Кристофер Банч - Далекие королевства

— Ты продемонстрировал нам искусство укрощения духов, — сказал он. Услышав это, Кассини поперхнулся, но Черная Акула не обратил на него внимания. — И мы подумали, что твое искусство может спасти нас.

— Прошу тебя, продолжай, — сказал Янош. — Хотя я хотел бы заметить, что ту сеть заговорил вот он. — И Янош указал на Кассини. — Итак, что вас тревожит?

Черной Акуле приятно было внимание Яноша. Вождь крикнул что-то, и женщины тут же принесли мягкие циновки из морской травы и раковины с каким-то крепким напитком. Мы расселись, приготовившись выслушать его историю.

— Это случилось еще при моей бабке, — начал Черная Акула. — Она была еще юной девушкой, не разродившейся и первым ребенком. Тогда мы были счастливым народом, море благословляло нас своей милостью, а леса в изобилии одаривали фруктами, так что у народа Побережья вдоволь было еды и питья. Мир был тогда обителью доброты, а враги наши были немногочисленны. И вот однажды наш шаман, мой дед, на этом самом месте, — Черная Акула обвел рукой деревню, — стал гадать по кипящей воде в большом котле. Вдруг пошел отвратительный запах, дед пошуровал в котле палкой, и на поверхность всплыл двухголовый тюлененок. Это был очень дурной признак. Как туда попал тюлененок, никто не мог сказать. Но никто из своих, конечно, не мог бросить это чудовище в котел, потому что кто же может желать беды собственному народу? Люди испугались и стали кричать, чтобы шаман сказал им, как уберечься от напасти. Он не мог ничего сказать, поскольку злые чары, исходящие от этого котла, лишили его дара предвидеть. Люди гадали, какой же беды ожидать. Одни говорили, что грядет ураган, который смоет нас. Другие считали, что пора взяться за оружие, ожидая нападения наших единственных врагов — племени далри, живущего в нескольких лигах от нас.

Черная Акула сделал паузу и внимательно посмотрел на нас.

— Вам сильно повезло, что вы пристали именно к нашему берегу, — сказал он. — Далри такие злодеи, что для них жизнь чужестранца ничего не значит. Они свирепы и относятся без всякого почтения к иноземцам, которых убивают и съедают.

Кассини вновь закашлялся. А может быть, он так скрывал смех. Я подлил в раковину Черной Акуле, дабы он не заметил этой бесцеремонной выходки.

— Но опасаться нам следовало не далри, хотя все необходимые предосторожности, как рассказывала бабушка, были предприняты. Прилив уходил и приходил, и так было много раз; вскоре даже сам шаман забыл об этом дурном предзнаменовании. Но однажды утром, как раз перед тем как солнце подняло с берега духов тумана, послышался удар грома. В деревне подумали, что приближается ураган. И все, как приказал шаман, стали вопить, плакать и молиться, обращаясь к урагану, как бы уже пришедшему. Таким образом, сказал шаман, этот ураган подумает, что на нас уже напал один из его братьев, и пойдет искать себе другую жертву. Например, далри.

Краем глаза я увидел, как Кассини кивнул в знак одобрения. Редко можно было увидеть, чтобы воскреситель из Ориссы в чем-то с кем-то соглашался.

— Но даже тучки не было видно на горизонте, и мой народ вскоре понял, что это гремит не приближающийся ураган. Да и звук этот доносился не со стороны моря, а с суши, из-за гор.

Черная Акула вытянул руку, и мы посмотрели на отвесные утесы, встающие за лесом.

— На востоке, — сказал он, — сразу за этими горами, находится каньон. Бездонная пропасть. А за каньоном — скала, да такая крутая, что и дьяволу по ней не вскарабкаться. Вот оттуда-то и доносился этот звук. Шаман приказал воинам приготовиться, а отряд самых храбрых мужчин послал разведать, что же это за угроза. Когда они добрались до пропасти, то ничего особенного там не увидели, да и грохот прекратился. Они собрались в обратный путь. Но тут вдруг вновь что-то загрохотало. Сначала они не могли понять, что это, но потом один из них вдруг закричал и показал на скалу. И все увидели, как на вершине скалы что-то сверкает. Это был блеск металлических доспехов. Как я уже сказал, ни один человек не мог бы туда забраться. Но в то же время все видели — там находились люди. Да, там находились люди и лошади в доспехах.

Янош подался вперед, весь обратившись во внимание, а я вдруг вспомнил его историю, как в детстве он встретился с призрачными всадниками. Неужели Черная Акула рассказывал о таких же?

— Ты что-то знаешь об этих людях? — спросил шаман, заметив волнение Яноша.

— Не уверен, — сказал Янош. — Они были вооружены?

— Да, они были вооружены. И люди, и лошади, на которых они ехали верхом, были закованы в латы. Как утверждали свидетели, шлемы у них имели странную форму. Вот такую…

Черная Акула жестом изобразил в воздухе шлем с высоким гребнем. Именно такой шлем описывал и Янош.

— И что же произошло? — спросил я.

— Сначала ничего, — сказал Черная Акула. — Всадники, казалось, просто наблюдали — так рассказывали наши разведчики. Большинство из наших сообразили, что имеют дело с чародеями, и потому смиренно пали ниц на землю. А затем и вовсе сбежали, чтобы не рассердить своим присутствием этих могущественных всадников. Но, увы, одному из наших не хватило мудрости. Бабка рассказывала, что им оказался один из старейших воинов, который завидовал удачам более молодых. Вместо того чтобы униженно поклониться и исчезнуть — как следовало бы поступить — он закричал, вызывая их на поединок. Стал выкрикивать оскорбления и размахивать копьем.

Черная Акула даже застонал и сокрушенно покачал головой.

— Конечно, скала была слишком высока, чтобы всерьез относиться к угрозе этого глупца, — сказал он, — но копье было брошено, и боги, ненавидевшие народ Побережья, привели оружие к цели. Лошадь одного всадника испугалась и встала на дыбы. Чародей полетел в пропасть, слишком глубокую, чтобы товарищи его могли достать тело. И они уехали, не имея возможности даже похоронить его как положено. И кости его лежат там и по сей день, являясь проклятием для нашего народа.

Тронутый собственной историей, Черная Акула шмыгнул носом и осушил раковину с вином.

— И с того дня удача отвернулась от нас, — продолжил он. — Торговля прекратилась, и к берегам нашим теперь приставали только пираты да ликантийские разбойники. И к тому же, — он склонился и понизил голос, собираясь сделать тайное признание, — о нас пошли ужасные слухи. А из-за этих слухов, которые распускают демоны, нас многие боятся.

— Да что ты говоришь? — без тени насмешки спросил Янош. — Боятся таких мягких людей, как вы?

Черная Акула, с глазами, покрасневшими от выпивки, печально кивнул. Он так расстроился, что не мог говорить, но этот полный раскаяния кивок говорил сам за себя.