Оксана Демченко - Докричаться до мира

Четвертый с интересом выслушал свои новые обязанности. Честно сказал, что щенка бы, пожалуй, здорово погрыз за злую игру, поставившую на грань гибели старшего. Но некоторые люди такие мелкие и слабые, их грызть-то стыдно! И что лучше до смерти загрызть, чем опозорить ледяным сном. Домой все вернутся, исполнив дело, а Хо? Нет, пусть уж его там лупят и грызут родители, если сочтут нужным, но сами-то старшие позора вроде не заслужили. Пока же – да, он берется приглядеть за щенком и выбить из него дурь. А заодно толком разузнать про странные емкости на полке в ванной.

Хо сидел на полу у стены, состоящей из камер сна. Тихий, жалкий и потерянный. Он даже не поднял головы на звук шагов.

– Мы пришли, чтобы ты мог выбрать, – нарочито серьезно сообщил Ринк. – Спать или быть моим щенком и принадлежать стае. Учти, братьями зовут старших. А ты пока никто, у тебя еще нет настоящего разума, чтобы отличить хорошее дело от плохого, опасного. Я знаю про старого по имени Гимир. По мнению людей, ты учителя не убил, и это меняет дело. По моему мнению – убил, и уже поэтому тебе будет со мной плохо. Но Магистр не вмешается, мы решаем свои дела сами.

– И меня не усыпят? – Хо наконец поднял голову. Глаза красные, нос раздут. Явно плакал, пока никого не было.

– Нет, – Лайл насмешливо прищурился. – Если сам не попросишь. Жить будешь в комнате Ринка, своя щенку не нужна. Слушаться его во всем, выполнять любые пожелания старших братьев. О каждом действии сообщать и просить разрешения. Пока Ринк не сочтет тебя взрослым – и здесь, и на родине – у тебя не будет имени. Мы живем в комнатах на уровне «эйм», так и станешь называться.

– Да.

– «Да, старший», – резко поправил Ринк, голос понизился на несколько тонов, даже дверь дрогнула, вибрируя. Хо пригнулся и перестал шмыгать носом. – Так, голову нагнул. Ниже, отчетливее.

– Да, старший.

– Что тебе велела Ника? Выпрямись, щенок. Я уже понял, что ты меня слышал.

– Идти на наш малый корабль, взять десятерых и собрать то, что указано в списке. Понадобится транспорт.

– Эйм, мы успеем до ужина?

– Да.

– Малыш-то глуховат, – посетовал Лайл. – Спроси погромче.

– Да, старший, – торопливо поправился Хо, снова сгибаясь.

– Хорошо. Иди к люку и готовь транспорт. Я приведу волков. Что стоишь? Щенки должны кивать и бежать. Кивать глубже, бежать – быстрее!

Хо резко прибавил шаг и скоро скрылся за поворотом коридора. Волвеки тихонько смеялись ему вслед, но люди и впрямь глуховаты, такого звука Хо не смог бы расслышать, даже стоя вплотную.

– А почему он нас так боится? – поинтересовался Ринк.

– Мы же дикие. Покусать можем, или хуже того: ужинаем человеками. Сидде именно так Вечные говорили, – назидательно пояснил Лайл. Волвеки уже вышли в коридор и вожак аккуратно прикрыл дверь в зал с камерами сна. – Ты разобрался, сколько это – десять? Вот и молодец. Ринк, не пугай его слишком. Забьешь – толку не выйдет.

– Я вообще ни одного щенка из молодых пальцем не тронул, ты-то знаешь. Мы оба с Йяллом для драки слишком крупные. Вот если набраться наглости и попросить о трепке Эла, когда у него найдется свободное время! Он бы мне славно шишек набил, а то без Третьего тоскливо.

– Унизить можно и без драки, но ты не станешь, – Лайл развеселился. – Зато он-то не знает…

– Пойду. Ребята уже внизу, – Ринк усмехнулся. – Надо на него порычать, а?

Лайл безнадежно махнул рукой.

Во что превращается его община? Ринк, самый преданный и строгий, охранник Первого, готовый принять на себя любую пакость хозяев, закрывая вожака. Спокойный, уверенный, злой и тихий, он и вправду дрался только с Йяллом, всегда всерьез, красиво. До крови и глубоких ран, на волках заживает быстро, а болью под куполом никого не удивишь, привыкли.

