Печать мастера (СИ) - Ри Тайга

Косту сдернули за цепь с помоста, и он запнулся ногами за край, и чуть не полетел кубарем вниз.

Господин, который поднял вверх палочку и купил его себе – худой, нервный, щуплый, весь с ног до головы укутанный в белое, даже лицо наполовину закрыто тряпкой, замахал руками на слугу:

– Раз уже не ваше, так и беречь товар не надо! Нам калечные не нужны! Повредишь – ни одного феникса не получишь, – взвизгнул он гортанно.

И Косту перехватили поудобнее. Но так крепко, что на руке наверняка останутся лиловые синяки, плюс к тому десятку, которые уже украшали тело и спину.

– Продано! Продано! Продано! – ритмично стучал молоток. Коста вздрагивал от шума – уши стали очень чувствительны к звукам. – Продано! – вот забрали номер сто девяносто, юнца, с длинными косами, который молча проревел всё время, стоя перед помостом. Хотя получил кнутом не раз и не два. Плакать тоже было нельзя – лицо с будет опухшим, и это испортит товарный вид.

– Подтвердите право, – Косту толкнули вперед, в спину, и он сделал два шага. Старик, который купил себе нового евнуха, передал мешочек – там звякнули монеты, и, после удовлетворительного кивка распределяющего, жестом отправил “покупку” за спину.

Мужики из охраны нового Хозяина смотрели хмуро. Оглядев Косту с головы, до кончиков ног – они смачно сплюнули в сторону.

– Какой-то он дохлый…и неживой…

– И мелкий…

– Будешь тут дохлым, раз… – один из охранников похлопал по штанам спереди. Коста даже не повернулся в его сторону, просто не мог. Он смотрел исключительно под ноги – за утро в клетке в ожидании торгов, он уже понял, что это самое безопасное.

Не смотреть прямо в глаза – рабам запрещено, не держать ровно спину, не огрызаться, выполнять что сказано, молчать, если не спрашивают, не дерзить – а взгляд прямо это несусветная дерзость. Каждое из этих правил парой ударов было выписано на спине соседей. Кнутом.

Главное – он усвоил.

Это сраный долбанный мир. В котором выживают только те, у кого есть фениксы или сила. Это сраный долбанный мир, в котором ему не поможет никто.

– Да и зелья…наверняка накачали…

– Нужно было приезжать раньше, – гневно прошипел старик, – и искать лучше!

– Ну кто знал, что отправят сюда? Торги через декаду… – прогудел один из охранников, опустив голову.

– Молча-а-ать! – снова прошипел старик. – Сами! Вы слышите! Сами скажете “четвертому”!

– Но господин…

– Это наказание, за нерасторопность… Едем! Грузите его!

Мужики вздохнули, посмотрев на Косту – тоскливо и разом – отвели глаза.

– Сами скажете, сами скажете, – пробурчал один из охранников в спину старику в белом, который уже удалялся вниз по улице широким летящим шагом. – Можно подумать это мы виноваты…

– “Шестой” наверняка знал, он курирует торги, – подключился второй охранник, который придерживал Косту за плечи – тот пару раз шатнулся в сторону. – Знал и специально сказал поздно…У них давно стычки с “четвертым”, а тут – единственный ученик…

Коста слушал внимательно, запоминая каждое сказанное слово, старательно делая вид, что в прострации, пошатнувшись ещё раз.

– Держи мальчишку!

– “Шестой” тварь…

– Да все они твари…

– Мальчик… – перед глазами Косты пощелкали пальцами. – Ученик… Как тебя…?

Он не реагировал. Зачем? Пусть думают, что он ещё не пришел в себя.

– Меньше понимает – больше молчит, – резюмировал один из тройки охранников. – Очнется – испугается, начнет орать, глуши сзади. Только аккуратно, не как прошлый раз. Когда сломал шею.

– Может – сразу? – бодро поинтересовался один из тройки, и тут же получил неприличный жест в ответ.

– Может, – откликнулся ещё один, щелкнул пальцами и плетения прилетели Косте в спину. – Тише будет – меньше проблем с доставкой, нам и так хва…

Это последнее, что он услышал, перед тем, как начать сползать вниз.

Западное побережье, Бирюзовое море

Коста очнулся от качки и шума волн. Его качало и подбрасывало, пахло солью, водой и морем.

