Елена Кипарисова - Право последнего вздоха

удивительно, что мебель не покрылась тонким слоем инея.

Поежившись, я закрыла за собой дверь, а потом как можно тише, чтобы не слышать этого раздражающего гула шагов, прошла до кровати и упала на пружинящий матрац. Что-то жесткое впилось в шею - под одеялом лежал мой блокнот, в котором были записаны все сны и видения,

словно в какой-то книге ужасов. Мои пальцы сами стали перелистывать тонкие страницы, пока не отыскали ту запись, которая пугала меня больше всего. Эдриан, его голодный взгляд и мой страх, когда вампир неожиданно укусил. Неужели он действительно хотел меня убить? И что из этого вообще стоило считать правдой? Замкнутое пространство действительно сводило с ума,

раз я начала думать о подобном. Эдриан не мог меня предать. Ни сейчас, ни потом.

Я неотрывно смотрела на сотовый телефон, ожидая, когда же он зазвонит, а экран вспыхнет голубоватым светом. Но проходил час, другой, мои нервы вздрагивали от напряжения, словно живое существо, живущее отдельно от меня. Хотелось кричать, биться головой о каменную кладку, только это ничем бы не помогло ситуации. Я прошла от стены до стены, наверное,

сотню раз, когда что-то назойливое вторглось в мое сознание. Звонок. Телефон действительно звонил! Это заставило меня подпрыгнуть чуть ли не до потолка, нащупывая в полумраке рукой заветный аппарат. Я оказалась настолько удивлена внезапным оживлением, хотя давно уже ждала его, что даже не взглянула на номер, тут же ответив на вызов.

- Тео. - От его голоса мое сердце сошло с ума, пытаясь вырваться из груди. - Ты в порядке?

- Я хочу отсюда уехать. - Слезы бежали по щекам тонкими дорожкам, но голос оставался совершенно ровным, словно принадлежал другому человеку.

- Я знаю, но сейчас у нас не получится.

- А когда получится?

- Я делаю все возможное, милая, прости. - Эдриан даже не пытался как-то исправить ситуацию, утешить меня, хоть как-то обнадежить. - Нужно время.

На линии повисла тишина. Я боялась вновь начать говорить, понимая, что больше не смогу сдержать слез, и он узнает, как мне трудно без него.

- Просто подожди еще немного, совсем чуть-чуть, и мы скоро оставим этот город позади, -

прошептал парень, а в трубке раздались помехи. - Ты же мне веришь?

- Да. - Хотя назойливый голосок утверждал совершенно другое. Чертово сомнение.

- Мы выкарабкаемся. Я еще позвоню. - До меня донеслись лишь частые короткие гудки.

Я нервно поджала губы и отняла трубку от уха. Экран вновь стал черным, словно и вовсе не было никакого звонка. По крайней мере, ничего не изменилось - мне не стало легче, а надежда выбраться из этого подземелья таяла на глазах, ускользая сквозь пальцы.

Ноги подкосились, и я повалилась обратно на кровать, бездумно разглядывая грязный пол. На душе скреблась тревога, царапая изнутри своими когтистыми лапами, не давая покоя, не позволяя вздохнуть. Мне не хватало мужества, переложить на кого-то другого ответственность за свою судьбу. В итоге я пришла к тому, с чего и начинала - недоверие, одиночество,

безрассудство.

Солнце наверняка уже садилось, темнея до багряно-оранжевого, опускаясь за призрачный горизонт. Здесь вечер походил на день, завися лишь от яркости горящих свечей. Мне нужно было отвлечься, я выбралась в гостиную, в надежде отыскать что-то из еды для себя и для мамы, но на столе под светлым полотенцем уже вырисовывались очертания блюд. Как все это удавалось дедушке Эдриана, оставалось загадкой. Он походил на хозяйственного домового,

который не показывался хозяевам, но тайно следил за порядком в доме.

Когда я постучала в комнату мамы и внесла поднос с едой, она даже не повернулась в мою сторону, притворяясь спящей. Пусть так. Мне оставалось только поставить ужин на столик и надеяться, что женщина не забудет поесть.

- Теперь ты мне веришь? - Ее голос казался хрипловатым, может потому, что она давно ни с кем не разговаривала.

- О чем ты? - Мне стало неловко, словно передо мной был совершенно чужой человек, а не родная мать.

- Нам отсюда не выбраться. Сколько ты уже здесь, а твой вампир там? Ты, правда, веришь, что он может что-то сделать? Он давно уже примкнул ко своим, а мы остались здесь, словно консервы. Только твой отец может нас спасти.

Я ничего не ответила, молча закрыв за собой дверь. Это было сумасшествие или психологическое влияние, не важно, но что-то в душе соглашалась с ней. Так не могло дальше продолжаться, мне не хотелось прятаться. Ожидание убивало, делая беспомощной и бесполезной, а я не хотела так умирать.

Глава 15

Я металась во сне, даже толком не осознавая, сплю ли на самом деле. Сознание работало так ясно, что, казалось, мне удается находить в двух местах одновременно - здесь, в душной затхлой комнате, и где-то еще, не в этом времени и даже пространстве. Стены не позволяли стать достаточно свободной, чтобы взглянуть на все со стороны. Но я чувствовала, как резко похолодало, как болезненно ноет тело и совершенно не хочется двигаться. Более того, это невозможно. Руки и ноги не слушаются, отяжелев и повиснув бесполезными плетями. Передо мной Эдриан, но его черты изменились до неузнаваемости. Обычно спокойный и невозмутимый, сейчас он находится на грани чего-то ужасного. В глазах искрится безумие, лицо бледнее обычного, а из-под слегка приоткрытых губ выглядывают острые жемчужно-белые клыки. За все это время, проведенное вместе, парень делал все возможное, чтобы скрыть от меня свою сущность, но теперь она вырвалась на свободу, доминируя, покоряя. Страх шевелиться в груди холодной змеей, свернувшейся в клубок, но изменить уже ничего нельзя.

Странное чувство безысходности теснится в груди, мешая мыслить здраво, разбивая на осколки все надежды на спасение.

Эдриан навис надо мной, всматриваясь так, словно видел в первые, я боялась, что в его глазах даже не мелькнуло узнавание. Он издал хриплый рык, потершись лицом о мою шею. В одном движении чувствовалась нескрываемое отчаяние, словно раненный зверь, предчувствующий свой конец. Горячее дыхание, а потом молниеносный укол - я не успела ни испугаться, ни прочувствовать боль. Картинка стала расплываться, и мне больше не удавалось удерживать глаза открытыми. Там существовала только темнота.

Я резко вскочила на кровати, в ушах до их пор звучал собственный крик, полный ужаса,

отражающийся от толстых стен. Тело мелко дрожало, а по груди лениво стекал пот, словно после километровой пробежки. Мышцы гудели, а на шее, там, где пульсировала вена, до сих пор ощущалось жжение, словно укус был настоящим. Моя рука скользнула по коже, но не нащупала ранок, только прохладные липкие капли, которые тут же захотелось смыть.