Константин Калбазов - Пес. Страж

Как докладывали шпионы, барон и баронесса, чувствовали себя вполне хорошо и были довольны сложившимся положением дел. Надо же, он-то грешным делом думал, что чуть не до плахи довел молодых людей, а оказалось помог свить любовное гнездышко. Приятно все же осознавать, что не все интриги обязательно заканчиваются кровью и смрадом подземелий.

А вот короля было искренне жаль. Проснувшийся в нем романтичный юноша никак не хотел засыпать и Берард уже больше месяца пребывал в меланхолии. Вот только, если как человека, Жерару его было жаль, то как к королю отношение было резко противоположным. Не имеет права государь, на подобные слабости, его обязанность быть выше любых чувств.

– Клянусь, я не имею к этому никакого отношения,– твердо глядя в глаза принца, заверил барон Гатине.

– Ладно. Сделаем вид, что я тебе поверил. Чем же вызвано твое посещение на этот раз? Насколько мне известно, отец не питает к тебе злобы, но все же видеть не хочет. Едва прибыв во дворец, ты тут же направился в мои покои. Выходит, твое посещение вызвано делами ко мне. Итак?

– Ваше высочество, мне стало известно, что переговоры с королем Лангтона, по поводу вашей женитьбы на его дочери Жаклин, несколько зашли в тупик.

– Ты пытаешься смягчить, сложившееся положение дел, и как мне кажется из личной симпатии ко мне.

– В делах государственных, личные симпатии это слишком большая роскошь.

– Значит, тут все дело в моем положении,– попытался улыбнуться принц, вот только она вышла совсем не искренней и кислой.– Что же буду с тобой откровенен. Я лично всячески уклоняюсь от принятия решения, вернее делаю все, для того, чтобы его не приняли как можно дольше.

Об этом Жерар прекрасно был осведомлен. Разумеется принц не мог противиться воле короля или совета, и коль скоро решение уже было бы принято, то ему оставалось бы только подчиниться. Но кронпринц был по настоящему умным молодым человеком, а его постыдная склонность, сделала его еще и более изворотливым. Гийом ни разу не возразил, против той или иной кандидатуры, он ни разу не позволил себе даже кислой мины, он был предельно серьезен и собран. Однако ему удавалось расстроить все планы по его женитьбе небольшими, казалось бы, ничего не значащими замечаниями или точнее будет сказать, репликами. Вот так, обронит фразу и тихонько в сторонку, а члены совета начинают обсасывать все со всех сторон, зачастую забывая от кого вообще исходила инициатива. Казалось бы, вопрос уже решен и остается только собрать посольство в Лангтон, но принцу вновь удалось, всего лишь одно фразой, перевернуть все с ног на голову.

Никому было и невдомек, что Гийом страшится этой свадьбы пуще, чем самая невинная девица. Однако то, что он не побоялся признаться в этом хотя бы ему, вселило в Жерара надежду, что не все еще потеряно. Кронпринц знает о том, что на нем долг наследника и будущего правителя королевства. Он понимает, что должен быть выше своих желаний, но ему не достает самой малости, уверенности в том, что он сможет возобладать над своей сутью.

– Ваше высочество, позвольте быть с вами предельно откровенным?

– Буду только рад, дорогой дядюшка Жерар.

– Вы достаточно умны, чтобы понимать, что самой выгодной партией для королевства будет союз, с Лангтоном.

– Должен признать твою правоту. Я тоже так считаю.

– Вам остается только жениться и зачать наследника. Никому не будет дела до того, как часто вы навещаете вашу супругу, даже если это будет происходить раз в год для зачатия ребенка. Все понимаю, но человеческая жизнь слишком хрупка, чтобы делать ставку на одного единственного ребенка.

– Может ты еще подскажешь, как мне это сделать?

– Подскажу, ваше высочество. Мне по долгу службы приходится иметь дела с разными людьми, есть среди них и один темный мастер. Он мог бы зачаровать вас, чтобы вы смогли исполнить свой долг перед королевством.

– Темный в таких делах?

– Ну если никто не бросится проверять вас, то по прошествии времени все следы вмешательства истают, а на плоде это и вовсе никак не отразится. Насчет ваших склонностей пока ходят только слухи, ничего определенного, так что никто ничего не заподозрит. Ну, если и усомнится, то не решится ни на какие действия.

– Отчего же ты спрашиваешь на то моего согласия? Насколько мне известно, твоя преданность короне стоит настолько высоко, что ты не станешь сомневаться, чтобы предпринять какие-либо действия, если будешь уверен в том, что это во благо.

– Чтобы обо мне не говорили и чтобы вы лично, не думали на мой счет, я всегда был, есть и буду верным сторожевым псом вашего рода. Я никогда не позволю себе посягнуть на волю членов королевской семьи. Если таковое решение будет принято, то только лично вами, даже не вашим отцом, и только в полном здравии и трезвом рассудке. Если вы считаете, что предложенное мною неприемлемо – я тот час забуду о своих словах. Если я преступил грань – я готов понести заслуженное наказание.

– Это смертная казнь.

– Я знаю,– прямой честный взгляд, решительный вид и ни капли сомнения.

В этот момент старый барон походил на вековой дуб, все такой же крепкий и несгибаемый. Гийом не мог не восхищаться, глядя на этого человека, посвятившего всю свою жизнь служению их роду и королевству.

– Насколько можно быть уверенным в твоем темном?

– Полностью, ваше высочество. Мы с ним связаны клятвой на крови.

– Обоюдной клятвой?

– Да ваше высочество.

– Насколько я знаю, это очень страшная клятва и ты рискуешь больше, чем тот темный.

– До ритуала я даже не представлял насколько она страшна. Мой темный оказался несколько хитрее меня. Я принадлежу к редкой породе людей, которые не подаются чарам мастеров, но после ритуала… Теперь есть один мастер, который при желании сможет взять надо мной контроль, мой друг как-то позабыл упомянуть об этом.

– А теперь со злорадством сообщил.

– Нет, он молчит, думает, что я не догадываюсь. Но вас это не должно волновать, в отношении вас он может сделать только то, что будет условлено. Ритуал вынудит его, мне тоже удалось завести его в угол.

– И ты называешь его другом?

– Согласен, узы связывающие нас очень странные, но других друзей у меня нет.

– А как же я, дядюшка?

– Вы мой сюзерен, ваше высочество и иного не будет никогда.

– Хорошо. Пусть твой темный будет в готовности. Выходит пришла пора мне жениться и озаботиться о наследнике.

После этого разговора, Гатине пребывал на седьмом небе от счастья, считая, что ему удалась самая трудная часть комбинации. Как же он ошибался. Жерар даже предположить не мог, насколько предстоит трудный разговор с Воланом. Нет, тот не забыл об их разговоре и обязательствах взятых на себя, вот только он тогда и предположить не мог, насколько все окажется сложным.