Тата Орлова - Анастасия. Дело для нежной барышни

Увы, чтобы делать какие-либо выводы, информации оказалось маловато. Не той, чтобы отреагировать эмоционально, другой… необходимой для четкого понимания происходящего. Одно успокаивало — я знала, где ее можно добыть. Один из моих бывших преподавателей достаточно долго прожил в Ровелине и продолжал интересоваться всем, что касалось империи.

— Вы сегодня необычайно рассеянны, — сбил меня с очередной мысли князь. Произнес достаточно громко, за столом на мгновение стало необычайно тихо.

Что ж, он был прав. Моя последняя фраза не имела никакого отношения к разорванной помолвке Аннет Штудер, о которой поведал Соул.

— Думаю, — "призналась" я, переглянувшись с матушкой.

В ответ та демонстративно закатила глаза, давая понять, что не против слегка повеселить друзей.

— Я могу узнать, о чем? — спросил Северов, оправдав мои ожидания.

— Конечно, — не стала увиливать я. — Понимаете, князь, — я даже чуть развернулась к нему, успев заметить, как матушка опустила голову, пряча улыбку, — под яблонькой места больше нет, а вишенку мне жалко.

— Под какой яблонькой? — недоумение князя было вполне искренним.

— Ну, той, которая в саду! — даже слегка "обиделась" я. — На нас с вами покушались неподалеку от нее.

— И для чего там не хватает места? — "подыграла" мне Матильда. Жена Маркони была подругой Елизаветы Николаевны, так что не раз слышала о наших семейных розыгрышах.

— Для трупа! — негодующе воскликнула я. — Петро ковер уже приготовил, а закапывать будет некуда!

— Какого трупа? — свой вопрос Северов задал с каменным лицом.

— Тебе стоит сказать все сейчас, пока она не продолжила, — едва ли не смеясь, потребовала матушка у Соула, не дав мне закончить развлечение.

Я огорченно вздохнула, но была вынуждена оставить в покое князя и повернуться к главе департамента:

— И?! — требовательно протянула я, глядя на Соула.

Тот улыбнулся одними глазами, а мне вдруг стало одновременно радостно и… больно. Мы с матушкой всегда были вдвоем, а ведь вот это… трепетное счастье, которое я видела в глазах и Фариха, и Елизаветы Николаевны, могло засиять в них раньше.

Не засияло! И пусть причиной был не мой эгоизм, а ее чувство ответственности передо мной, я все равно чувствовала себя виноватой.

Прошлого было не изменить, но вот настоящее и будущее….

Фарих поднялся, обвел нас взглядом — я чуть склонила голову, давая ему свое благословение, и заговорил:

— Дамы и господа….

Я протяжно вздохнула, скептически приподняв бровь.

Соул мгновенно исправился:

— Друзья…. — В его голосе послышались мягкие нотки.

Вот что делает с мужчинами любовь!

— Нет! — подскочила я негодующе. — Все приходится делать самой!

Матушка закрыла лицо руками, ее плечи вздрогнули от смеха.

— Может, я все-таки сам? — обреченно уточнил у меня Соул.

— Сам — в департаменте, — категорично заявила я, стараясь не смотреть на Маркони, который разглядывал меня, словно прикидывая, как еще можно использовать мои таланты. — Итак, — продолжила я строго, — я должна предупредить вас, что отказ от сказанного в присутствии свидетелей будет трактоваться, как попытка ввести следствие в заблуждение и наказываться в соответствии с законами, действующими на территории империи Аркар. Вам понятно мое предупреждение?

— Да! — коротко, но четко ответил Фарих.

Елизавета Николаевна убрала руки от лица, укоризненно качнула головой…. Я бы поверила, но сдержать довольную улыбку ей не удавалось.

Князь, за все это время не произнесший больше не слова, многозначительно хмыкнул и вальяжно откинулся на спинку стула.

Кто был совершенно невозмутим, так две девушки, которые прислуживали за столом. Матушкина выучка! Ну и постоянная тренировка, жить спокойно в этом доме не умели.

Я вышла из-за стола, прошлась по гостиной, задумчиво глядя в пол. Затем резко подняла голову и спросила:

— Как вы относитесь к женщине, которая сидит рядом с вами?

Матушка прыснула в кулачок, Матильда довольно кивнула, мол, так и продолжай. Маркони тоже выглядел удовлетворенным данным развитием событий. Жаль, в этот момент я как раз оказалась за спиной князя, так что выражения его лица видеть не могла.

— Очень хорошо отношусь, — как-то невнятно выдавил из себя Соул, включившись в игру.

— Очень хорошо?! — возмущенно переспросила я, бросив быстрый взгляд на дверь. Словно оценивая, далеко ли придется тащить. — И это все, что вы можете сказать?!

— Очень, очень хорошо, — попытался он исправиться, заискивающе посмотрев на меня.

Я заложила руки за спину и подошла ближе:

— К сожалению, вот это ваше: "Очень, очень…", не слишком-то и тянет на признание.

Соул "испуганно" сглотнул, сцепил руки в замок:

— Я ее люблю, — чуть слышно произнес он, низко опустив голову.

— Что? — наклонившись вперед, переспросила я. Потом выпрямилась, обвела торжествующим взглядом остальных: — Вы что-нибудь слышали?

Чета Маркони была дружна в своем непонимании, о чем идет речь, а вот Северов предпочел остаться нейтральным свидетелем происходящего.

Добавив к накопившимся к нему претензиям еще и эту, я продолжила, вновь обратившись к Соулу:

— Как видите, для присутствующих здесь господ ваш ответ прозвучал слишком невнятно, чтобы я могла признать, что вы ответили на мой вопрос.

— Я прошу вызвать адвоката! — неожиданно вскинулся Фарих, победно глядя на меня.

— Адвоката? — "оскорбленно" переспросила я. — Ах, вам еще и адвоката подавай! — рявкнула я, посмотрев на него грозно. — Да я тебя… — уперев руки в бока.

— Я все скажу! — очень правдоподобно взвизгнул Соул и повернулся к матушке. — Милая, — совершенно другим тоном начал он, — я люблю тебя и прошу стать моей женой.

У меня, как и у Елизаветы Николаевны, на глазах были слезы, но сдаваться так просто я не собиралась:

— И это все? — "ошарашенно" протянула я, разведя руками. — Милая…. Люблю…. Прошу….

Теперь на меня действительно смотрели с недоумением, не зная, чего ожидать дальше. Да, я слегка переигрывала, но, надеялась, что это того стоит.

— Елизавета Николаевна, — подошла я к матушке, подала ей руку, — не могли бы вы подняться и встать туда? — я указала на свободное место рядом с камином.

В ответ на ее вопросительный взгляд, кивнула: "Я знаю, что делаю".

Она встала и отошла от стола, я же вновь повернулась е Фарихк:

— Господин Соул, прошу вас проследовать за мной.

Спорить он не стал, доверившись реакции матушки и, молча, вышел вместе со мной из гостиной.