Аукцион, целитель, ночь, клетка, старик в белом, охранники, плетения, темнота…

Коста быстро сунул руку вниз – в штаны и ощупал. И… выдохнул, обмякнув от облегчения. На месте. Все на месте.

Каюта – а это была именно она, а не трюм, была маленькой, но отдельной – было все необходимое – тахта, прикрученная к полу, стол, стул, сундук, ширма… за которой виднелся край столика с тазиком, полотенца… на столе свитки и тушница, кисти…

Коста встал, пошатываясь, схватился за стену и долго пытался обрести равновесие. Цифра “два” на ладони побледнела и почти стерлась, значит… прошло почти две декады?!

Он начал изучать предметы последовательно и быстро, ища что можно использовать… ему нужно оружие, или что-то, что его заменит…

За дверью каюты раздались шаги, и Коста быстро сунул в рукав толстую короткую кисть со стола – у нее острый кончик, если что…

Дверь распахнулась рывком – в каюту влетел обжигающе теплый воздух и запах морского бриза… Коста заморгал от света – в проеме, почти упираясь в притолоку, возвышалась черная, облитая ослепительно ярким светом фигура… Коста сделал осторожный шаг назад, поправляя кисть в рукаве, ловя ее ладонью…

– Ты очнулся! Малец! Ну наконец-то! Хо-хо-хо… – Старик. А это был именно он – сделал шаг в каюту и Коста на миг ослаб – ноги не держали от облегчения и оперся о стол.

– Малец! Малец? Малец? – Наставник шагнул вперед и потряс его за плечо, заглядывая в лицо. – Малец? Жар был сильным, но прошел… Малец?

Коста открыл рот – не раздалось ни звука. И тогда он поднял руку и постучал ладонью по горлу, сглотнув.

«Не могу говорить мастер».

И улыбка старика Хо немного померкла, но не исчезла совсем.

Глаза – улыбались.

– Пройдет, пройдет… хо-хо-хо… пройдет… всё пройдет… пойдем…

На палубе было людно, но все держались в стороне, изредка кивая старику Хо. Уважительно, как отметил Коста. Многие – в светлом и белом, синем, зеленом и… покупатель! Тот, кто купил его на аукционе с охранниками тоже был здесь – стоял у другого борта, что-то замеряя в воде.

Большой корабль – отметил Коста мельком, по-настоящему большой, ненамного меньше, чем «Мирия» или «Эмпа». Двухпалубный. Стяг, который развевался белым полотнищем сверху он не узнал. Знакомый герб, но не вспомнить клан так сразу. Пахло ветром, светом, свободой и солью. Они подошли к борту и встали. Корабль огибал мыс, оставляя его далеко позади.

Коста подставил лицо горячим лучам на мгновение закрыв глаза, наслаждаясь теплом.

Небо цвета лазури – ни облачка. Парят чайки. Наставник, который оперся рядом и смотрит вдаль. Волны бьются о борт.

– Красиво? – вопросительно протянул мастер, наблюдая за Костой. Тот поджал губы и помотал головой – и да, и нет. Цвета – яркие, можно рисовать, но такое количество воды вокруг вызывало только одно желание – быстрее почувствовать берег под ногами.

Коста и раньше не любил воду, но теперь не любил воду вообще.

Старик Хо держался расслабленно и уверенно, изредка молчаливо кивая тем, кто с любопытством смотрел на Косту – искоса, но никто не заговаривал, изучая.

Мастер долго молчал, пока наконец, не поднял руку и неловко потрепал Косту по макушке.

– Прости… малец, – выдавил он тихо. – Что пришлось ждать… Мы искали тебя среди писарей, проверяя каждого проданного каллиграфа и потеряли время…

Коста кивнул. Молча.

И снова закрыл глаза, впитывая тепло. Волны вокруг были бирюзового цвета – и вода такая прозрачная, что он видел красные спины рыбок и блестящую чешую, когда они выпрыгивали на поверхность, сопровождая корабль.

Мастер молчал, и изредка показывал – странные синие рыбы скользили в воде.

Коста открыл рот спросить и тут же закрыл – позже, когда сожжет говорить.

Но он не понял, где морские твари? Ведь в Северном море можно отойти от берега только линии охранных буйков, за которыми начиналась территория морских гадов, а тут… Коста прищурился – глядя в морскую даль… никаких буйков не видно. Или… корабль тоже оснащен артефактами по днищу, как «Мирия»?