Леонид Кудрявцев - Меч некроманта

После того как некромант выполнил его приказания, крысиный король промолвил:

— Вот и правильно. Теперь ты должен положить руки на колени, так, чтобы я их все время видел, и можно начинать разговор.

Пожав плечами, некромант сделали и это, а потом, неожиданно улыбнувшись, заявил:

— Поговорим. Только, боюсь, ты даже не догадываешься, о чем мы будем разговаривать. Нет?

— Арбалет у меня, — напомнил крысиный король. — А это значит, что я определяю не только, как тебе сидеть, но и о чем мы будем говорить. Хочешь поспорить?

— Не буду. Зачем? Это и так понятно.

— Вот и прекрасно, — жестко усмехнулся крысиный король. — Люблю, когда все всем понятно. Легче общаться.

— Согласен, — сказал некромант. — Но не в данном случае.

— В каком смысле?

— Мне кажется, ты так и не понял, в каком положении оказался.

Крысиный король хмыкнул.

Ну вот, начинается. Сейчас некромант попытается с помощью слов выиграть уже фактически проигранную битву. Не получится, не на того напал.

— И в каком положении я оказался? — скучным голосом спросил крысиный король.

Для пущего эффекта он слегка передвинул арбалет и, теперь его стрела была нацелена некроманту не в сердце, а в живот.

— Я бы не назвал его очень плохим... Просто, ты не совсем представляешь, в какую историю влип.

— Можешь доказать, что я неправильно понимаю свое положение?

Некромант пожал плечами.

— Запросто. Для начала — попытайся в меня выстрелить.

— Выстрелить? — улыбнулся крысиный король.

Он ждал блефа. Но — такого...

— Да, выстрелить, — не унимался Некромант. — Так ли это трудно? Нажать на спуск арбалета и послать мне в живот тяжелую, острую как зуб акулы, стрелу. Слабо?

— Ты умрешь. Зачем мне это?

— Не умру, — сказал некромант. — В том-то и суть, что ты не можешь причинить мне вред. Не верится? Проверить — пуще пареной репы. Жми на спуск, жми.

Крысиный король чуть-чуть приподнял арбалет, так что стрела теперь вновь была нацелена в сердце некроманта, и для пущего эффекта зловеще улыбнулся.

Кстати, своим умением в этой области он почти гордился. И не без основания. Зловещая улыбка у него получалась самого высшего качества.

Только, в этот раз она не подействовала.

Вскочив, некромант ударил себя в грудь кулаком и завопил:

— Все, надоело! Стреляй! И если не выстрелишь, я тебе сейчас...

Вот этого допускать было нельзя. Бунт на корабле, в подобных обстоятельствах, должен немедленно подавляться. С другой стороны, убивать некроманта не стоило. А значит...

Резко опустив арбалет, крысиный король нажал на спуск. Он целился некроманту в ногу и рассчитывал, выстрелив, подскочить к противнику и пригрозить перегрызть ему горло.

Ничего у него не получилось. В тот момент, когда крысиный король нажимал спуск, лапа его сама собой дернулась, и стрела полетела мимо цели.

66

— А ты меня не обманешь? — спросил дракон. — Кто знает, может быть, ты устроит все это лишь для того, чтобы избежать расплаты?

— Расплаты? — рассеяно переспросил джинн.

Он думал. Точнее — пытался измыслить план, гарантирующий стопроцентное избавление от крысиного короля и одновременно исключающий лично для него малейший риск.

Безуспешно.

Получалось, как ни кинь, но за свободу платить придется, придется рисковать. А — не хотелось. В основном потому, что это был риск оказаться в желудке некоего подземного жителя.

— Вот именно, — сказал дракон. — Что ты скажешь на это?

Джинн окончательно оторвался от раздумий и, несколько раз растерянно моргнув, осторожно поинтересовался:

— О чем это? Что я должен сказать?

Дракон терпеливо повторил:

— Я хотел узнать, не собираешься ли ты меня обмануть?

— Обмануть? — джинн пожал плечами. — Ну, конечно, я не прочь тебя обмануть. Если удастся.

— Почему?

— А почему бы и нет?

— Но ведь я отнесся к тебе с полным доверием. Рассказал свою историю и то, что мне просто позарез необходимо совершить подвиг. Короче, я отнесся к тебе как к другу. А ты...

— Друзей не едят, — напомнил джинн. — Впрочем, может быть, у вас, внизу, все не так? Вероятно, у вас друзей едят?

— Нет, — сконфузился дракон. — Не едят.

— Тогда, почему ты претендуешь на мою дружбу? Меня-то ты съесть собираешься.

— Увы, — вздохнул дракон. — Несчастное стечение обстоятельств.

— В таком случае, — огрызнулся джинн, — не задавай больше глупых вопросов. Если удастся, я тебя надую.

— При этом пока у тебя еще ничего не получается? Ты не придумал, как меня можно обмануть?

— Нет, — сказал джинн. — Можешь не беспокоиться. Быть обманутым тебе пока не грозит.

— А-а-а... — протянул дракон. — Вот оно что. Значит, я могу быть спокоен?

— Да, можешь.

В голосе джинна явственно чувствовалась горечь.

Дракон! Богатейшие возможности!

Вот только, как их использовать, как с помощью этого огромного, вооруженного зубами и когтями дуралея, получить долгожданную свободу? Причем, рычаг воздействия виден совершено ясно. Дракону для возвращения в свое королевство нужно совершить подвиг. И если это использовать с умом, то можно...

Можно! Как же, жди!

Джинн покачал головой и, заложив руки за спину, двинулся в обход бассейна.

Нет, выход есть, обязан быть. Какой именно?

Джинна охватило отчаяние.

А может отказаться от этой затеи? Плюнуть на все и не заморачивать себе голову? Вернуться к спокойной жизни. Отдых, наблюдение за окружающим миром, бассейн, гурии... Так ли плоха подобная жизнь? Там, в реальном мире, для того чтобы просто уцелеть, придется предпринимать просто героические усилия. А если захочешь удобств...

С другой стороны, если он откажется от борьбы, то дракон никогда не уберется из его лампы. Так и будет в ней торчать. Не слишком большое удовольствие — всю оставшуюся жизнь лицезреть его голову и вести с ним длинные разговоры? А может он устанет?

Остановившись, джинн обернулся, и взглянул на голову дракона.

Нет, этот не передумает и не отступится. Драконы не зря по всей цепи известны своим упрямством. А живут они очень долго. Причем, находись он здесь, в его лампе, в реальном виде, что-нибудь придумать было бы гораздо легче. А так, в виде проекции части сознания...

Джинн хмыкнул.

А может дракон потому и такой глуповатый, что здесь находится лишь часть его сознания? Самая малая? Радоваться этому или печалиться?