Они «играли вражду» самозабвенно, по два-три дня игнорируя друг друга, оттирая боком, глухо ворча и тяжело зыркая исподлобья. Хозяева любили их стычки, приходили смотреть – оба высоки, массивны, собраны из сухих мышц, быстры и непомерно сильны. Младшие тоже оторопело глазели, пугаясь и сторонясь. Взрослые азартно ворчали, выбирая победителя. Вожаки усмехались. Грызня необходима для хозяев, им полагалось видеть, что Четвертый активен и хочет подняться на высокое место в стае, понимать, какой он злой и крепкий. А Йялл и Ринк получали удовольствие, играя и тренируясь.

Старший знал, насколько его волки другие внутри. И что Ринк больше прочих тоскует по своим ни разу не виденным щенкам – тоже знал. Четвертый так вдохновенно возился с голубоглазым малышом Йялла в загонах! Вот и пусть дальше отводит душу на чужих, а там, глядишь, свои найдутся. Вечером Эл обещал собрать всех, чтобы решать, что делать дальше. Вечер скоро, можно пойти в зал пораньше и…

Двери лифта распахнулись, выпуская Нику и Тимрэ. Лайл обреченно признал, что сегодня он до шаров знаний не доберется, разве что ночью. Помочь лечить второго айри из спящих, поскольку сыворотка готова, время есть, но Ника совсем устала? Да, конечно. Если объяснят, что такое мышь, и почему ее боятся только женщины.

Объяснили.

Понятнее не стало. Впрочем, женщин он пока, считай, и не видел, не все же они похожи на Нику, которую мышами трудно запугать. Она и волвеков с самого начала не испугалась, а они куда крупнее того белого мохнатого комочка… Наверное, в этом дело.

– Ой, Тим, пользуясь случаем: мне никто толком не хочет объяснять, почему среди айри нет женщин. Будто это закрытая тема, – светлоглазая серьезно ждала ответа, явно не раз уже замолчанного.

– Еще какая закрытая, – вздохнул айри, ловко настраивая свои диковинные приборы. Ника утром возилась куда дольше. – Драконии, как мы их зовем, конечно есть, но их очень мало. Когда я еще летал, было три. По-моему, так всегда. Знаешь, никому не хочется признать, что его народ – он вроде колонии муравьев. Мы, бескрылые айри, – рабочие. Не нужны ни на племя, ни для спасения рода. Можем все уйти из мира, и род драконов этого не заметит.

– Глупости какие! Вы нам очень нужны, людям, – Ника искренне расстроилась. – И Великому вашему вы нужны. Сами себе невесть чего наплели! А ты очень полезен и дорог еще и волвекам.

– Могу подтвердить, стая будет рада тебе, – согласно кивнул Лайл.

– Спасибо, – Тимрэ слегка смутился от неожиданного предложения. – А я не мелковат для волка?

– Повыше Эла будешь, – обнадежил Лайл. – А на корабле он за старшего, мы все пока глупы и годимся лишь на роль щенков. Но Эл хороший старший.

– Выходит, мы очень давно тут спим, – улыбнулся Тимрэ. – Забавно мир перевернулся. Мне нравится. Думаю, мне и в стае понравится. Ладно, вернемся к дракониям. Зачем нашим женщинам становиться бескрылыми? Любая из женщин ценит свою уникальность. Драконии царят и выбирают нас, а мы считаем за высшее счастье просто полетать с ними рядом. НаЗемле, став айри, мы уже почти ничего не ждем, кроме возвращения крыльев. Живем, как те самые рабочие муравьи. Изучаем, строим, тащим в свой домик. Слышим сознание друг друга, часто вообще не желая и не пытаясь думать самостоятельно. Тем более – решать. Довольно противно, если разобраться: получается сплошное доживание. Те, кого почтили вниманием драконии, становятся старейшими внизу, вроде как по привычке. Они не всегда стоят права быть высшими, Ник. Прочих они обрабатывают под себя. Часто мы не выбираем, чему учиться и кого считать учителем. А некоторые умеют лишь подчиняться, так намного проще. Но теперь, возможно, все повернулось иначе. Твой Эл явно думает сам, и других таких ты знаешь?