Марина Казанцева - Жребий Судьбы

— Не вышло. — сказал Фазиско, утирая слёзы. — Ну что ты за партнёр, Лён! С тобой невозможно ничего достичь! Настоящий дивоярец: ни с кем не советуется, никого не спрашивает, не признаёт ошибок, ни в чём не раскаивается! Как увидит демона, так один разговор: мечом рубить! А я старался! Яблок им припас, дров натаскал, к Ороруму их сводил, принцесс достал, негодяя отрыл такого, что лимб по нему рыдает горькими слезами!

— Так ты всё знал? — спросил Лён. — То-то я заметил, что ты всегда в курсе всех дел прежде меня. Как получилось, что Жребий предоставил тебе преимущество?

— Конечно! — язвительно ответил Лембистор. — Ведь я же вызывающая сторона! Я отыскивал тебе самых вредных и плохих людей. Ганин Тотаман — замечательное тело. И даже эта сволочь с гнилой рожей. Вот только с сэром Гентом я промахнулся, просто позарился на его смазливенькое личико. Ведь я тоже не лишён стремления к прекрасному.

— Так не Жребий, а ты выбирал объект? Так мы с тобой ничего не достигнем — ты всегда шельмуешь. Перестань путаться у Жребия на пути, пусть он сам выберет кого надо.

— Смотрите! — закричал со стороны Долбер, и два недруга обернулись на его крик.

Камень рассыпался, оседая песком, а из его недр освобождались три принцессы. Они оглядывались, трогали себя руками, хватались за лица. Они смеялись, плакали и обнимались. Их платья были серыми от въевшейся в них каменной пыли, но станы стройные, как стебли роз.

— Фазиско! — кинулась к Ручеро старшая, глядя на него сияющими глазами.

— Увы, милая, — ответил тот, отстраняя от себя её руки. — Ничего не вышло. Но, я приду к тебе, Корделия! Помни обо мне. Однажды я вернусь! Верь мне!

С этими словами он побежал прочь и скрылся за башней.

— Мой принц. — сказала средняя, приближаясь к Лёну и восхищённо глядя на него. — Вы лучший из всех, что приходили на эту гору.

— Я не принц. — ответил он, качая головой.

— Вы принц, потому что вы победили колдуна.

— Нет. — ответил он и отстранился. — Мне жаль, принцесса, но я не из этой сказки. Я просто мимоходом. Вы найдёте себе более достойного избранника.

Он отошёл, убрал меч и стал ждать, когда Долбер объяснится со своей принцессой. Но, там тоже, кажется, было не всё в порядке.

Долбер нежно протянул к принцессе руки.

— Не трогай меня. — мрачно отвечала та, глядя на него искоса и отряхивая платье.

— Отчего же? — изумился Долбер. — Разве я не дрался за тебя?

— Ты не принц. — заявила прямо королевская особа. — Я не могу стать ни крестьянкой, ни столбовой дворянкой. — добавила она, усмехнувшись.

— Она всегда была дурой. — сказала Корделия, глядя на свою младшую сестру. — Пойдём, Роксана, тебе тоже не повезло. Будем сидеть в башне и ждать своих принцев.

Она кивнула на прощание Лёну и направилась вместе с сестрой в замок.

— Постойте, девочки, я с вами! — голосом капризной барышни прокричала младшая. — Я есть хочу!

— Всё. Приключение окончено. — сказал Лён поникшему Долберу. — Я бы сам не желал тебе такой принцессы. Я думаю, твой жребий ещё впереди. Уходим?

— Уходим. — ответил повеселевший друг.

Глава 15. Гомункул

Биологиня Матюшина, которую ученики метко прозвали Вакуолей, как всегда, опаздывала к первому уроку. Звонок уже прозвенел, а она ещё только минует вестибюль. Опасливо покосившись на дверь директорского кабинета, она быстренько прошмыгнула на лестницу.

Как и предполагалось, класс носился по рекреации и орал — ученики торопились насладиться последними мгновениями свободы.

— А ну-ка, тихо! — прикрикнула своим слабым голоском биологиня и поспешила открыть дверь.

Едва она шагнула в класс, как тут же замерла, перекрыв своим широким телом дорогу ученикам. И было отчего. На учительском столе среди разорванных тетрадок сидел голый ребёнок и что-то ел. Был он худ и очень грязен, на его кривой спине выделялись, словно пуговицы, позвонки.

— Это что такое? — изумилась Наталья Игоревна.

Ребёнок обернулся, и на учителя глянули мутные маленькие глазки. Лицо его не походило на лицо обычного ребёнка, но было сморщенным, серым и имело выражение одновременно тупое и хитрое. Растрёпанные чахлые волосики и сопливый нос довершали картину. Продолжая чавкать, странный ребёнок разглядывал застывшую в растерянности Вакуолю, потом поднялся на свои кривые рахитичные ножки, ловко спрыгнул со стола и убежал в лаборантскую.

«Что происходит?» — ошеломлённо думала биологиня, но сзади уже напирали ученики, и Матюшина невольно вошла в класс. А далее уже совершенно машинально начала урок. Некоторое время она прислушивалась к происходящему в лаборантской, но потом не выдержала и пошла посмотреть.

Маленький человечек ростом был года на три, а лицом на все шестьдесят. Он опять сидел на столе и деловито уминал кекс, перед ним стояла початая бутылка водки и чайная чашка. В бутылке Наталья Игоревна признала свой стратегический запас, который она держала на случай головной боли, а поскольку голова у неё болела часто, то водка была ей жизненно необходима. И чашка тоже принадлежала Матюшиной.

— Ты что делаешь, негодник? — изумилась она, видя, как ребёнок выпил чашку водки, как воду.

— Не видишь, что ли — жру. — огрызнулся тот.

— Откуда ты? — теряя разум, шёпотом спросила биологиня, и страшная догадка вдруг озарила её.

— Из банки. — так же неприветливо ответил ребёнок и спросил: — Колбаса есть?

— Нету колбасы. — одурело ответила Матюшина.

— А нешто водку-то без колбасы жрать? — рассердился тот. Потом быстро допил содержимое бутылки прямо из горлышка, рыгнул, пукнул и, соскочив на пол, промчался мимо Натальи Игоревны на выход. Хохот в классе возник и тут же сменился на гробовое молчание, среди которого отчётливо прозвучал тонкий детский матерок.

Это был настоящий кошмар, и биологиня Матюшина, задав детям самостоятельное изучение параграфа и строго-настрого приказав не шуметь, принялась осторожно ходить по этажу, чтобы выяснить, куда девался этот странный уродец.

— Эй, — тихо звала она. — Эй! Где ты?

До конца урока было ещё минут двадцать, и, если она не найдёт беглого гомункула, ей будет плохо. И что за чёрт её дёрнул заняться алхимическими опытами!

— Чепуха всё это. — убеждала она сама себя. — Не может из этой дряни родиться человек!

И вдруг замерла, напуганная своими мыслями. А ведь не было у этого уродца пупка! Точно не было! Она отчётливо помнит его нездоровое выпуклое пузцо, на котором не было ни малейших признаков пупка.