Анна Тьма - Тропы воздуха (Крылатый, вторая книга)

-- Ну, хорошо... -- ещё тяжелее вздохнул мой предок. Помолчал, уставившись в пол, собираясь с мыслями. -- У меня не два сына, как принято считать. Дарий и Райдан -- младшие мои сыновья, -- Завоеватель снова ненадолго умолк, и продолжил с осколками льда и горечи в голосе: -- А старшего, которого я не уберёг от смерти, звали Лэнхаэль. Светлый Страж Лэнхаэль.

После минутного молчания первое слово Вана было невнятным и явно ругательным.

-- Дед, это дурацкая шутка! Отец же тебя был...

-- ...младше на тридцать два года, -- закончил дедушка. -- Я был молод, горяч, холост... влюблён. И Фер убедил меня, что лучше оставить эльфа среди эльфов, где он не будет чужим. Я согласился. Тем более, время было неспокойное, мятежи то и дело вспыхивали... партизанская война длилась годами... Власть моя была ещё далека от абсолютной. А потом и сам Лэнх не захотел покидать свой дом, в котором вырос.

Я слушал дедушку. И всё больше склонялся к мысли, что это всё -- сон.

-- Ты сын моего сына, Ван. Мой внук. Наследник. Ты ар'Грах, малыш.

В повисшей тишине слышно только как тихо шуршит куллер в ноутбуке.

-- Ну, дед... а я ведь тебя совсем не знаю... -- первым нарушил молчание я.

Предок не ответил. Только морду совсем кирпичом сделал.

-- А мы с тобой и в правду братья, малыш... -- голос у Вана хриплый, как будто севший. -- По крови и по роду... даже с двух сторон, получается... -- горький, истеричный смешок. И нездоровое веселье. -- Дед, а не инцест ли стал виной моего появления на свет, а?! А то ведь я Фергорну родич, пусть и не ближний, а твоей матерью была тётка Белого Лиса!

-- Линии рода в твоём случае не пересекались. До тебя, -- с завидным спокойствием ответил дедушка. -- А вот тебе придётся быть внимательней.

Тонкий писк на грани сознания заставил меня вмиг позабыть обо всём.

-- Охранный контур!.. -- взвыл я.

-- Слышу! -- рявкнул в ответ светлый.

...Вскочив, не сразу осознал, где я, что здесь делаю и почему у меня меч в одной руке, а арбалет в другой. Взвившийся в воздух на миг раньше брат, тенью скользнул к источнику тревоги. За ним, проклиная онемевшую руку, которую отлежал во сне и плащ, только с третьей попытки упавший с крыла на землю, последовал и я.

Брат странно замер. Только золотые змеи едва заметно шевелились, словно в нерешительности. Увидев то, что заставило его замереть, я опустил оружие.

На берегу, островка, зябко переминаясь с ножки на ножку, стояла златокудрая девочка в старом, рваном, больше похожим на лохмотья, когда-то белом, а сейчас просто неимоверно грязном платьице. Золотые кудри опускались до самых колен, обрамляя детские личико.

-- Это что?.. -- обалдело поинтересовался я.

Откуда здесь ребёнок?! Наверняка голодный и замёрший, ножки-то без обувки, да и промокла... Глюки у меня, что ли?..

-- Нежить, -- отозвался светлый. -- Мавка, полагаю... или что-то вроде неё.

Снова поглядев на девочку, я убрал фламберг в личное пространство и потянулся рукой к колечку, висевшему на цепочке рядом с маяком. А она похожа на Нику. Только старше. Лет десять, может одиннадцать, не больше...

-- Какая нежить, Апокалипсис? Совсем тебя паранойя извела, что ли? -- поинтересовался, не отрывая взгляда от малышки. -- Это же ребёнок! Детка, ты как сюда попала? Ты заблудилась?

Мой шаг вперёд заставил малышку испуганно попятиться.

-- Вот именно -- как оно сюда попало и что делает! Не дури, брат! Это тварь, -- прорычал Ван и девочка вздрогнула, сжавшись как зверёк в ожидании удара.

Положив арбалет на землю, я бросил через плечо:

-- Не мешай.

Ван сдавленно выругался. Знаю, что он зол, но теперь без крайней нужды не полезет. Этот тон в разговоре я редко использую. С моим упрямством, а так же с последствиями попыток мне помешать, брат отлично знаком.

Осторожно подступая к девочке, в полголоса убеждал её, что не обижу, что я хороший, и мой брат тоже хороший, только немножко дурак... Девочка едва слышно хихикнула, вскинув на меня синь своих глаз. Я осторожно опустился на колени в паре метров от ребёнка. И утонул в ставших лунным серебром вместо небесной синевы глазах...

Маленькая, живая, испуганная как крохотный котёнок душа.

"Кто ты, маленькая?.. Как тебя зовут?"

Холодный разум голодной нежити... Разумный зверёк. Но где-то там ещё есть душа! Мне нужна твоя душа, солнышко. Я открою тебе свою. Откликнись.

"Золотинка... так меня мама звала..." -- Серебро глаз слабо сверкнуло.

Очнулась, солнышко. Тонкой ниточкой связи потянулся мой разум к ребёнку. Тихо зазвучала неслышным откликом серебристая струнка. Иди сюда. Не бойся. Показалось, что на руки забрался пушистый котёнок, перебирая мягкими лапками пригрелся в руках, тихо замурчав. Ещё пока осторожная, ещё боится, но поверила. Проснулась, заозиралась удивлённо...

"А я... -- немного поколебавшись, назвал детское имя: -- Я Ирис... Как ты здесь оказалась, золотце?"

Очнувшаяся от сна душа зашлась в беззвучном крике. Тише, котёнок. Не бойся. Что бы ни случилось, теперь всё будет хорошо. Ты веришь мне? Веришь...

Серебро задрожало и на меня обрушилась лавина жутких, отрывочных образов. Малышка приподняла подбородок, показывая чёрный след на тоненькой шейке. Задушили... И бросили в болото... А смерть она приняла как избавление...

"Лица, солнышко! Лица мне их покажи!" -- едва сдержав рык, потребовал я. И три человеческих лица врезались в мою память навсегда. До мельчайших подробностей. Я найду их и убью, котёнок! Клянусь честью! Слабая улыбка мне в ответ.

"Ты странный... не боишься..."

Конечно, не боюсь. Ты же всего лишь маленькая девочка. А то, что не живая... у всех свои недостатки.

-- Я могу помочь тебе, золотце?

Немного смутившись, и попереминавшись с ноги на ногу, она нерешительно кивнула.

"Я голодна... очень..." -- тихий шёпот.

-- И чем же тебя накормить, малышка?

И чем, интересно, нежить питается?

-- Душами она питается, идиот! -- не сдержался Ван. -- И плотью, если повезёт!

Не душами, а силой, целостность души нарушить трудно. Даже добровольно сложно это сделать. Сам тот, кем ты меня назвал, дорогой брат.

Девочка только слабо кивнула. Губки у неё задрожали, как будто она собиралась заплакать. Если ещё помнила как это делается. Ирдес, наверное, всё же дурак каких поискать. Нежить нужно прикончить. А я с ней нянькаться пытаюсь как с ребёнком. Но ведь она и есть ребёнок. Безвинное дитя. Не могу причинить боль доверившейся мне детской душе.

"Как?.." -- беззвучно заданный вопрос. Снова лавина образов, заставивших меня содрогнуться. Она пила силы не до конца. Отпускала их потом... Не всех убивала. Только голод... Голод вынуждал. Да-да, маленькая, я понимаю... Ни в чём тебя не виню.

Протянув девочке руки, я шепнул: