Юлия Набокова - Заклятье зверя

Эльфы кружили вокруг своих противников, и их коричневые одежды казались пожухлыми листьями, которые хаотично носит ветер. Движения эльфов то замедлялись, давая воинам Хартвига недолгую передышку, то становились резкими и ритмичными, с неумолимой точностью нанося болезненные удары.

В сравнении с их грациозными прыжками и стремительными выпадами движения людей казались грубыми и неуклюжими. Беспорядочные, выматывающие, размашистые удары, обрушиваясь на эльфов, часто не настигали цели, мечи рыхлили землю, кромсали деревья, разрубали листву. Тогда как клинки эльфов взмывали в несколько раз реже, но зато всегда достигали цели.

Хаотичные движения людей проигрывали отточенному скольжению эльфов. Кажется, что противники не ходили по земле – парили над ней, а клинки в их узких ладонях то летали, словно листья на ветру, то стремительными молниями взрезали воздух, нанося все новые раны, с которыми не успевала справляться Бенедикта.

Защитная магия Вернера уже тоже не спасала, воины выдыхались, а эльфы двигались легко и непринужденно, будто бы не дрались, а танцевали на балу. Круг танцующих сжимался, все ближе подступая к экипажу. За спиной эльфов остался лежать мертвый мечник, Кельс. Воины Хартвига, сбившись в кучу, плечом к плечу, уже подпирали спинами колеса. Стиснутый по бокам мечником Гаррисом и монахиней, Вернер беспомощно оглядывался по сторонам.

– Мы проиграли, – безнадежно прошептала Бенедикта, и Вернер заметил, как дрожит в ее руках посох, а костяшки пальцев, сжимающих его, побелели от напряжения.

– Это конец, – обреченно отозвался Гаррис. – Эльфов нам не одолеть.

Уловив движение в окошке экипажа, Вернер обернулся. Глаза Ивонны казались совсем черными на белом от страха лице, и у него сжалось сердце от тревоги за нее. Когда они погибнут, Ивонна останется один на один с враждебными эльфами. И остается только надеяться на то, что те будут добры к пленнице и Ивонна все-таки вернется домой после того, как Альвиан провернет задуманное.

Клинок вошел ему под ребро, и Ивонна вскрикнула, прильнув к окошку. Оседая на землю, Вернер видел слезы, закипающие на ее глазах, и от них, чуть повыше раны, там, где сердце, разгорался пожар. Если она плачет по нему, значит, он ей не так уж безразличен. Ради этого стоит умереть.

Но, кажется, у Всевышнего были другие планы. Неожиданно на дороге со стороны Фергала показался отряд имперских воинов, впереди которого ехал рыцарь в синем походном плаще. Подмога, радостно стукнуло сердце Вернера.

Заметив эльфов, окруживших людей, рыцарь сперва поднял руку, делая знак своим воинам, и те придержали коней. Предводитель помедлил, что-то сказал послушнице, которая ехала с ним рядом. Та отрицательно покачала головой, возражая ему. Темные до плеч волосы девушки взметнулись вороновым крылом, ветер донес обрывки ее слов:

– Нет… Важна только… Миссия…

Вернер заскрежетал зубами. Не может быть! Неужели имперские воины бросят своих в беде? Развернутся и уедут, как ни в чем не бывало?

Эльфы тем временем прекратили атаку, но клинков не опустили. Продолжая целиться в воинов Хартвига, они настороженно поглядывали в сторону новых имперцев.

– Братцы, – выкрикнул Хартвиг, – помогите, родные!

Полный отчаянной мольбы голос воина все и решил. Предводитель рыцарей пришпорил коня, направляя его в центр схватки, и выкрикнул:

– Во имя Империи!

За ним синекрылыми птицами в развевающихся плащах летели верные воины. Послушница держалась поодаль.

Появление подмоги застало остроухих врасплох, а воинам Хартвига придало сил, и они яростно набросились на противника. Эльфы беспорядочно заметались по земле, и теперь уже их движения напоминали не слаженный грациозный танец, а хаотичный бег волчьей стаи, пойманной в ловушку охотниками. Теперь с одной стороны их теснили воины Хартвига, все дальше отбрасывая от экипажа, а с другой наступали рыцари, полные сил и не измотанные долгой схваткой, как защитники Ивонны. Похоже, Альвиан понял, что его бой проигран.

– Уходим! – раздался его звонкий голос, и коричневые одежды эльфов словно разметал ветер. Скрылись в лесу, словно слившись с деревьями, воины альянса. Как упавшие листья, сорвались с ветвей лучники, занимавшие высокую позицию, и через мгновение только примятая трава осталась там, где они приземлились.

– Благослови вас Всевышний, – выдохнул Хартвиг, тяжело опираясь на меч и снизу вверх глядя на восседавшего на коне предводителя рыцарей. – Он послал вас нам во спасение. Кого мне благодарить в своих молитвах?

– Я капитан Ламберт, – ответил тот, спешиваясь. – Сильно тебя задели, друг?

– Ламберт? – воскликнул Хартвиг, будто не слыша его вопроса и забыв о глубокой ране, пробороздившей его плечо. – Уж не тот ли самый, который привез в императорский дворец небесную посланницу?

– Да, это я, – просто кивнул рыцарь и снял с головы шлем.

Вернер, едва не теряющий сознание от боли, нашел в себе силы повернуть голову и жадно разглядывал воина, имя которого вчера повторял весь Фергал. Ламберт был примерно лет на десять старше Хартвига. Его седые волосы были коротко подстрижены, серые глаза смотрели ясно и строго, аккуратная седая борода повторяла форму волевого подбородка. Даже не зная о том, что Ламберт считается одним из лучших рыцарей Империи и пользуется доверием самого императора Мередора, можно было понять, что этому воину неведомы страх и трепет.

А благородство в его чертах говорило о том, что его предки тоже сослужили верную службу Невендаару. Широкие плечи рыцаря покрывали доспехи, как у Хартвига. Но, в отличие от их предводителя, служившего вельможе, Ламберт поверх лат носил синий плащ имперского воина.

– И что же, – Хартвиг обратился к Ламберту, – правда то, что говорят о небесной посланнице?

– Спросите у нее сами. – Ламберт кивнул на девушку, державшуюся позади.

По поляне пролетел вздох изумления. Бенедикта шагнула вперед, преклонив колени перед ангелом. Все остальные жадно разглядывали девушку, посланную во спасение Невендаару.

Позабыл о боли и Вернер. Рассказать кому в деревне, что видел вблизи небесного ангела, – никто не поверит! Теперь понятно, почему Альвиан так быстро отступил. Значит, эльф не лгал, что хочет защитить ангела. Увидев ее среди отряда, пришедшего на выручку, он не стал причинять вреда ни ей, ни ее спутникам и поторопился скрыться.

Теперь, когда Вернер разглядел темно-синий, подбитый белоснежным мехом плащ Иноэль, делавший ее похожей на королевскую особу, он удивился, как он мог принять ее за послушницу. Во всем ее облике было что-то неземное. Иноэль можно было назвать красивой, но эта красота была не яркой и броской, как у Кармиллы, мечтавшей жить вечно, и не прелестной и солнечной, как у Ивонны.