Терри Пратчетт - Корона пастуха

— Понемногу, — вздохнула старушка. — Мой бедный муж скончался несколько лет назад, но я неплохо управляюсь с иголкой и зарабатываю шитьем. Так что жалеть меня не надо, я справляюсь, и домик у меня свой. Могло быть и хуже, как говорится… — Можно мне получить немного денег? — попросила Паслен, когда старушка отправилась своей дорогой.

— Ведьмы обычно не носят с собой денег, так заведено, — ответила Тиффани.

— Тогда я помогу, — оживилась Паслен. — Я эльф и могу добраться до места, где лежат деньги.

— О, пожалуйста, не надо, у нас будут проблемы, — сказала Тиффани.

Она проигнорировала донесшийся из кустов голос: «Нет, ежели не попадаться».

— Мы хорошо забираемся во всякие места[47], - добавил второй голос.

Паслен не обратила на Фиглов внимания. Она все еще была озадачена.

— У этой старой женщины нет ничего, а она все равно весела. Что нужно, чтобы быть веселым?

— Быть живым, — ответила Тиффани. — То, что ты видишь, Паслен, — это лучшее из всего, что делают люди. — Она помолчала. — И как ты себя чувствуешь теперь, когда помогла с корзиной?

— Не знаю, — сказала Паслен озадаченно, но мне казалось, что я ощущаю себя не совсем эльфом… Это хорошо?

— Слушай, волшебники говорят, будто когда-то люди больше походили на обезьян, а быть обезьяной не так уж плохо, потому что обезьяны на все смотрят и все замечают. И вот однажды они заметили, что, если одна обезьяна попытается убить большого волка, то очень скоро станет мертвой обезьяной, а если несколько обезьян соберутся вместе, то станут счастливыми обезьянами. От счастливых обезьян произошли еще более счастливые, и так появилось очень много обезьян, которые все болтали, тараторили, разговаривали, пока не стали нами. Точно так же и эльф может измениться.

— Когда я верну свое королевство. — начала Паслен.

— Перестань. Зачем оно тебе? Что в нем хорошего? Подумай об этом, это говорю тебе я — человек, который присматривает за тобой, единственный, кого ты можешь назвать другом. — Тиффани серьезно посмотрела на эльфийку. — Честное слово, я — все мы — были бы счастливы, если бы ты снова стала Королевой, но сначала тебе нужно побыть здесь. Тебе нужно научиться жить в мире и показать эльфам, что времена изменились, и вам больше нечего здесь делать.

В ее голосе звучала надежда — надежда на то, что один человек и один эльф могут изменить судьбы всех людей и всех эльфов.

Принцессе не обязательно быть голубоглазой блондинкой и носить обувь размера меньшего, чем ее возраст. Люди научились доверять ведьмам и больше не дрожат, повстречав в лесу старуху, которая виновата лишь в отсутствии зубов и привычке говорить сама с собой. Может, и эльфы смогут перенять милосердие и человечность…

— Если ты все это поймешь, — мягко закончила Тиффани, — ты построишь такое королевство, какое пожелаешь.

ГЛАВА 16

Мистер Бочком

Старики из надела Матушки Ветровоск быстро прониклись симпатией к Джеффри.

Иногда они подшучивали над ним — в конце концов, он занимался женским ремеслом, — но, когда он сел на метлу и даже посадил позади себя козла, вместо того чтобы запрячь его в тележку, а потом со свистом умчался к далекому горизонту, все просто онемели.

Даже когда дел было невпроворот, он находил минутку остановиться и поболтать, и в каждом сарае, куда он заглядывал, находилась кружка напитка для него и кусок печенья для Мефистофеля. Старики были очарованы Мефистофелем, хотя относились к нему не без настороженности; но однажды кто-то предложил ему пива, просто чтобы посмотреть, что из этого будет. Тогда Мефистофель танцевал, как балерина, а потом лягнул ближайшее деревцо так сильно, что оно раскололось пополам.

— Прям как эти люди, ну, знаете, которые делают муши, — прокомментировал Вонючка Джим.

— Это не так называется, — возразил Хлоп Дрожь. — Муши — это ведь такая иностранная еда?

— Ты, наверное, имеешь в виду щакомуто-зафигачу, боевое искусство, — подсказал капитан Миротворец.

— Точно! — обрадовался Вонючка Джим. — Знавал я одного парня на рынке в Ломте, он это умел.

— Там много кто умеет делать такие штуки, — с содроганием поведал Хлоп Дрожь. — Странное место — Ломоть[48].

На мгновение все задумались о Ломте. На рынке Ломтя можно было отыскать что угодно, если достаточно тщательно подойти к делу. Известен случай, когда один человек продал там свою жену. Он воспринял принцип распродажи «приноси и покупай» буквально и вернулся домой с подержанной тачкой, чувствуя при этом, что совершил самую выгодную сделку в своей жизни. Еще раз поглядев на расщепленное деревце, старики пришли к выводу, что Мефистофель — животное во всех отношениях замечательное, но впредь будет лучше предоставить ему самому выбирать себе кормежку.

Во всех отношениях замечательное животное стоически прожевало себе путь через высокую траву у забора, словно бы ничего не случилось, и отправилось на поиски Джеффри.

То прекрасное утро Джеффри провел в доме Смехача Бочком. Тиффани занималась лечением особенно болезненной шишки на его стопе, которая сопротивлялась всем усилиям уже несколько недель. Тиффани уже раздумывала, не поступиться ли своими принципами и не применить ли магию, просто чтобы покончить с этим. Впрочем, сегодня Тиффани отлучилась, и Джеффри решил навестить мистера Бочком сам. Он обнаружил старика на заднем дворе его домика, ковыляющим к сараю. Вместо того, чтобы вернуться в дом, как он сделал бы, если бы к нему наведалась Тиффани, мистер Бочком поманил Джеффри за собой к шаткому строению. Что-то неправильное было в том, как старик шаркал ногами в старых армейских ботинках.

— Вот черт меня подери! Спасибо, парень! — воскликнул мистер Бочком, когда Джеффри извлек старый гнутый гвоздь из подошвы его левого ботинка. — Если бы я знал, в чем дело, то сам бы это сделал!

На памяти жителей округи мистер Бочком всегда жил один. Одевался он со вкусом и походил на городского щеголя. Даже рабочая одежда его всегда была тщательно выстирана, хотя на ней и оставались всегда пятна краски и масла.

Домишко его был под стать хозяину. На стене гостиной красовались портреты людей в старомодной одежде — Джеффри предполагал, что это родители мистера Бочком, хотя сам он о них никогда не говорил. Все, что делал этот человек, он делал тщательно. Джеффри он нравился и, несмотря на замкнутость, отвечал симпатией на симпатию.

Гараж, построенный мистером Бочком рядом со старым амбаром, был так же безупречен. На полках ровными рядами стояли аккуратно подписанные банки из под табака. Развешанные по стенам инструменты, чистые и острые, были рассортированы по размеру. Тиффани никогда не разрешалось вторгаться в гостиную мистера Бочком, но Джеффри удостоился чашки чая с печеньем в этом сарае у амбара.