Марина Казанцева - Гоблинские сказки
— Ну, чёрт! Ну, сволочь! — ругался Бегемот, напрасно ворочая ключом зажигания. — Ну давай же!
Всё напрасно — машина заглохла, как по заказу. Наконец, мэр оставил свои безнадёжные попытки завести мотор, он вздохнул и потянулся к дверце, чтобы открыть её. Придётся самому тащить тяжёлые кейсы. Блин, а так ведь хорошо всё получалось!
Он случайно бросил взгляд в зеркало заднего вида и ошеломлённо замер. Не в силах повернуться, он заворожено смотрел, как сзади на машину катят тяжёлые массы, поверх которых уже бегали зловещие голубые язычки.
— Да что же я сижу?! — вскричал мэр и начал судорожно дёргать ручку двери, то и дело оглядываясь на поток. Дверь не открывалась.
— Надо открыть окно! — догадался беглый чиновник и принялся давить на кнопочку открытия окна. Но мотор не работал, и кнопочка бездействовала. Подлый мэр оказался запертым в своём роскошном автомобиле, купленном, несомненно, на преступные средства. Теперь краденая техника подвела своего владельца излишней наворочанностью.
— Субстанция какая-то, а не машина! — взревел Бегемот и попытался вышибить стекло. Лапы у него были мягкие, и слабый стук в небьющиеся стёкла не привёл ни к чему. Он оказался заперт, как в мышеловке.
— Должен быть какой-то выход! — вопил кот, в панике прыгая с переднего сидения на заднее и обратно. — Как вылезти из этой чёртовой консервной банки?!
Он остановился и в страхе посмотрел в заднее окно.
Субстанция поднималась могучей волной, готовясь обрушиться на беззащитную машину. Она всё приближалась, освечиваясь зловещими голубыми молниями. И вот первый удар потряс машину, второй подхватил её с места и поволок, колотя бамперами о стены домов и столбы уличного освещения.
— Вот он, паразит! — злорадно проговорила в микрофон Сиракуза Коктебель, в безопасности сидя со своей тарелкой дальней прослушки на крыше мэрии. — Послушаем, что он скажет в своё оправдание.
Из заваленного гнусными массами Понтиака слышались приглушённые вопли и проклятия.
* * *— Сынок, ты у нас крепкий сукин сын! — одобрительно заявила негритянская бабушка в кресле. — Из тебя ещё выйдет толк, или я не Роза Склероза!
— Шеф, ну ты и молоток! — уважительно говорил Майлз. — Я бы ни в жисть не придумал такой шикарной теории.
— Братцы! — воодушевлённо вскричал толстый негр в полосатой майке. — Был я вором и антисоциальным элементом! Теперь я понял, что такое быть героем! Пойду учиться на ассенизатора!
Ему зааплодировали.
Подошла перемазанная всем на свете девочка лет семи и уставилась на Мауса своими большими голубыми глазами.
— Это твоя дочь! — торжественно известила его героиня. Она хотела продолжать, чтобы объяснить сей факт.
— Ладно, милая. — утешающее отозвался совершенно вошедший в роль Маус.
— Переживём как-нибудь. — мужественно добавил он.
Джейн заткнулась, соображая, что бы всё это значило. Но тут с криками набежала масса репортёров. Маус приготовился дать последний эпизод.
Микрофоны сунулись к его лицу так стремительно, что один довольно ощутимо долбанул героя в нос. Чтобы остановить струйку крови, Грандиевский поспешно выхватил из пачки сигарету и воткнул её в ноздрю. Так, с сигаретой, он и начал говорить к народу. Сказал хорошие слова о мире во всём мире, о национальной совести и патриотическом долге, о великой стране, гражданином которой он является, и многое другое. Он не знал, чем бы ещё удивить народ, но тут в толпу репортёров врезалась Сиракуза Коктебель, вламывая наглым конкурентам своей тарелкой и колотя им по головам одетым в мамонтовую шкуру микрофоном.
— Вы видите национального героя, нашего соотечественника, который спас весь мир! — взахлёб вещала Сиракуза, отрывая сосульки от носа. — И я горжусь тем, что являюсь гражданкой этой великой страны!
Он спас планету. Он заслужил награду. Настало время торжества.
Едва войдя в комнатку мотеля, Джейн игриво толкнула Грандиевского на широкую кровать и принялась под музыку снимать с себя одежду. Под замызганным комбинезоном оказалась вполне приличная шёлковая комбинашка, она нисколько не измялась. У Джейн и локоны не распустились, и тушь не расплылась.
Танцуя, героиня приблизилась к кровати и, не снимая с себя исподнего, уселась на Мауса верхом — почему-то на живот. Маус, конечно, сразу догадался, что сейчас начнётся секс, но опоздал к началу и не успел расстегнуть штаны. Впрочем, героиню это нисколько не обескуражило — она вдохновенно принялась исполнять на его кишечнике свой коронный номер. Было ужасно неудобно, в животе урчало, кишки трещали, распирали газы, но дура Джейн ничего не замечала — она думала, что занимается сексом. Ну, Маусу деваться было некуда — не ругаться же с ней! — и он терпеливо выносил последнюю причуду учёной барышни.
И вдруг Грандиевский с ужасом увидел, что комната стала быстро наполняться публикой. На заключительную сцену вожделенно глазели все ассенизаторы, рокеры на мотоциклах, громила в полосатой майке. Припёрлась негритянская бабушка Роза Склероза в своём старом кресле. Дюжины две полицейских, Сиракуза с оператором, целая группа младших школьниц, почему-то с чебурашками на ранцах.
— Вот он, наш молоток! — с гордостью заявили Гоп и Стоп.
"Законы жанра." — обречённо подумал Грандиевский и принялся послушно исполнять экстаз.
Уже закатывая глаза и дрыгая лапками в дырявых носках, он заметил отвлечённо, что героиня как-то очень странно утратила свой голливудский лоск. И кожа у неё оказалась вовсе не атласной, а просто какое-то телесного цвета трико от горла и до пяток. И личико вовсе не такое молодое, к тому же прыщи на подбородке. И волосы — накладка. Потом вывалились сами собой отовсюду силиконы. И зубы оказались не идеальны. И — что самое противное! — подмышкой у неё была зажата измусоленная тетрадка со стихами про любовь — чём можно было догадаться, глядя на нарисованные фломастером сердечки, старательно обведённые каёмкой.
Грандиевский скорбно разглядывал старательно гарцующую на его штанах особу и не понимал, как могли его так бессовестно накрячить. Он утомлённо закрыл глаза, изображая из последних сил неземное наслаждение.
* * *— Ну вот и хорошо. — сказал маленький мальчик, вставая с унитаза. Он захлопнул книжку комиксов, аккуратно вытер попу, подтянул штанишки и нажал металлическую кнопку компакта.
— Не надо-ооо!!! — завопил весь только что спасённый мир.
Напрасно. С рёвом урагана сорвало бачки унитазов, рыгнули в небо миллиарды толчков — планета, содрогаясь, утонула в космических потоках экскрементов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});