Ричард Кнаак - Конь-призрак

Она хотела чего-то другого, чего-то более чистого. Только сейчас принцесса поняла, что смерть не бывает чистой — в особенности смерть, порожденная ненавистью и местью. Эти люди убили двух ее спасителей и, может быть, ее возлюбленного, но такого — такого она им не желала. Когда исчез последний солдат, исчезла и ее ярость.

Эрини сползла по стене, ее невидящие глаза уставились в пустой коридор, где лишь оружие напоминало о страшной гибели дюжины солдат. Появись сейчас новые стражники, принцесса не стала бы защищаться. Наверное, она и не заметила бы их. Эрини видела лишь непроглядную тьму — тьму, которую приняла с радостью, как единственного надежного друга.

Голова Эрини склонилась набок, усталость и раскаяние унесли ее в единственное место, где ее ждал покой.

ГЛАВА 15

Темный Конь осторожно двигался к палатке старого колдуна. Он не ощущал присутствия Сумрака, но волшебник, так хорошо знающий Коня-Призрака, вполне мог обмануть его.

«Утром их ожидает страшный сюрприз», — подумал Темный Конь, гадая, какую роль сыграет смерть Дрейфитта в походе на Адские Равнины. Сумрак вступил в союз с Серебряным Драконом, но если Темный Конь правильно понимает обстановку, из-за этого устрашающего убийства войско может повернуть назад, в Талак, чего Серебряный клан жаждет меньше всего на свете.

Почти уверенный, что его не ждет ловушка, но все же не решаясь полностью довериться своим ощущениям, Конь-Призрак медленно двинулся к лагерю. Переместиться по тоннелю было бы проще, да и незаметней — но он не решался очертя голову кинуться туда, где только что побывал его противник. Кроме того, после смерти Дрейфитта в лагере ему могли встретиться только простые солдаты, чье оружие ничем ему не грозило.

Темный Конь осторожно проник в лагерь. Конь-Призрак вновь обрел все свои способности, и ему ничего не стоило отвести глаза часовому или заставить его свернуть в другую сторону. Новобранец, чистивший яблоко, вдруг уронил нож, и пока он искал его во тьме, иссиня-черная тень тихо проскользнула мимо него.

Конь-Призрак старался не забывать о своих недавних ошибках, чтобы не потерять бдительность — Сумрак большой мастер расставлять капканы.

Палатка Дрейфитта стояла в отдалении от остальных. Хотя с военной точки зрения волшебник представляет огромную ценность, но большинство солдат и офицеров предпочитали держаться подальше от него. Кто знает, что на уме у подобных людей?

Темный Конь тщательно проверил окрестности палатки, но ничего подозрительного не обнаружил. В воздухе витали запахи насилия и мощной магии, но этого и следовало ожидать после схватки двух волшебников. Никто до сих пор не знал, что королевский заклинатель лежит мертвый в своей палатке.

Ффуфф! Темный Конь с отвращением уставился на дело рук своего заклятого друга-врага. Какое лицемерие! «Чем дальше, тем меньше мне нравится твое истинное я, дружище Сумрак!»

Несомненно, волшебник считал, что оказывает большую честь Дрейфитту, иначе не стал бы возиться ни с его телом, ни с изготовлением погребального ложа. Но как мог его старый соперник не увидеть, что у него получился не знак уважения, а издевательство над памятью покойника?

Дрейфитт лежал со скрещенными руками, облаченный в яркие одежды, каких никогда не носил при жизни. Губы его украшала умиротворенная улыбка — явное произведение Сумрака; Темный Конь никогда не видел королевского колдуна улыбающимся.

Следуя традициям своей расы, Сумрак сотворил для Дрейфитта погребальное ложе волшебника враадов. Позолоченное и украшенное драгоценными камнями, оно выглядело скорей ярмарочной диковинкой, чем последним пристанищем неудачливого волшебника. Ложе подпирали четыре богато разукрашенных изваяния, изображающие четыре расы: дракон, человек, квель и искатель. Темный Конь подумал о том, какой смысл может быть заложен в этих четырех фигурках, но ничего путного ему на ум не пришло. На всякий случай он еще раз исследовал палатку.

В Дрейфитте еще теплилась жизнь! Темный Конь понимал, что не сумеет вернуть старого колдуна к жизни, он надеялся лишь, что Дрейфитт скажет ему хоть что-нибудь о намерениях Сумрака. Хоть что-нибудь!

Темный Конь принялся за дело. Он делился своей силой с умирающим колдуном, словно глотком воды с человеком, гибнущим от жажды. Темный Конь действовал осторожно и неторопливо. Отдай он слишком много — он завершит дело, начатое Сумраком, слишком мало — и оживить старика не удастся.

Худое, сморщенное лицо колдуна дернулось — жизнь по каплям возвращалась в него. Дрейфитт, хрипя и кашляя, хватал воздух скрюченными пальцами, словно пытаясь вернуть дух в прохудившуюся телесную оболочку.

Темный Конь пробормотал проклятие расе, породившей Сумрака.

Веки старика задрожали, открылись незрячие глаза. Темный Конь склонился ближе: если умирающий ничего не видит, то, может быть, он еще может слышать?

— Дрейфитт, это я, Темный Конь, — шепнул он в ухо колдуну. — Ты слышишь меня?

Молчание.

— Дрейфитт, я сделал все что мог, но жить тебе осталось недолго. Талак и его народ по-прежнему зависят от тебя, как зависели больше века.

Рот колдуна приоткрылся и закрылся вновь. Темный Конь ждал. Человек опять открыл рот и попытался заговорить, но из уст его донесся лишь слабый хрип. Темный Конь с опаской дал ему еще немного своей сущности.

— Др… др… — все, что смог выговорить умирающий.

— Да, да, тебя зовут Дрейфитт… — Коню-Призраку хотелось закричать от отчаяния. И это все, к чему привели его усилия? Неужели от мозга Дрейфитта больше ничего не осталось?

— Драак… король…

— Король-Дракон? Который? Властелин Красного клана?

— Тал… лак… — Левой рукой Дрейфитт коснулся груди. — Кворин! — Самое разборчивое слово, говорящее о том, как колдун ненавидел советника. Дрейфитт опять коснулся груди, словно в поисках чего-то, висящего на его шее — или на шее Кворина.

Обрывки слов и жестов сложились в мозгу Темного Коня в смутную картину, но ничего в ней не относилось к врагу, за которым охотился Конь-Призрак.

— А что Сумрак? Скажи мне о Сумраке!

— Памм… мять… вспомн… ребенок? — Дрейфитт повел глазами, словно разглядывая образы прошлого… Какая-то неотвязная мысль мучила старика, и он скупо цедил слова, пытаясь высказать ее. Колдун понимал, что умирает, и даже щедрый дар Темного Коня не может спасти его.

— Память? Ребенок? — Что это может значить?

— Ошибся опять… опять…

— Мастер Дрейфитт! — раздался крик снаружи.

Темный Конь обернулся и пропустил последние слова Дрейфитта. Когда он вновь повернулся к колдуну, тот уже замолчал. Глаза его по-прежнему были открыты, но вряд ли он видел что-нибудь, кроме Последней Тропы, которой в конце жизни проходит каждый смертный. Последние слова старого колдуна пропали понапрасну.