Ник Перумов - Эльфийский клинок

Малыш ушел, клятвенно пообещав вернуться как можно скорее. Прошло около часа, который они провели за разбором вещей, как вновь раздался стук.

— Не заперто! — крикнул Фолко, и на пороге появился Рогволд.

— Здравствуйте, здравствуйте, друзья! — Он казался очень обрадованным. — Рад видеть вас, хотя мы и не виделись всего ничего! Наши дела в полном порядке, я сдал карлика с рук на руки дворцовой охране, поговорил там кое с кем, написал срочное послание Наместнику — по старой дружбе мне удалось пристроить его в ящик с особо спешной почтой, это значит, что оно будет прочитано не позднее, чем через семь дней. Во дворце и в Канцелярии по-прежнему немало моих хороших знакомых и приятелей, так что я все разузнал — трудностей с приемом у нас быть не должно. Где мой дом — это известно, так что нам дадут знать. Ну а как вы? Устроились? Все в порядке?

— Хвала Дьюрину, — откликнулся Торин. — Что же нам теперь делать, Рогволд? Сколько еще ждать? Ты сказал, что не меньше недели, но когда же нас примут?

— Не знаю, — пожал плечами ловчий. — Наместник не любит спешить. Ему дадут знать, не беспокойся. Но какое-то время пройти, безусловно, должно.

Они говорили еще долго. Рогволд расспрашивал Фолко, как понравился ему Город, и даже щурился от удовольствия, слушая наивные восторги хоббита. Вместе с Торином повздыхал над участью потерявших цель и смысл жизни гномов, рассказал последние новости. Они не отличались разнообразием — на северо-востоке разбили отряд ангмарцев, зажав их в узком ущелье; на юге разбойники разграбили крупный торговый обоз, разогнав охрану; на восточной границе после упорного боя перебили невесть откуда взявшихся там горных троллей — они могли ломать бревна голыми руками, но не выстояли под градом стрел. В Форносте казнили нескольких купцов, скупавших у разбойников награбленное. Рогволд заметил, что дела определенно начинают поправляться, дескать, ангмарцев и разбойников все же теснят, урожай собран отменный, и ходят слухи, что зимой начнется большая охота на местных бандитов. У Фолко полегчало на душе.

Тем временем вернулся Малыш, притащивший тяжелый, звенящий сталью кожаный мешок со своими пожитками. Он пристроился в углу и вытряхнул на пол целый арсенал мечей, кинжалов и небольших секир разной длины, все очень тонкой работы из знаменитой гномьей стали голубоватого цвета.

Вскоре в дверь заглянул конопатый, худой мальчик-слуга и пригласил гостей к завтраку. Они спустились вниз. После трапезы Фолко заметил, что Торин как-то по-особенному пожевал губами, когда расплачивался; хоббита неприятно кольнула мысль, что он-то живет за счет друга.

Малыш остался в зале, доедал свой завтрак, а Торин и Фолко вышли проводить торопившегося домой Рогволда.

— Да брось ты, куда тебе теперь торопиться! — начал было уговаривать друга Торин. — Побудь еще с нами, посидим, выпьем пивка…

— Не могу, друзья, не могу, простите меня великодушно. Оддрун, видишь, какая история…

Он беспомощно развел руками и умолк, виновато опустив голову.

— Да кто она такая, в конце-то концов! — взорвался Торин. — Гони ее прочь! На тебе лица нет, как сюда приехал! Она что, запрещает тебе с нами видеться? Или, быть может, ты должен рассказывать женщине, куда ходишь и с кем встречаешься?!

Рогволд поднял голову и тускло взглянул на разбушевавшегося гнома. На его губах появилась слабая усмешка.

— Погоди судить, друг Торин, — тихо промолвил ловчий. — Знаешь ли ты, как тоскливо возвращаться после месяцев странствий по глухим лесам и болотам в пустой и холодный дом, где все покрыто толстым слоем пыли? Ей ведь тоже несладко в жизни пришлось, пока она ко мне не прибилась… Не хочу я ее огорчать и не могу. Стар я уже, друзья, стар, детей нет, вот и коротаем время мы с ней вдвоем. Все же есть кому после дороги встретить. Так что все я понимаю, Торин.

Гном пожал плечами, но ничего не сказал. У Фолко на глаза навертывались слезы, когда он смотрел на медленно уходящего от них по улице Рогволда. Как ему помочь?

Позади них послышалось какое-то шевеление. Фолко обернулся и увидел подходившего к ним Малыша в скромной, но добротной одежде, уже подогнанной ему по росту. На широком кожаном поясе Маленького Гнома висел меч в черных ножнах, а справа — недлинный кинжал.

— Ну вот, теперь ничего, — одобрительно буркнул Торин, осмотрев их нового товарища. — Что же дальше думаешь делать, тангар?

— Что тут думать: куда вы, туда и я, — без промедления ответил Малыш и положил руки крест-накрест на рукояти.

Только теперь Фолко заметил, что на левой руке Малыша не хватает двух пальцев: мизинца и безымянного. Хоббит содрогнулся, глядя на неестественно гладкие, короткие обрубки, и не решился спрашивать.

— Я ведь так понял, вам драться придется, — продолжал между тем Малыш. — Не знаю пока с кем, но как бы то ни было — я с вами. Вы не глядите, что я ростом не вышел. Лучше я вам шутку с мечами покажу…

— Погоди, во двор зайдем, — предложил Торин. Но Малыш внезапно присел, испустив истошный вопль, и резко распрямился. Фолко не смог разглядеть движения его рук — настолько оно было стремительным, и клинки сверкнули в лучах неяркого осеннего солнца. В следующую секунду воздух перед Малышом заполнили свист и блеск бешено крутящейся стали, кисти Маленького Гнома метались из стороны в сторону, но руки оставались почти неподвижными; подойти к нему было невозможно. Маленький Гном сделал шаг вперед, и тут же, словно праща, его правая рука неожиданно метнулась вперед с быстротой бросающейся на добычу змеи, голубая молния меча вспыхнула в стремительном ударе и тут же снова вернулась назад, туда, где описывал круги, прикрывая тело Малыша, его длинный кинжал, казалось, живший своей собственной, ни от кого не зависящей жизнью… Фолко, остолбенев, глядел на это небывалое зрелище, как и еще десяток невесть откуда взявшихся зрителей. Торин лишь довольно крякнул.

— Ну как? — нетерпеливо спросил остановившийся Малыш.

Собравшиеся наградили его громкими одобрительными возгласами. Маленький Гном тут же повернулся к ним и церемонно поблагодарил всех, низко кланяясь и прижимая обе руки к груди.

— Здорово! — восхитился Фолко. — Где ты так научился, Малыш?

— Понимаешь, Фолко, в детстве я был много слабее своих сверстников, да к тому же — видишь? — попал под обвал, пальцы отдавило… Топор как следует держать с тех пор так и не могу, поэтому принялся упражняться с мечами. Наши-то это дело не слишком уважают, — считают подобное, — он сделал несколько коротких выпадов, — делом слабых людей. В хирд меня не взяли, вот я сам до всего этого и дошел. Торин с топором против моего топора, конечно, все равно, что таран против тростинки.