Наталья Якобсон - Роза с шипами

-- Не хотел расставаться с привычным цветом своей шевелюры? - я скрестил руки на груди и вызывающе усмехнулся. Больше не слышно было ничьей крадущейся поступи, но я был уверен что кто-то затаился рядом. Ощущая вблизи присутствие врага, дракон не может ошибаться.

-- Не смей меня оскорблять, иначе ...- Камиль сжал кулаки.

-- А что ты сможешь сделать? - я стал надвигаться на него. Как надвигается опасность, легко, проворно и неотвратимо.

-- Я...- Камиль лихорадочно соображал, как с честью выйти из положения. - Ну, я ...буду секундантом на дуэли, в том случае если у Анри или у кого-нибудь обиженного тобой наберется достаточно смелости, чтобы бросить вызов, - голос храбрый, но сам Камиль благоразумно попятился. Недалеко как раз располагался перекресток и было легко свернуть за угол.

-- Ты? - я недоверчиво изогнул бровь. - Да, ты всего лишь шут, скоморох. Бежишь за сто миль от места, где может случиться драка.

-- А ты ничего не можешь сделать без колдовства, даже развести огонь в печи или достать книгу с полки, - Камиль на секунду умолк, поняв, что сам обличил себя в шпионаже. - Ты тоже никогда бы ни с кем не стал драться, не применив магию, - уже более спокойно добавил он.

-- Как же нам скоротать время, чтобы не убить друг друга в ожидании князя? - пошутил я, но Камиль отнесся к заявлению серьезно.

-- Сыграем в карты! - предложил он, тут же ловко извлекая из внутреннего кармана жилета пеструю с золотым тиснение колоду.

-- На мою голову?

Камиль отрицательно и шаловливо покачал рыжеволосой головой.

-- На твою брачную ночь, - весело предложил он.

Я уже собрался бросить его и уйти, но его предложение заставило меня развернуться. Даже не вспомнив о колдовстве, я с размаха ударил Камиля по лицу. При всей своей ловкости увернуться на этот раз он не успел. Мой кулак впечатался ему в челюсть и неудавшийся драматург упал прямо на мостовую. Колода карт веером рассыпалась рядом с ним.

-- Ты мне зуб сломал, - то ли жалобно, то ли обвиняюще протянул Камиль. Во всяком случае, говорил он уже не с апломбом, и даже не думал бежать за мной вслед, не выдержав приличного расстояния между нами. Мне уже было как-то все равно, станет он шпионить или нет. Я приглядывался, пытаясь различить темную фигуру князя, фосфоресцирующие руки и лицо, но вокруг вздымались только крыши, без смутных силуэтов над черепицей, даже без птичьих гнезд. Никто не прятался за трубой, и не летел по воздуху. На пустынной улице я был единственным существом, которое манили к себе небеса. Я поступил так, как захотел. Одним быстрым прыжком очутился на самой высокой крыше. Мои ногти оставили глубокие царапины на черепице - след дракона, напоминание о том, что я был здесь, а потом даже если кто-то и заметил из окна блеск золотых крыльев, то он смог бы принять пролетевшего над Виньеной дракона всего лишь за сновидение.

СЕКРЕТ ПРЕОБРАЖЕНИЯ

Рыхлый мокрый снег хрустел под ногами. Сапоги увязали в густом белом ковре и оставляли глубокие следы. От самой границы я шел до замка пешком, как если бы снова стал простым человеком. Мне нужно было поразмышлять в одиночестве. Нужно было додуматься до того, как князю удалось столь чудесным образом перемениться. Ну же, Ротберт в обмен на какое бесценное сокровище ты смог купить молодость и красоту?

С яростью вырывая ноги из снежной топи, я делал быстрые шаги, вкладывал в них всю свою энергию, будто хотел протоптать замерзшую землю под снегом. Оставить на ней пламенеющий след от своих подошв. Пригоршни снега отлетали в стороны, сыпались за отвороты сапог, но мне не было холодно, и я не опасался заболеть, драконий огонь согревал меня изнутри, бодрящими струями растекался по венам, оранжевой лентой обвивался вокруг сердца достаточно сильного для того, чтобы качать не обычную человеческую кровь, а горящую лаву, смешанную с кровью. Даже на морозе я ощущал восхитительное согревающее тело тепло, которое по воле случая не раз обращалось в адский огонь. Как вообще стройное юное тело может вмещать в себя такую разрушительную силу, смесь крови и огня, нечеловеческую ярость и наконец второе "я" с огромными крыльями и драконьей пастью, которое временно свернувшись, как джинн в бутылке, дремлет где-то внутри меня. Возможно, такое двуличное создание, как я, задача куда более неразрешимая, чем нежданное омоложение одного дряхлого старика.

Можно было сколько угодно пытаться сделать вид, что мне наплевать на то, что Ротберт снова стал молодым, но на самом деле мне было далеко не безразлично все, что происходит при его дворе теней. Мыслями я вновь и вновь возвращался туда, видел дам и кавалеров в черном, вертлявого находчивого демона, сотни безликих и безымянных последователей зла и прекрасное, бледное, фосфоресцирующее лицо моего собственного злого гения.

Как это могло произойти, снова задал я себе вопрос, который уже много раз оставался безответным. Но на этот раз подобно галлюцинации перед взглядом возникло знакомое, неизменное, всегда насмешливое лицо Камиля и его голос шепнул над ухом "а как ты думаешь, почему мы похищали только молодых?"

Я брел наугад, не разбирая пути. Казалось, что дорога сама привела меня домой. Долина расстилалась перед замком, пустынная и белая, как только что вытканное однотонное полотно. Даже я при всей моей зоркости не сразу смог заметить существо, свободно и грациозно, движущиеся мне навстречу. Белизна на фоне белизны. Гордый с белой гривой единорог был почти неотличим от окружающего снега. Рог украшенный жемчугом чуть наклонился, приветствуя меня. Других знаков почтения не последовало. Единорог не стремился унестись по первому моему приказу. Он поднял на меня золотистые в разноцветных крапинках глаза, и я понял, это слуга Розы. Ее подданный, ее добровольный пленник...навечно.

Теперь наступила моя очередь присвистнуть от удивления, но я никак не выказал своих чувств, просто прошел мимо и ворота крепости распахнулись передо мной. Как я могу осуждать это своевольное животное? Разве я сам не пленился Розой?

Замок, просторный и великолепный, вернул мне ощущение покоя и сознание собственной власти. Множество комнат, залов, галерей, где за каждым поворотом скрываются таинственные силы, подвластные лишь одному-единственному владыке. Ну разве всего этого недостаточно, чтобы вызвать благоговейный трепет. Почему бы не поколдовать просто так, ради собственного удовольствия и чтобы ощутить свою силу. Я никогда еще не пускал в ход чары просто ради озорства, в отличие от многих и многих моих слуг. Стоило ступить на лестницу и пушистый ковер, устилавший ступени зашуршал под ногами ворохом осенней листвы. Нарядные, желтые, пурпурные, багряные листья поднялись и закружились под потолком, еще более пестрые, чем наряды гостей на карнавале. Я погладил медную голову гарпии, неподвижно сидящей на перилах и услышал, как изнутри истукана донеслось довольное урчание, чуть ли не мурлыканье. Мне не нравился траур, так зачем же его терпеть. Я провел ладонью по рукаву, ощутил под пальцами мягкий бархат и ...никакой черноты, ее сменил щегольски- фиолетовый оттенок.