел из комнаты.

Н-да… дела…

Я глянул на Лену: она давилась смехом.

– Что?! - обиделся я.

– Он тебя уделал, - она все-таки расхохоталась.

Я только скорчил рожу.

Черт! Пурген действительно меня "уделал"! Ну, Красов… Почему какой-то там кот, пусть даже и мой, знает больше меня? И почему я вечно обнаруживаю, что, говоря словами Пургена, "ни черта не знаю"? Да потому, что обучение мое не закончилось, умотал Захар в Москву, а я должен был доучиваться сам. Только в книжках, оказывается, есть далеко не все. А Захар… За пять лет проведал один раз, хотя ему тоже не так уж трудно переместиться, он там занят не больше, чем был здесь, это у меня нет ни секунды свободной…

– Почему Захар не научил меня всему, - горько задал я риторический вопрос. - Неужели такая большая разница между столицей и провинцией?

– Я думала, ты больше не переживаешь по этому поводу, - Ленчик серьезно так на меня посмотрела.

– Он бросил меня, променял на столицу…

– Но ведь он спрашивал твоего согласия.

– Конечно, - я невольно поморщился. - Он спросил: "Денис, ты не против?" А сам так и светился от счастья, что его туда позвали. Я что, изверг, что ли? Если бы я его удерживал, было бы хуже, он бы просто возненавидел меня за то, что я задушил его мечту. Он не хотел оставаться, как я мог его не пустить? К тому же я ведь тоже однажды разочаровал его до слез, так что мы квиты…

– Но? - подтолкнула она меня.

– Но Захар меня кинул. Он же был мне не просто наставником, я считал его другом.

– Может, тебе стоит с ним поговорить?

– Нет, - я замотал головой, - не хочу. Когда он приезжал я ни словом об этом не обмолвился, теперь поздно. В конце концов, он счастлив там, а я ему никто, просто один из учеников… Прости, - я встал и достал из кармана куртки сигареты. Лена ничего не сказала, я уже миллион раз обещал бросить и ей, и себе, но эти пять лет не давали передыха, а сигареты, как ни странно, снимали стресс, в конце концов, я же маг-целитель, рак легких мне при желании не грозит.

Я вышел на балкон, настроение стало наисквернейшее. Вот так обычная перепалка с котом напомнила обо всем сразу: и о том, что я по-прежнему ничего не знаю. И о Захаре.

Я закурил, все еще думая об этом. Я никогда бы не смог так поступить со своим учеником. Никогда. Учитель рано или поздно должен отпускать на волю своего подопечного, но только когда тот готов. А я готов не был. Ну и что, что я сделал невозможное и помирил черных и белых, это ведь не означает, что я сформировавшийся маг? Конечно же, нет.

Да как же он мог?…

Я бы никогда не поступил так со своим учеником… Право, у меня никогда не будет учеников. И не надо. И слава богу. Только этого не хватало, неучу учить неучей… Чему я могу научить? Разве что курить. Но, в любом случае, как Захар я не поступил бы никогда. Если я тогда довел его до слез, но потом сделал над собой усилие и выполнил свой долг, то он просто… он меня предал. Надеюсь, он счастлив там, куда так стремился…

– Денечка! - не могла нарадоваться нашему появлению бабушка. - Леночка! Наконец-то! Заждались вас!

Светка же даже не оторвалась от книги, которую читала, развалившись в удобном глубоком кресле. Ясное дело, притворяется, что знает буквы. Светка с книгой - явление настолько редкое, что я даже удивился.

Зато то, что она выдала вместо приветствия, было полностью в ее стиле.

– Эта она заждалась, - буркнула девчонка. - Мне-то и так неплохо.

– Поверь, Светочка, мы не к тебе, - огрызнулся я.

– Да пожалуйста! - она сорвалась с кресла и умчалась в другую комнату, хлопнув дверью.

– Чего это она? - не понял я. Светка, конечно, не подарок, но не законченная же дура. Ладно, мне она не рада, но Ленке могла бы сказать простое: "Привет"! Язык, что ли отломится?

Бабушка пожала плечами:

– Третий день такая. Ума не приложу, что с ней.

– А нечего и прикладывать, - вмешалась Лена. - Неужели не ясно, что с ней?

– Нет, - ответили мы с бабулей в один голос.

В ответ Лена снисходительно улыбнулась:

– Неужели не догадываетесь? В личной жизни у нее проблемы, разве не понятно? Причем, что-то серьезное.

– Развод, - съехидничал я.

Лена скривилась:

– Очень смешно. Пойду с ней поговорю.

– Она заперлась, - предупредила бабушка.

Я потер щеку, вспоминая Ленкину пощечину, приводящую в чувство, как электрошок. Помнится, тогда она взломала замок моей комнаты обычной шпилькой…

– Не беспокойся, - заверил я. - Лена умеет выводить людей из депрессии.

– Постараюсь.

И Лена отправилась к моей неразумной сестрице, а мы с бабулей пошли на кухню. Когда-то эта квартира принадлежала Захару, а на этой самой кухне он варил какие-то снадобья. Может, именно поэтому я не очень любил здесь бывать.

– Чай будешь? - спросила ба.

Я устроился на стуле.

– А кофе есть?

– Чай, - непреклонно повторила она, - хватит травить себя кофеином, - это уж точно, в последнее время я перенял у Акварели способ приготовления питья. Теперь это был не кофе, растворенный в воде, а вода, растворенная в кофе, раньше мне это казалось гадостью, а потом почему-то понравилось.

– Да ладно тебе, - отмахнулся я. - У меня здоровье крепкое.

– И поэтому ты по-прежнему куришь? Верно? - она налила мне чая с мятой и села напротив.

– Да, - признался я.

Тогда она посмотрела на меня серьезно-серьезно:

– Тяжело тебе?

– Да нет, - ответил я. - Нормально.

– Правда? - в ее взгляде была тревога. В каждую нашу встречу бабушка все время боялась увидеть во мне признаки сумасшествия, как у деда.