Вера Камша - Зимний излом. Том 2. Яд минувшего. Ч.2

– Гимнет-капитан Лаптон, – голос у Альдо Первого соответствовал его положению. Временному, – оставьте нас. Граф Ченизу – друг и пришел с миром.

Марсель скромно промолчал, с нескрываемым восхищением наблюдая, как толстый Лаптон провозгласил «Повиновение государю!» и убрался за расписанные золотыми чудищами ширмы. До подобного роскошества ее высочество Юлия не додумалась по причине недостатка воображения, а ее высочество Елена – по причине избытка вкуса.

– Вы чем-то озабочены? – участливо спросил Ракан, слегка склонив породистую голову. На царственной груди кроме чудовищной перевязи возлежало пять цепей с разными камнями. Король благосклонно улыбался, он казался в точности таким, как обещал Габайру, но что-то было неправильным.

– Ваше величество, – сделал первый заход Марсель, – я невольно вспомнил их высочеств. Новый талигойский двор потряс бы принцесс много сильнее старого.

– Ах да, – улыбнулся король. – Мы упустили из вида, что год назад вы были подданным Олларов.

– Не год, – возмутился граф Ченизу, – но целую вечность! Я выехал, как мне казалось, ненадолго из Олларии и вернулся в Ракану. Это поразительно! Несколько месяцев перечеркнули четыреста лет!

– Вы ошибаетесь, – самодовольства Альдо хватило бы на дюжину племенных петухов, – четыреста лет назад Талигойя умирала, но мы не желаем возвращать осень, мы вернем весну!

– Весна – это прекрасно! – многозначительно изрек Марсель, продолжая гадать, что же его беспокоит. Все вроде бы шло, как и предполагалось, вплоть до разговоров о весне, осени и прошлом новоявленного посла.

– Ее высочество Юлия родилась весной. – Король обнажил превосходные зубы. – Я не ошибаюсь?

– В месяц Весенних Волн. – Марсель встал, поклонился и снова сел. – У вашего величества превосходная память.

– Мы видели портрет принцессы Юлии, – обрадовал Ракан. – Она – живое воплощение весны, ее невозможно забыть.

Если кого и легко забыть, так это урготскую «пампушку», но талигойское величество женится на деньгах и древнем мече. Любопытно, почему он начал с Юлии? Узнал, что дура, или решил ввернуть про воплощение? Дидерих сусальный!

– Ваше величество пишет стихи? – дипломатично восхитился граф Ченизу. – Принцесса Юлия их обожает, а вот принцесса Елена предпочитает музыку и мистерии. Она, используя метафору вашего величества, принцесса Осени, а осенние дожди располагают к занятиям искусством.

– Мы и в самом деле пишем стихи, – ничтоже сумняшеся объявил Ракан, – и, говорят, недурные. Мы будем рады вступить в поэтический разговор с ее высочеством Юлией.

Есть! Время нанести коварный удар подоспело, и Валме-Ченизу не преминул им воспользоваться. Юлия была слишком глупа, чтобы втягивать ее в интриги. Конечно, папенька, адуаны да и сам Фома приглядывают за дорогами, но вдруг Ракан отправит к «невесте» дриксенца или, того хуже, клирика? Нет уж, пусть сватается к Елене, она девушка разумная. Валме взволнованно колыхнул на совесть пристегнутым пузом:

– Ее высочеству Юлии в последнее время не хватает стихов герцога Алва. Она не расстается с последними посвященными ей ронделями и считает их достойными самого Веннена. У меня нет сомнений, что строфы вашего величества вычеркнут из памяти ее высочества вирши Ворона.

Если б Альдо потребовал предъявить упомянутые рондели, Марсель бы ублажил короля собственными. Посылать их Франческе стихотворец не рискнул. Не потому что стихи были плохи – рондели и секстины Марсель всегда сочинял сносно, просто не хотелось навязываться, а творения копились. Увы, Альдо на глазах утратил интерес к поэзии. Король звякнул цепями не хуже Котика и осведомился о здоровье Фомы.

– Его величество страдает подагрой, – не стал скрывать Валме, – но переносит болезнь с необычайным мужеством. Прошу меня простить. Мне следовало начать с главного, а именно с письма ее высочества Елены, до глубины души тронутой посланием вашего величества.

Марсель отстегнул от пояса коричневый с ласточкой футляр, стараясь не думать об украшенном аквамаринами кинжале. Подарок Фомы отменно бы выглядел в глазнице Ракана, но для первого визита это было бы слишком невежливо, к тому же Альдо мог увернуться. Марсель нажал отросшим ногтем клюв серебряной ласточки.

– Как видите, она открывается очень просто.

– Вы имеете представление о содержании письма? – Альдо глядел на урготские печати, как дукс на гайифский кошелек. Марсель покачал завитыми до собачьей курчавости локонами:

– Я могу лишь догадываться. Принцесса Елена в отличие от сестры неимоверно заинтригована таинственным изгнанником, вернувшим корону предков. Осмелюсь сказать, ваше величество в ее глазах – истинный герой мистерии.

Это было правдой. Опутанный цепями красавец в отвергнутом Алвой костюме Черного Гостя был бы восхитителен. Особенно в Гайифе… А вот жениться ему без надобности.

Его величество углубился в послание, от которого девственно пахло ландышами. Полное неясного томления письмо сочинил Марсель, а отвечающая содержанию ароматическая вода нашлась у Габайру. Посол вообще отличался запасливостью и предусмотрительностью.

– У ее высочества прекрасный слог, – отдал должное талантам Марселя адресат, – она так наблюдательна и остроумна, так женственна… Прелестное письмо! Мы ответим на него сегодня же и попросим прислать нам в подарок локон.

– У ее высочества прекрасные волосы, – с чувством произнес Марсель, прикидывая, сгодится ли на подарочек его собственная шевелюра или лучше остричь кого-нибудь посветлее.

– Вы принесли нам хорошие новости, граф, – Ракан бережно отложил послание, – и мы хотели бы сделать что-то для вас. Мы слышали, вас лишили наследства?

– О, – развел руками Марсель, – я никого не виню. Я поступил опрометчиво, отправившись на войну в столь ужасном обществе…

– Мы понимаем, – кивнул Альдо, – вам грозила смерть.

– Это было очень неприятно, – с чувством признался Марсель. – К счастью, доброта его величества Фомы и ее высочества Агилины спасли мне не только жизнь, но и все радости бытия.

– Мы обязательно попросим вас рассказать о ваших приключениях, – осчастливил посла Ракан. – Пока же мы возвращаем вам особняк на площади Лорио. С вами поступили несправедливо, а исправлять несправедливость – долг любого монарха.

– Ваше величество. – Валме вскочил и торопливо поклонился, успев по ходу дела проверить подстежку, все было в порядке. – Ваше величество! Нет слов, чтобы выразить мою признательность, но я должен испросить разрешения принять столь щедрый дар у моего государя и моей приемной матушки.

– Мы напишем в Ургот, – заверил Альдо. – Наш брат Фома должен понять, что мы исполнены благодарности к человеку, привезшему в Талиг письмо ее высочества. Мы будем рады видеть вас на наших приемах, экстерриор завтра же пришлет вам надлежащие приглашения.