Холли Блэк - Отважная

Вэл и Луис сошли на остановке Лонг-Бранч. Они выскользнули на бетонную платформу, как только двери начали открываться. Несколько такси с желтыми маячками на крышах ждали у станции.

– Что будем делать теперь? – спросил Луис. – Где мы, к черту?

– Идем ко мне домой, – ответила Вэл. – Нам нужно одолжить машину.

Взяв меч за рукоять, она положила завернутый клинок себе на плечо и пошла вперед.

Кирпичный домик казался меньше, чем Вэл его помнила. Побуревшую траву засыпало листьями, деревья стояли черные и голые. Перед домом они увидели красную «миату» матери Вэл. Машина была припаркована на улице, хотя матери полагалось находиться на работе. Щиток покрывали смятые салфетки и пустые стаканчики из-под кофе. Вэл нахмурилась: матери не свойственна неряшливость.

Вэл открыла сетчатую дверь, чувствуя себя словно во сне. Все казалось одновременно и знакомым, и странным. Входная дверь была не заперта, телевизор в гостиной не работал. Несмотря на то, что день клонился к вечеру, свет в доме не горел.

Вэл стало не по себе, потому что она снова оказалась в гостиной, где увидела Тома с матерью, но еще более непонятным было то, что эта комната показалась ей очень тесной. Каким-то образом комната росла в воображении, пока не стала такой огромной, что невозможно было представить себе, как ее пересечь, чтобы попасть в собственную спальню.

Вэл сняла меч с плеча и бросила рюкзак на диван.

– Ма? – тихо позвала она.

Ответа не было.

– Просто найди ключи, – посоветовал Луис. – Прощение получить проще, чем разрешение.

Вэл начала поворачиваться к нему, чтобы огрызнуться, но движение на лестнице остановило ее.

– Вэл! – сказала мать, сбегая по ступенькам, и остановилась на нижней площадке.

Глаза у нее покраснели, лицо было не накрашено, волосы распущены и спутаны. Вэл при виде матери одновременно почувствовала и вину, и чувство удовлетворения (так ей и надо!) из-за того, что мать страдает, и глубочайшую усталость. Ей хотелось, чтобы они обе перестали мучиться, но не знала, как это сделать.

Мать медленно спустилась по последним ступенькам и крепко обняла Вэл. Девушка прислонилась к ее плечу, ощутив тонкий аромат мыла и духов. Глаза защипало от прилива чувств, но Вэл отстранилась.

– Я так волновалась! Я все время думала, представляла себе, что ты вот-вот войдешь, именно так, но ты все не приходила. Дни шли и шли, а ты не приходила, – срывающимся голосом повторяла мать.

– Я пришла, – сказала Вэл.

– Ох, милая! – Мать нерешительно подняла руку и провела пальцами по голове Вэл. – Ты такая худая. И твои волосы…

Вэл вывернулась из-под ее руки.

– Перестань, ма. Мне мои волосы нравятся.

Мать побледнела.

– Я не это имела в виду. Ты всегда красивая, Валери. Просто ты выглядишь совсем другой.

– Я и стала другой, – сказала Вэл.

– Вэл, – напомнил ей Луис. – Ключи.

Она бросила на него хмурый взгляд, а потом вздохнула.

– Мне нужно взять машину.

– Тебя не было несколько недель. Ты не можешь снова уйти!

Мать Вэл впервые посмотрела на Луиса.

– Я вернусь завтра.

– Нет. – В голосе матери зазвучали ноты паники. – Вэл, прости меня. Я прошу прощения за все. Ты даже не представляешь себе, как я за тебя тревожилась, чего только не придумывала. Я все ждала, что мне позвонят и скажут, что полиция нашла тебя мертвой в кювете. Ты не можешь заставить меня снова все это пережить!

– Мне нужно кое-что сделать, – сказала Вэл, – и у меня мало времени. Послушай, я не понимаю про тебя и Тома. Не знаю, о чем ты думала и как такое случилось, но…

– Ты, наверное, подумала, что я…

– Но мне это уже неинтересно.

– Тогда почему… – начала мать.

– Это не имеет отношения к тебе, и я не могу вернуться домой, пока все не закончится. Пожалуйста.

Мать вздохнула.

– Ты не сдала экзамен по вождению.

– Ты умеешь водить? – Луис только сейчас об этом подумал.

– У меня есть разрешение, – сказала Вэл матери, а потом повернулась к Луису. – Я прекрасно вожу. Я просто не умею парковаться параллельно тротуару.

Мать Вэл прошла на кухню и вернулась с ключами, подвешенными на цепочку с хрустальной буквой «Р».

– Я доверяю тебе, Валери, так что держи. Не заставляй меня пожалеть об этом.

– Не заставлю, – пообещала Вэл. Мать положила ключи на ладонь Вэл.

– Ты обещаешь вернуться завтра? Обещай мне!

Вэл вспомнила, как горели губы, когда она не сдержала своего обещания вернуться к Равусу в назначенное время. Она кивнула. Луис открыл входную дверь. Вэл повернулась к выходу, не глядя на мать.

– Ты все равно моя мама, – сказала она.

Спускаясь со ступенек крыльца, Вэл чувствовала на лице тепло солнечных лучей и думала, что все будет нормально.

Вэл вела машину по знакомым дорогам, напоминая себе подавать сигналы и следить за скоростью. Она надеялась, что их никто не остановит.

– Знаешь, – сказал Луис, – когда я в последний раз ехал на машине, это был «жучок» моей бабушки: мы ехали в магазин, чтобы купить что-то на праздник. Кажется, это был День Благодарения. Она жила на Лонг-Айленде, где машины нужны, иначе никуда не попадешь. Я это помню потому, что перед этим отец отвел меня в сторонку и сказал, что видит в саду гоблинов.

Вэл ничего не ответила. Она сосредоточилась на дороге.

Она провела «миату» между колонн, обозначавших въезд на кладбище. Их кирпичную кладку обвивали ветви дикого винограда с осыпавшимися листьями. Само кладбище поднималось холмом, который был усеян белыми надгробиями и склепами. Несмотря на то, что ноябрь уже близился к концу, трава там оставалась зеленой.

– Ты что-нибудь видишь? – спросила Вэл. – Мне это кажется просто обычным кладбищем.

Сначала Луис ей не ответил. Он смотрел в окно и пальцами одной руки бессознательно прикасался к начавшему запотевать стеклу.

– Это потому, что ты слепая.

Вэл нажала на тормоз и резко остановила машину.

– А что видишь ты?

– Они повсюду.

Луис взялся за дверную ручку. Его голос был чуть громче дыхания.

– Луис?

Вэл выключила мотор. Его голос казался далеким, словно он разговаривал сам с собой.

– Господи, ты только посмотри на них! Кожистые крылья. Черные глаза. Длинные когтистые пальцы. – Тут он посмотрел на Вэл, как будто только сейчас вспомнил о ней, и крикнул: – Пригнись!

Она стремительно нырнула вниз и ткнулась головой ему в колени, ощущая тепло рук, обхвативших ее. Над крышей машины со свистом пронесся ветер.

– Что происходит? – спросила Вэл, стараясь перекричать вой ветра.

Что-то зацарапало по кожаной крыше машины, капот затрясся.

А потом воздух успокоился, ветер исчез. Когда Вэл медленно подняла голову, ей показалось, что ни единый лист не шевелится. Кладбище замерло.