Валентин Юрьев - Паучий Замок

  Когда вдоль долины потянуло холодным ветром сверху, я закрыл нас колодцем, таким же, каким поймал её, и Канчен-Та прощупав его твёрдость и дырку сверху, сказала, что она как дура, могла бы и удрать тогда, у пропасти, и тут же требовала, чтобы я здесь и немедленно научил бы её тому, как это делать.

  Я объяснял, вспоминая свои первые мучительные шаги, и убеждался, что ей не дано понять даже основы волшебства, как не дано людям без слуха подобрать мелодию, а она объясняла мне зачем-то, как сшивать шкуры двумя иглами с крючками на концах, хотя я, вроде бы и не спрашивал, короче мы провели самое чудесное время здесь и абсолютно неважно, о чём говорили наши языки, когда общались души. И хотя слово 'любовь' даже не присутствовало в нашем детском ещё лексиконе, это была она, первая и чистая.

  Наш интим кончился весьма прозаично: в прозрачную защиту на уровне моей головы с грохотом, в тишине прозвучащим как взрыв, врезался неплохой булыган, что напомнило о том, в какой стране мы находимся, и что враги найдутся всегда.

  Не будь холодного ветра, не быть бы мне живым на следующий день. Не нашли мы в темноте никого, а по следу в траве дошли до места пиршества, где следов было намного больше, чем иритов, и я проводил свою печаль в палатку, надеясь, что увижу её утром.

  Но рано утром мы ушли, не прощаясь, в крепость клана, пока все ещё спали. Во-первых, потому что терять огромные деньги и ссориться с великими этого мира не стоило, это было понятно даже мне, юнцу, никогда не имевшему самого маленького кусочка золота и не знающему его истинную цену.

  Кроме того, меня поразило, как быстро весь мой бравый героический отряд освинячился на простых поминках в провинциальной, захолустной дыре, где не было ни кабаков, ни других сомнительных заведений, о которых я только слышал в приватных беседах. А если бы это был город? Ведь даже воины охраны пожаловались, что парни лезли к ним с предложением продать оружие и просили достать согревающего.

  Надо было уходить. Пришлось мне сделать всем героям внушение и напомнить, кто они такие и зачем мы здесь, в чужом королевстве, что такое трофейное оружие и честь воина. Эти паразиты ещё и обиделись, что, впрочем, было мне на руку, потому что душа моя оставалась пока что здесь, на травяном пустыре, в одной из палаток, и молчаливый бег, который понёс нас к новым приключениям, был спасительным и облегчающим.

  Никогда я ещё не чувствовал такого мучительного одиночества, потому что разлука с родителями - всегда лишь первый шаг к встрече с ними, а расставание с любимой может привести к потере навсегда и сердце болит, предчувствуя это. И хорошо, что никто не лез в мою душу, которая летала около невзрачной палатке, к которой так и липли глаза.

  Мы бежали весь день, чувствуя, как хорошо работают отдохнувшие ноги, как легко дышится в горах, которые становились все ниже, уходя в голубую долину, как выходит из головы хмель и боль, у кого - что.

  Редко встречающиеся аборигены дружелюбно махали нам руками, приветствуя, как добрых гостей, и постепенно забылся ночной подлый бросок камня, в котором я невольно обвинил всех жителей этой страны, а сейчас начал понимать, что это был просто мой враг, личный, всего один, и ничего больше!

  И постепенно пришло тёплое чувство к трудягам, которые руками перебирали каждый кусочек земли, освобождая её от камней, вслед за прадедами, и несли в сердце добро, заставляя каменистые пустыри зеленеть и цвести, что, правда, не мешало боевым ножам торчать за спиной.

  К вечеру мы прибыли под стены Клана Огня, умылись в реке, которая бежала рядом с нами весь день, и предстали пред ликом Охотника, к которому нас проводили, как героев, чуть ли не на руках. Это было очень приятно, чувствовать любовь целого народа, причем, в это время родные освобождённых мальчиков находились ещё там, на кордоне, а эти были, вроде как посторонние. Но разве могут быть в клане - чужие?

  Дом брата короля отличался от остальных только тем, что стоял на отшибе, и выглядел, как отдельная маленькая крепость, в ней даже были свои сторожевые башни, а к защитным стенам примыкал большой ровный пустырь, гладкий, как футбольное поле, а линии вытоптанных дорожек и круга в середине не оставляли сомнений в том, что это - тренировочная площадка для воинов. Об этом говорили мишени из тростника, с привязанными в центре мешками для подсчета камней.

  Толпа, сопровождавшая нас, уважительно осталась на краю поля, а нас провел в середину круга сильный коренастый воин, скорее всего, начальник охраны принца. Я ещё подумал, что вся сцена напоминает церемонию вечернего опускания флага в пионерлагере. Оказывается, нас уже ждали! Это было неожиданным.

  Флаги не опустились, а, наоборот, появились, сопровождая Охотника, который теперь, в сопровождении двух вымпелоносцев выглядел не только величественно, но и торжественно, особенно на том жалком фоне, который представляла наша шеренга в потертых, наскоро залатанных одеждах, к тому же принц был намного старше, и его мужская фигура ярко контрастировала на фоне нашей мальчишечьей худобы.

  Толпа опустилась на колено, застыла и затихла, не каждый круг удаётся видеть такую церемонию в заходящих лучах Сияющего. Будет, о чём вспоминать и судачить до самой старости.

  - Мой народ! Все вы знаете, что такое слава воина! Она растёт много кругов и каждый из них прибавляет новую ветку на дереве славы. Есть на этом дереве и ветка силы, и ветка смелости, и ветка ловкости. Но есть одна особенная, которая иногда заменяет все остальные - это ветка чести.

  Вот эти мальчики из Гарвии, которые проводили Поход Посвящения, не выполнили своё задание, ушли со своей тропы! Теперь им грозит позор, и в клане Сурка каждый может кинуть в них грязью. И они знали, что так будет, но ушли выполнять другое задание, которое подсказало им сердце. И ни один не отказался, потому что воинская честь выросла в них раньше, чем ловкость и сила.

  Они пошли спасать тех, кого считали врагами, и только потому наши дети сейчас живы и через несколько дней смогут сами дойти до своего дома, к родовому столбу. И это была не игра, смерть ходила рядом и унесла жизнь двоих юных воинов.

  Я сам, ваш принц, был связан вартаками, которые нападают подло и не знают жалости. А теперь я - свободен, а они - связаны и с позором бредут по дороге в столицу, чтобы работать во славу нашего королевства.

  Мой народ! Во славу Сияющему мы дарим этим юным воинам то, зачем они шли к нам и пусть их отцы гордятся своими сыновьями!