Джек Данн - Книга драконов

— Поначалу так оно и было, — сказал я. — Но слишком многое оказалось неправильно, и мало-помалу я разобрался, что к чему.

— Я очень благодарна тебе. По всей видимости, ты спас жизнь и мне, и моему мужу.

Я спросил:

— А что будет с двумя младшими девочками?

— Ричард сказал, что свяжется с королевским двором и те пришлют мага, который поможет удержать их в домашних стенах.

Еще рано судить о том, изберут ли они тот же путь, что их старшая сестра, но и рисковать, позволяя им день-деньской бродить по полям, мы больше не можем.

— Всего доброго вам обоим, — весьма искренне пожелал я.

Покинув особняк, я поехал дальше — домой. Щедрое солнце лилось на хлебные поля, заливая их весомым, как золотая пшеница, теплом. Я не видел никаких теней, прятавшихся за снопами или исчезавших в зелени живых изгородей, но, вне всякого сомнения, они там присутствовали. Я приобрел здесь новых друзей и новых врагов — самое обычное дело для мага. Достигнув вершины холма, я остановил кобылу и оглянулся. Дайерфелл купался в солнечном свете, суровые линии особняка, казалось, смягчились. Драконий холм на той стороне долины выглядел немного помятым. Где-то там среди травы лежал крохотный червячок, он ничего не мог толком понять, лишь смутно помнил нечто великое. Чем не метафора человеческого существования, подумалось мне. Может, и так, но чем больше философствуешь, тем меньше хочется жить.

Я повернул лошадь, направив ее в сторону своего дома, и солнце освещало мой путь.

Питер С. Бигл

Оклендский драконий блюз[3]

Поступая на службу, полицейский клянется служить и защищать. Однако, когда речь заходит о мифических существах, «защитная» составляющая становится, мягко говоря, проблематичной…

Питер С. Бигл родился в Нью-Йорке в 1939 году. Если судить по стандартам жанра, плодовитым его не назовешь, но все же он напечатал некоторое количество хорошо принятых произведений, по крайней мере два из которых, «Тихий уголок» («А Fine and Private Place») и «Последний единорог» («The Last Unicorn»), считаются теперь классикой жанра. В самом деле, Бигла можно считать самым успешным автором лиричной и будоражащей смутные воспоминания фэнтези со времен Брэдбери. Он удостаивался премий журнала «Локус» и Мифопоэтической премии фэнтези. Среди других книг Бигла следует назвать «Архаические развлечения» («The Folk of the Air»), «Песню трактирщика» («The Innkeeper's Song»), «Tamsin», а также автобиографический дневник путешественника, «I See By My Outfit».

Его короткие рассказы появлялись в столь различных изданиях, как «Magazine of Fantasy & Science Fiction», «Atlantic Monthly» и «Seventeen». Они составили сборники «Giant Bones», «The Rhinoceros Who Quoted Nietzsche and Other Odd Acquaintances», «The Line Between», «Strange Roads», «We Never Talk about My Brother» и «Mirror Kingdoms». В 2006 году он был удостоен премии «Хьюго», а в 2007-м — «Небьюла» за рассказ «Два сердца» («Two Hearts»). Бигл писал сценарии для анимационных версий «Властелина колец» и «Последнего единорога». В ближайшее время у него должны выйти два новых романа, «Summerlong» и «I'm Afraid You've Got Dragons», а также несколько сборников и книг документального жанра.

— Счастлив доложить, — сказал офицер Левински офицеру Гуэрре, указывая на дракона, разлегшегося на перекрестке Телеграфной и Пятьдесят первой, — что этот — целиком твой. Моя смена кончилась ровно семь минут назад, пока я ждал, чтобы ты притащил сюда свою задницу. Пока, приятного дня!

Гуэрра присмотрелся, и его смуглое лицо явственно побледнело. Уличное движение со всех четырех сторон перекрестка было наглухо заблокировано. Рев автомобильных гудков, возмущенные вопли водителей (правда, Гуэрра сразу отметил про себя, что из машин они не очень-то вылезали), и это не считая бригады дорожных ремонтников, которых дракон смахнул легким движением хвоста. Заградительные барьеры, предупредительные знаки, отбойные молотки и пятеро здоровых мужиков — все полетело в разные стороны, и к вселенскому гаму добавились отборные матюги. Дракон вел себя так, будто всеобщий переполох его никоим образом не касался. Лежал себе, опустив голову на передние лапы, вооруженные внушительными когтями. Тем не менее он явно следил за двумя полисменами из-под полуопущенных век. И то и дело отрыгивал легкие язычки пламени.

Короче, выглядело все это не очень вдохновляюще.

— И давно он тут?.. — обреченно осведомился Гуэрра.

Левински снова посмотрел на часы.

— Тридцать одну минуту. Шлепнулся, паршивец, прямо с небес. Чудо, блин, что ничью машину не прихлопнул при этом и ни одного пешехода не раздавил! И с тех пор с места не двигается.

— Ну и что ты? Права ему зачитал? — спросил Гуэрра, гадая про себя, чем следовало руководствоваться полисмену в такой вот ситуации с драконом на перекрестке.

Левински посмотрел на него так, словно Гуэрра предложил ему поиграть в чехарду у открытого люка.

— Ты точно спятил, — сказал он. — Я всегда знал, что ты псих. Нет, я прав ему не зачитывал. И ты не станешь, если мозгов у тебя хотя бы чуть больше, чем у клопа! Просто избавься от него… а я, короче, пошел. Наслаждайся, Гуэрра!

Патрульная машина Левински была припаркована на дальней стороне перекрестка. Он опасливо обошел хвост дракона, забрался в автомобиль, включил сирену — для эмоциональной разрядки, как понял Гуэрра, — и был таков. Гуэрра остался в одиночестве почесывать затылок, который уже ломило от невыносимого шума. Предстояло разбираться с растущей уличной пробкой и сказочным чудовищем. Красные глаза этого последнего, испещренные бледно-желтыми прожилками, какие бывают у глубоких стариков, почти сонно наблюдали за полицейским. В них не было и намека на интерес к чему-либо, что Гуэрра мог сделать. И тем не менее глаза наблюдали.

Истошный рев клаксонов травмировал обычно невозмутимую психику Гуэрры, в общем, сильней, чем факт существования драконов. Он подошел к чудищу и с почтительного расстояния обратился к нему:

— Сэр, вы нам все движение перекрыли! Вынужден просить вас передвинуться. В случае неповиновения вас может ждать официальный вызов в суд!

Дракон никак не отреагировал, и Гуэрра повторил свое обращение по-испански. Потом набрал полную грудь воздуха и выдал то же самое по-русски, благо минувшей зимой прошел специальный курс, приноравливаясь к новой волне иммигрантов.

Стоило ему начать, как дракон перебил его, коротко икнув маслянистым пламенем, пахнущим серой. Голос у него был скрипучий, какой-то ржавый, а акцент — слабый, но такой, какого Гуэрра никогда еще не слыхал.

— Не начинай, — сказал дракон.

Рука Гуэрры чуть коснулась рукояти пистолета. Он гордился тем, что за восемь лет службы в полиции Окленда ни разу из него не стрелял, будучи при исполнении. Только на стрельбище и во время ежегодных переаттестаций в округе Дэвис-стрит.