Хозяйка Хрустальной лавки - Ольга Сури
Закрыв дверь, я выдала ей обещанный золотой.
— открываемся утром в 10, закрываемся часов в 18–20. Как будут идти. — предупредила я, мне просто кивнули.
Второй день прошел без происшествий, как и третий. В него я уже занялась серьезной артефаторикой, оставив бдеть фамильяра. Ювелирное дело, да даже просто бижутерное очень небыстрый в освоении процесс. Ну если мы не говорим о простом надевании бусинок на нитки. С подобным справится и ребёнок.
Я со всем тщанием подошла к делу изучения этого раздела. Натренировавшись на простых до этого, тут я взяла первый сложный. За целый день мне удалось собрать основу, но ее необходимо зачаровать в течение 12 часов, иначе линии закиснут. Утром семья покинула лавку, потом вернулась, я слышала легкий перестук их каблуков над головой. А я… Я продолжила кропотливо собирать артефакт. Размеченные на металле линии сплетались с естественными линиями стекляшек. Фокусирование и рассеивание, эффект призмы… Ошибка на микрон и все идет не туда… Но вот! За эти 5 дней я все же создала сердце моря! Он мог помочь выжить кораблю при любом шторме. Уставшая в час ночи я осторожно поместила его на витрину. Мне нужно подыскать поставщика драг метала и вставок из драгоценных камней. На базаре самое ценное — кабошоны из бирюзы. А мне надо гораздо больше! Я последние 4 дня почти не спала, поэтому соображала уже не слишком адекватно, но воодушевление, можно сказать подъем от того, что все получилось, вызвали перевозбуждение и жажду деятельности… Я остатками интеллекта понимала, что не усну, вот и творила не пойми, что. И даже немного понимала, что что-то не то, но сонные мысли путались и цеплялись как переваренные макароны.
Раз я решила закупить дорогие товары нужно узнать сумму, которой я располагаю. Чтобы оценить бюджет я по-тихому стащила казну в мастерскую, есть еще счет в банке, но… Но с ним я решила потом разбираться! Спустившись с ящиком, я стала выбирать место. Оглядев мастерскую в обломках проволоки в стружке и осколках мрамора, я вздохнула. На складе, стараясь не шуметь, я отыскала вместительный ящик (про пакеты в усталой голове билась мысль про порвется), это оказалась коробка подобная казне с функцией собирать все и сплавлять в единый блок. Было предупреждение про живые ткани. Но спать хотелось зверски. Поток информации от ящика прервал мой зевок, и ладно, этого хватит. Я кое как все с пола смела в ящик, подняла наверх и зачем-то его водрузила на место прежнего. Это показалось правильным.
Сама я устроилась на диване и начала считать. Раз плитка, два плитка, 3 шоколааадка, 5 шоколадка, 8 шоколааааатка…..3 конфетка, 7 тортик… И мороженное ванильное…
Глава 23
Гузель к своему несчастью родилась и росла очень красивой, а еще 16 дочерью простого пахаря. Столько детей — результат мечты, ведь он так сына желал. Несбывшейся мечты…
Мать всегда говорила с ней сквозь зубы, обвиняя в загулах отца, ее травили обе бабки, осознавая, что приданого за ней надо дать, а значит так и останется она в доме приживалкой. Отец с ее рождением ушел в загул, да и сгинул, когда ей было 10.
С тех пор постоянные тычки стали обыденностью, родные срывали гнев за его безвременное отсутствие, хоть и не белоручка, да и содержала себя она сама, регулярно бегая на ярмарку и не чураясь никакой работы… Расти изгоем и первой красавицей — врагу не пожелаешь.
А потом…
Единственный сын мельника положил на красавицу глаз.
Она невесело улыбнулась, даже сейчас его вихры и задорная улыбка так и встают перед глазами…
Какие он ей пел серенады, какие рисовал перспективы, сколько воздушных замков ей подарил… Придворным ловеласам, коих ей удалость лицезреть на крупном празднике могли бы у него поучиться лить мед в уши…
Она с теплотой и болью вспоминала их совместные ночи на сеновале или лугу, когда они любовались звездами.
Нет, именно любовались, без подтекста. Она была слишком закрытой для того чтобы позволить ему лишнее….
Та она была очарована словоохотливым ловеласом. Опять же…Не было никаких загоревшихся душ в высоком порыве… Сердце — да, стучало сильнее, кровь приливала к щекам, да повышалось настроение. Иногда она мечтательно застывала, представляя их дальнейшую жизнь.
Вот только отогревать маленького волчонка нужно куда дольше тех пары месяцев, на которые хватило терпения мельникова сына. Первый парень на деревне, привыкший получать всё по щелчку, он целых два месяца играл с ней в любовь, обхаживал. Скрывал свои интрижки и нес романтическую чушь. Но этого всего было мало, чтобы она потеряла осторожность и бросилась с головой в пучину страстей. Столько раз обжегшись — ей нужно было время… Больше времени… Ее смелости едва хватило на скромный поцелуй…
Он дотерпел до половодья. Во время большого гуляния, когда шум танцев, эхо песен, да бой барабанов оглашают и оглушают округу. И не разобрать, не услышать и свой собственный голос хоть оборись… Он привычно позвал ее на сеновал. Она еще сетовала, что на ней самое ветхое из платьев, поскольку в ином таскать дрова не сподручно. А там… Она кричала и вырывалась, но праздник не дал ее услышать. А мельниченок тотчас охладел, получив желаемое.
Это… это он рассказал ей про свои загулы, он ткнул лицом в свое притворство. Прямо во время той самой ночи. Шептал прямо в ухо во время всего действа…И ведь хватило грязи.
Говорят, когда человеку больно и страшно он не запоминает подробности, вот и она с той ночи помнила лишь свое бессилие и хлесткие слова.
Она бы может и справилась, да только парнишка не отставал, чего он желал…к несчастью узнала. А видя такое внимание к парии сына, напрягся и старый мельник, он пророчил сыночке старостину дочь, а подобный «мезальянс» презирал. Вот и стал втихую пакостить. Распускать гадкие слухи, отбивать охоту давать ей работу и так по мелочи…
Она б может и стерпела, да все одно к одному легло, и подслушанный разговор мельника с женой и их сыночка с приятелем, да резкое осознание, что она ждет дитя. И когда на ярмарке ей предложили денежную работу, но
